Русское слово в лирике XIX века (1840-1900): учебное пособие

Граудина Людмила

Гипербола особенно часто используется в сатирическом и шутливом жанре, см. у Козьмы Пруткова в стихотворении «Мое вдохновение»:

И с сердцем незлобным и с сердцем смиренным,Покорствуя думам, я делаюсь горд,И бью всех и раню стихом вдохновенным,Как древний Атилла, вождь дерзостных орд…И кажется мне, что тогда и главоюВсех выше, всех мощью духовной сильней,И кружится мир под моею пятою,И делаюсь я все мрачней и мрачней!..

Важно подчеркнуть: характер переносов тесно связан с художественным стилем эпохи. Если романтическая поэзия, как

писал В.М. Жирмунский, «в стилистическом отношении есть поэзия метафоры» [108] , то метонимические переносы в большей степени воспринимаются как тропы рационального стиля. Имеются в виду, например, медитативные стихотворения философского характера (см. тропы в лирике любомудров и славянофилов), в социальной лирике рефлективного содержания, в посланиях, в сатирическом и комическом жанре. Эту мысль В.М. Жирмунский подчеркивал применительно к французской классической поэтике XVII–XVIII вв.: «…Стиль поэтов XVII века был неметафорический: особенность поэтической метафоры заключается именно в индивидуальном подновлении метафорического значения слова. Действительно, поэтика французского классицизма основана по преимуществу на метонимических обобщениях, на перифразе и метонимическом олицетворении отвлеченных понятий как характерных признаках рационального стиля» [109] .

108

Жирмунский В.А. Метафора в поэтике русских символистов // Поэтика русской поэзии. СПб., 2001. С. 165.

109

Жирмунский В.М. Там же. С. 164–165.

В самом деле, «метонимический стиль», в отличие от «метафорического», характеризуется нередко употреблением традиционных условно-метонимических обозначений и перифраз, создаваемых на «оси метонимии». Таков, например, образ «урны», широко применявшийся поэтами XIX в. при обозначении смерти, могилы, ухода из жизни.

Твоя краса, твои страданьяИсчезли в урне гробовой —А с ними поцелуй свиданья…А.С. Пушкин Вхожу в сей тихий саркофаг,И мыслью вопрошаю урны,Где пепел лет, друзей и благ…П.А. ВяземскийИ, лиру уронив, поникла молча музаВ слезах над урной гробовой…А.А. Фет

Некоторые метонимические тропы превращались под пером поэтов в «неподвижную традиционную эмблему» (по меткому замечанию В.М. Жирмунского).

Нельзя не отметить еще один важный прием развития темы стихотворения с использованием метонимических тропов. С их помощью в поэзии нередко реализуются «семантические задания при метафоре» [110] .

110

Эта мысль достаточно широко развернута в монографии: Гинзбург Е.П. Конструкция полисемии в русском языке. Таксономия и метонимия. М., 1985. С, 204."

Метонимия в поэзии XIX в. особенно широко представлена в перифразах, в которых рельефно проявляется индивидуальность поэта. Перифразы исследователи относят к метонимическим развернутым тропам. Перифраза (вариант названия: перифраз от греч. periphrasis – пересказ) представляет собой стилистический прием замены однословного названия лица, предмета или явления более развернутым описанием, в котором перечисляются существенные, определяющие признаки этого лица, предмета или явления, но напрямую в перифразе не названного. Так, одной из традиционных тем для перифрастических выражений служили

образы поэзии и поэта. Ср., например, у Д.В. Веневитинова:

ПОЭТ

Тебе знаком ли сын богов,Любимец муз и вдохновенья?Узнал ли б меж земных сыновТы речь его, его движенья? —Не вспыльчив он, и строгий умНе блещет в шумном разговоре,Но ясный луч высоких думНевольно светит в ясном взоре.

Перифраза как прием стихотворного творчества – явление столь значительное и характерное, что ей посвящено немало исследований и ученых публикаций; например, книга М.А. Бакиной и Е.А. Некрасовой «Эволюция поэтической речи XIX–XX вв. Перифраза. Сравнение» (М., 1986).

Применение словесно-ассоциативных переносов отражает не только метонимические, но и метафорические преобразования, которые диктуются поэту воображением и логикой развития созданных им индивидуальных художественных образов.

Тропы по противоположности

Третью группу тропов составляют переименования по контрасту. Поэтому их называют еще и контрастивными тропами. Слова и выражения (в случаях использования этого стилистического приема) употребляются в противоположном значении, обычно с целью насмешки, шутки, едкой критики или даже издевки, но иногда и с другой целью – усилить живописность высказывания. К этой группе тропов относятся ирония, сарказм, хариентизм. С особой оговоркой в эту группу могут быть зачислены оксюморон и катахреза.

Ирония, сарказм и хариентизм обычно используется в сатирических и комических жанрах стихотворной речи. Наиболее употребительна из этой группы тропов ирония (от греч. eironeja – притворство, насмешка) – в стилистике поэтической речи это тонкая насмешка, скрытая учтивой формой выражения. Правда, учтивость может быть проявлена и в большей, и в меньшей степени. «Ирония состоит иногда в одном слове, – писал М.В. Ломоносов, – когда малого человека Атлантом или гигантом, бессильного Сампсоном, скаредного Авессалоном или Иосифом называем…» Ирония особенно часто применяется в эпиграммах, пародиях, частушках.

Литературный критик Н.И. Надеждин сочинил известную эпиграмму, в которой ирония – основное средство создания образа пародируемого поэта:

О Гений гениев! Неслыханное чудо!Стишки ты пишешь хоть куда;Да только вот беда:Ты чувствуешь очень худо!Хвала тебе, Евгений наш, хвала!Великий человек па малые дела.

«Не слушайте нашего смеха, слушайте ту боль, которая за ним», – писал А.А. Блок в статье «Ирония» [111] . В этом отношении трудно не вспомнить выразительные строки В. Соловьева:

111

Блок АЛ. Соч.: В 2 т. Т. II. С, 80–84.

Из смеха звонкого и из глухих рыданийСозвучие вселенной создано…

Неоднозначно высказывался об иронии Блок: «Самые живые, самые чуткие дети нашего века поражены болезнью, незнакомой телесным и духовным врачам. Эта болезнь – сродни душевным недугам и может быть названа «иронией». Ее проявления – приступы изнурительного смеха, который начинается с дьявольско-издевательской, провокаторской улыбки, кончается – буйством и кощунством». И далее поэт привел слова Н.А. Добролюбова: «Во всем, что есть лучшего в нашей словесности, видим мы эту иронию, то наивно-открытую, то лукаво-спокойную, то сдержанножелчную» [112] .

112

Там же. С, 80, 82.