Русское Старообрядчество. Духовные движения семнадцатого века

Зеньковский Сергей Александрович

[23] Козловский И. П. Указ. Соч. С. 28 и cл.; Житие Морозовой // Материалы для истории раскола… Т. VIII. С. 109—116; Забелин И. Е. Домашний быт русских цариц… С. 167—181.

[24] “Память” Никона см.: Никольский В. К. Сибирская ссылка протопопа Аввакума // Ученые Записки Института истории РАНИОН. 1927. Т. II. С. 137 и сл.; Указ Пашкову: РИБ. Т. 15. С. 1; ДРВ. Т. III. С. 185; ДАИ. Т. IV. С. 17.

[25] Никольский В. К. Указ. соч. С. 10 и сл.; Pascal P. Op. cit. P. 190, 252.

[26] Материалы для истории раскола… Т. VI. С. 239.

[27] Аввакум. Сочинения… С. 45.

[28] Там же. С. 61.

[29] Материалы для истории раскола… Т. I. С. 310.

[30] Забелин И. Е. Домашний быт русских цариц… С. 374.

[31] Материалы для истории раскола… Т. I. С. 309—311.

[32] Александр Б. Указ. соч. Т. I. С. 143—144; Материалы для истории раскола…

Т. V. С. 140—144; Бороздин А. К. Указ. соч. Прил. С. 37.

[33] Аввакум. Сочинения… С. 197.

[34] Там же. С. 51; Материалы для истории раскола… Т. I. С. 481.

[35] Материалы для истории раскола… Т. I. С. 400; Т. VI. С. 324—334; Диакон Федор. Его сочинения и учение // Православный собеседник (Казань). 1859. Ч. 2. С. 314–346, 447–470.

[36] Аввакум. Сочинения… С. 57; Сочинения инока Авраамия “Христианоопасный Щит Веры” и “Челобитная” см.: Материалы для истории раскола… Т. VII.

[37] ЛЗАК. Т. 24. С. 329—334; Виноград Российский. Гл. 10; Евфросин. Указ. соч. С. 11.

[38]ЛЗАК. Т. 24. С. 331.

[39] Там же. С. 331.

[40] Migne J. P. Patrologiae cursus completus. Series Grecae. Vol. XIV. Paris, 1864. P. 398—415; Delahaye Hyp. Les Passions des Martyrs et les Genres Literaires. Bruxelles, 1921; Idem. Les Origines du culte des Martyrs. Bruxelles, 1912. P. 460; Византийский Лексикон Свиды (Suida), видимо, спутал св. Лукиана с греческим писателем Лукианом, описывающим самосожжение философа Перегрина.

[41] Евфросин. Указ. соч. С. 22.

[42] ЛЗАК. Т. 24. С. 335; Евфросин. Указ. соч. С. 11.

[43] ЛЗАК. Т. 24. С. 335.

[44] О жизни керженских скитов см. роман П. И. Мельникова “В лесах”.

[45] Материалы для истории раскола… Т. I. С. 198—199, ср.: Там же. С. 335—336.

[46] Там же. Т. I. С. 343, 444, 449; Т. II. С. 98, 100; Мельников П. И. Полн. собр. соч. Т. VII. С. 35.

[47] Евфросин. Указ. соч. С. 13, 93; Виноград Российский. Гл. 18; Материалы для истории раскола… Т. V. С. 238.

[48] Максимов С. В. Рассказы из истории старообрядчества. СПб., 1861. С. 5; Житие Корнилия.

[49] Житие Епифания см.: Материалы для истории раскола… Т. VII. С. 53—63; ЛЗАК. Т. 24. С. 229—256; см. также: Робинсон А. Н. Жизнеописания Аввакума и Епифания: Исследования и тексты. М., 1963. С. 179, 203 и сл.; Zenkovsky S. A. Der Mцnch Epifanij und die Entstehung der altrussischen Autobiographie // Die Welt der Slawen. 1956. Bd. 3. S. 286–289; Idem. The Confession of Epiphany. A Muscovite Visionary // Studies in Russian and Polish Literature. Cravenhage, 1962. P. 46—71; Зеньковский С. Житие духовидца Епифания // Возрождение (Париж). Т. 173. 1966. № V. С. 108–126; [Зеньковский С. А. Житие духовидца Епифания (Из истории старообрядческого движения) // Вестник РСХД. 1995. № 171. С.43–70].

[50] Робинсон А. Н. Жизнеописания Аввакума и Епифания… С. 308.

[51] Сырцов И. Я. Возмущение соловецких монахов–старообрядцев в XVII веке. Магистерская диссертация. Второе исправленное издание. Кострома, 1889. С. 135; Материалы для истории раскола… Т. III. С. 42.

[52] ДАИ. Т. IV. С. 243.

27. Русский собор 1666 года

События 1664 года показали, что царь и церковь быстро теряли контроль над массами русских верующих людей. Аввакум и его единомышленники, несмотря на все уговоры властей, не покладая рук вели пропаганду в Москве и почти что во всех областях России. Морельщики и другие радикалы духовного пессимизма, презирая и отрицая всякий авторитет светской и церковной иерархии, доходили до последних крайностей религиозной анархии и изуверства. Наконец даже сам бывший патриарх Никон, сделав в декабре попытку самовольно вернуться на престол, еще больше запутал положение в церкви. Становилось ясно, что дальнейшие колебания и отсрочки собора могли бы привести страну и церковь к полному развалу и что правительство не может больше терять времени. Быстрые и крутые решения стали неизбежными.

