Русское
Шрифт:
Как приятно было наконец скользить по водной глади Оки. Рыба здесь водилась в изобилии. В дороге горе слегка утихло, и Янка снова стала есть. Однажды они даже поймали благородного осетра. Чем дальше заплывали они на северо-восток, тем сильнее менялось все вокруг. Лиственные деревья встречались здесь реже, зато ели и лиственницы – чаще. Их проводник сказал им:
– Скоро граница финских племен, мордва тут селится. И все города и деревни тоже зовутся по-фински.
И вправду, названия звучали странно и непривычно: Ока, Рязань, Муром. А однажды, проплывая мимо маленькой речки, впадавшей
– Эту речушку тоже именуют по-фински – Москва.
– А есть на ней города или деревни? – спросил отец Янки.
– Маленький городишко, тоже Москвой называется.
Отец Янки хорошо обдумал, как им быть дальше. Замысел обосноваться на этих далеких землях пришелся ему по вкусу. Но рисковать он тоже не спешил. Жизнь переселенца могла оказаться слишком тяжелой. У Янкиного отца было с собой припрятано немного денег, так что в любом краю он мог начать все с самого начала. «Но пожалуй, будет выгоднее пойти к боярину, которому надобен издольщик», – прикидывал он.
Уже давно решил он для себя: как прибудут они в Муром, надобно будет разыскать боярина Милея. Вдруг тот поможет. А коли Милей откажется или не с руки будет его отыскать, то можно податься и дальше, на север.
И потому в августе того года Янка с отцом поплыли по Оке.
Боярин Милей был высокий и дородный, отец пятерых чад. Он очень гордился своей силой, а кроме того, был хитер и сметлив.
Восемь лет тому назад по реке пришла весть, что монголы взяли Рязань, но он не стал ждать, когда его призовут на битву. «Великий князь Владимирский прикажет нам вступить в его войско, если решит драться, – проницательно заметил Милей, – но не станет нам помогать, напади монголы на Муром». И конечно же, Милей оказался совершенно прав.
Маленькое княжество Муромское находилось на восточном краю той «петли», что была частью буквы R. К западу от Мурома располагались обширные Суздальские земли, где правил великий князь владимирский. Некогда Муром был важным и могущественным городом, поважнее Рязани. Но за последний век Рязань сделалась богаче, а Суздальское княжество – влиятельнее, и потому теперь князья муромские послушно исполняли волю великого князя. Боярин Милей тоже должен был повиноваться, да так и поступал – если считал нужным. Поэтому, предвидя все бедствия от нашествия монголов, боярин Милей с чадами и домочадцами потихоньку отбыл в самую удаленную и недоступную из своих вотчин, где мудро пребывал до следующего года.
Означенная вотчина действительно была местечком глухим и богом забытым.
«Петлю» буквы R, деля ее продольной чертой пополам, пересекает текущая на восток река Клязьма. На этой-то реке Мономах и основал некогда нынешнюю столицу Владимирского княжества. Остальные красивые города – вроде Суздаля, Рязани или Твери – находились в северной половине «петли». Но в южной половине «петли», если не считать Рязани да Мурома, и вправду не было почти ничего, кроме маленьких деревушек, лесов и болот. Именно здесь, между Клязьмой и Окой, лежала вотчина боярина Милея. Оттуда на север текла маленькая речушка, она впадала в Клязьму неподалеку от Владимира – что было весьма удобно. А в нескольких
Дед боярина Милея, которому когда-то были пожалованы эти земли, решил, что ему не по вкусу их варварское финское название. Поэтому он переименовал и маленькую речку, которая несла воды на север, и поселение на ее берегах. В память о любимом своем владении, там, на юге, речку боярин приказал величать Русью, а деревеньку – Русским.
Много подобных названий проделали такой путь с юга на север.
Место это было недурное. А проведя там зиму, боярин Милей убедился, что оно таит в себе куда больше возможностей, чем он предполагал поначалу. «И вправду, – сказал он жене, – судя по тому, что я увидел в Русском, мы могли бы получать от него большую прибыль. Нам только людей для этого не хватает».
Следующей весной он наведался в сожженный татарами Муром и обнаружил, что дом его, возведенный за пределами городских стен, сгорел дотла, но тайник с немалым числом монет, сокрытый глубоко под полом, не пострадал. Пока у него было много дел, ведь после монгольского нашествия многое предстояло отстраивать заново, чинить и приводить в порядок. Однако он частенько возвращался в мыслях в деревню Русское.
«Надобно ею заняться, когда время будет», – нередко повторял он.
И потому на исходе лета 1246 года он был удивлен и обрадован, когда перед ним предстали двое крестьян из его южной вотчины.
Со времен монгольского нашествия ему все труднее было находить крестьян, которые стали бы возделывать его землю. Пока ему удалось прибавить к населению Русского всего три мордовские семьи. «А две из них по большей части пьянствуют», – печально доносил ему тиун.
Янке понравился этот высокий, могучий человек. В его светлой бороде уже посверкивала седина, холодноватые голубые глаза сияли, а широкое тюркское лицо было приветливым.
– У меня для тебя место припасено, как по заказу, – объявил он. – Тоже в Русском, только в северном.
– Денег у нас нет, – солгал отец.
Боярин пристально смотрел на мужика, видя его хитрости насквозь.
– Уж лучше я дам тебе землю, чтобы ты ее мне пахал, чем не получу совсем ничего, – ответил он. – Можешь себе дом выстроить, сельчане тебе помогут. А мой тиун отвезет тебя туда и снабдит всем необходимым. Со временем расплатишься.
Он расспросил их о том, как они сюда добирались, и, услышав, что они прибыли в Русское вместе с еще одной семьей, где было двое сильных сыновей, немедля предложил остаться и им тоже.
Но те отказались.
– Предложение щедрое, – пояснил потом глава семьи Янкиному отцу, – но я не хочу работать на барина. Поедем лучше со мной.
– Нет, – покачал головой тот. – Мы хотим остаться. А тебе удачи!
На следующий день их попутчики отправились дальше.
– Одному Богу известно, как у них там, на севере, вверх по Волге, дела пойдут, – проворчал ее отец. – Нам тут, в деревне, покойнее будет.
И отвернулся.
Русское.
Северное Русское очень отличалось от той южной деревни, из которой они бежали.