Первой жертвой перемены тактики правительства оказался слабый и нерешительный митрополит Питирим Крутицкий, который 5 августа 1664 года был отрешен от руководства центральным церковным управлением и Московской епархией и переведен в Новгородскую митрополию[53]. Церковь временно осталась без иерархического возглавления, а на место блюстителя Московской епархии был назначен образованный,

жесткий и решительный администратор архимандрит Чудова монастыря Павел. 22 августа того же года он был хиротонисован во епископы и поставлен во главе управления центральной и важнейшей Московской епархии с не вполне ясным, но удобным саном митрополита Сарского и Подонского. Благодаря тому, что его резиденция находилась на Крутицком подворье, и его современники, и многие историки по ошибке называли его митрополитом Крутицким[54]. Этот новый руководитель Московской епархии, знаток польского и латинского языков и друг Епифания Славинецкого, идеологически был очень близок к самому Никону, хотя их вовсе не связывали какие-либо узы дружбы. Он тоже был сторонником учения о примате духовной власти. Но как человек “современный” и решительный, враг как сторонников старого обряда, так и самого патриарха, он был полезным и действенным оружием в руках царя и двора. На его место во главе Чудова монастыря стал бывший военный, дворянин и старый рубака архимандрит Иоаким Савельев, ставший позже патриархом.

В течение следующих трех лет во главе церковного управления фактически стоял сам царь Алексей, который как бы заменял патриарха, а при себе для исполнения чисто духовных обязанностей патриаршего престола, в том числе для хиротонии новых епископов, держал палестинского грека, бывшего Газского митрополита Паисия Лигарида. В отсутствии царя на собраниях русских епископов председательствовал этот авантюрист, запрещенный в служении своим Иерусалимским патриархом. Русские, к сожалению, тогда еще не знали, что Лигарид находится под запрещением, а когда вести об этом дошли до царя, то он всяческими мерами и подарками с трудом добился прощения Лигарида его патриархом.

Перемена власти сказалась немедленно. Уже через неделю после назначения Павла Аввакум был арестован и сослан на север в Мезень. Осенью того же года целая военная экспедиция под главным командованием князя Ивана Прозоровского была послана в леса к востоку и северу от Москвы. Вязниковские леса с их бесчисленными убежищами “лесных старцев” были основательно прочесаны полковником Александром Лопухиным и его войсками. Норы и кельи агитаторов и их духовных детей вокруг озера Кшаро и по реке Клязьме были разгромлены и сожжены. Большое число вожаков этих изуверов было схвачено. Среди них были и сам Вавила, Леонид, старица Маремьяна и игумен Моисей. Кое–кого из них отпустили после допроса и соответствующего внушения. Бывшего воспитанника “парижской академии” Вавилу сожгли, даже не выяснив, к сожалению для историков, происхождение его загадочного изуверского учения[55]. После вязниковских лесов Лопухин “прочесал” керженецкие сборища старообрядцев, уведя с собой Ефрема Потемкина, и затем провел “чистку” по Среднему Поволжью. Со своей стороны, на северном берегу Волги воевода Степан Зубов “чистил” от наиболее фанатических сторонников старого обряда район Костромы и Вологды. Им помогали впоследствии знаменитый полковник Артамон Матвеев, будущая жертва стрелецкого бунта 1682 года, и дьяк Феодор Михайлов. Но хотя многие вожаки “смуты” были задержаны и даже казнены, эта “чистка” дала мало результатов. Именно эти районы на века остались главными местами скопления противников нового обряда и зачинщиков неповиновения церкви[56].

С Никоном правительство поступает не менее круто, и его попытка вернуться к власти заканчивается тем, что царь смотрит на него почтя что с озлоблением и держит его под домашним арестом в Вознесенском монастыре. В 1665 году крутой курс в отношении “церковных мятежников” продолжается. В ноябре более десятка вожаков сопротивления во главе со старым боголюбцем о. Лазарем привозится из Сибири в Москву. Некоторых из них в ожидании собора сразу же ссылают на Север, чтобы предупредить усиление сил сопротивления иерархии в Москве[57]. Из Мезени было легче и скорее их привезти на суд собора, чем из далекой и дикой сибирской окраины. В декабре того же года были арестованы дьякон Феодор и поп Никита Добрынин[58]. Преждевременная смерть позволила Спиридону Потемкину избежать позора тюрьмы. Другие “мятежники церковные”, как, например, игумен Сергей Салтыков, дьякон Феодор, бывший соловчанин старец Герасим Фирсов, архимандрит Антоний, юродивые Авраамий, Федор и Киприан и многие другие, были задержаны и посажены под наблюдение. В начале 1665 года в Вологду был сослан и старик Неронов[59]. Из всех видных вожаков “мятежа” только энергичный, но осторожный игумен Досифей, всю свою жизнь всегда ухитрявшийся избежать ареста, остался на свободе.