Руссо туристо, облико морале
Шрифт:
Тот, против ожидания, не закричал: «Да, да, пора нам пожениться!», что было странно и даже немного обидно. Впрочем, я все равно не планировала скорое замужество, поэтому не стала развивать тему скандалом, только посуровела и требовательно повторила:
– Так где же мои документы?
– У Аллочки, – ответил Денис и замолчал, задумчиво скосив глаза в угол.
– А где Аллочка? – спросила я братца, резонно полагая, что у него с Трошкиной общая спальня.
– Где она? – Зяма тоже замер и повторил пантомиму Дениса.
А тот вдруг встрепенулся и полез в
– А где мое служебное удостоверение?
– Что, потерял? – Братец торжествующе хмыкнул. – Так я и знал, что ты его потеряешь! Еще бы! Тут пьянка, пляска, дым, чад, любовный угар, а у тебя корочки в кармане! Ладно, расслабься, я твою ксиву в свой бумажник положил.
– А бумажник твой где? – дружно спросили мы с Денисом.
– В нашей машине, в бардачке.
– У вас есть машина? – приятно удивилась я.
– У тебя тоже, – сказал братец.
А Денис шагнул к окну, поднял занавесочку и, не оборачиваясь, спросил:
– У меня последний вопрос. Где наша машина?
– О боже! Ее угнали! – Зяма в отчаянии всплеснул руками и сделал неубедительную попытку выкорчевать со своей головы пару локонов.
Кулебякин, не отвлекаясь на это любительское представление, цапнул с тумбочки джинсы, ловко запрыгнул в них и заковылял к выходу, застегивая «молнию» на штанах и вбивая ноги в кроссовки. Я тоже захотела принять участие в поисках пропавшего транспорта – необычайно живо оделась и побежала вдогонку за милым. Настигла его на лестнице и, топоча по ступенькам, спросила:
– Что за машина?
– Тебе виднее, – не оборачиваясь, буркнул Денис. – Прокат оформлен на твое имя.
– Серьезно? – Я удивилась и притормозила, чтобы основательно почесать в затылке.
В памяти, недавно вернувшейся ко мне, не помешало бы провести ревизию. Нельзя сказать, что словосочетание «прокат машины» ни о чем мне не говорило – о чем-то да говорило… Вернее, невнятно нашептывало. Вроде я действительно планировала арендовать машину… И все-таки, какую именно машину?
– Скажи хоть, что за марка? – крикнула я в спину убегающему Денису.
Он ничего не ответил. Внизу, в потемках, хлопнула дверь.
– Какая-то новая марка, я такой не знаю, – спускаясь ко мне, сообщил Зяма. – Машина серебристого цвета, маленькая, кругленькая, на капоте значок – буква «С» на палочке.
– Впервые слышу, – пробормотала я.
Рука об руку с братцем мы сошли на первый этаж. В обеденном зале, где еще недавно клубился дым коромыслом, было чисто, пусто и тихо. Открытая дверь покачивалась на сквозняке и таинственно скрипела.
– Девочки налево, мальчики направо! – скомандовал Зяма, когда мы вышли на улицу.
Мы разделились и ускоренным шагом направились в противоположные стороны.
Круглые часы на башне показывали начало второго. Всего-то-навсего! Однако быстро закончилось спонтанное русское гулянье в австрийском кабачке, за каких-то
– И это нормально, это по-нашему! – одобрил внутренний голос. – А чего резину тянуть? Ты видела, как тут аборигены веселятся? Без слез смотреть нельзя! Сядут за столик с одной кружкой пива и цедят его в час по чайной ложке, не отрывая зада от скамейки. Смеются шепотом, беседуют вполголоса, как заговорщики, и не позднее десяти вечера чинно удаляются на боковую. Тьфу!
– Еще не все спят, – сказала я в защиту местного населения, кивнув на желтый прямоугольник светящегося окна.
Свет из него падал на велосипеды, привязанные к ограде в рядок, замыкающим в котором по-прежнему сидел унылый серый пес.
– Бедненькая собаченька! – сердобольно взгрустнула я. – Все-то про тебя забыли!
Я неприязненно посмотрела на желтое окно на втором этаже аккуратного домика и уже протянула руку к звонку ближайшего велосипеда, собираясь укоризненным дребезжанием привлечь внимание безответственного хозяина псины к ее безрадостной судьбе, когда заметила в зеркальце фрагмент отражения округлой серебристой машины. Обернулась – и узрела ее в натуральном виде под жасминовым кустом на соседней улочке.
– Маленькая, кругленькая, серебристого цвета! – Забыв про собачку, я с ускорением пошла к автомобилю. – И на капоте должно быть что-то такое на палочке…
Словно в ответ на мои слова, в лунном свете блеснула серебристая кривулька на металлическом стерженьке.
– Это она! – обрадовалась я и без колебаний потянула на себя дверцу с водительской стороны.
Машина запросто могла отозваться на мое бесцеремонное прикосновение истошным воем сигнализации, но она этого не сделала. Наоборот, дверца оказалась не запертой и гостеприимно открылась. Я заглянула в салон и увидела ключик в замке зажигания.
– Вот шпана австрийская! – оглянувшись на подростковые велики, беззлобно выругалась я.
Было совершенно ясно, что случилось с нашей машиной: никто ее не угонял, просто любознательные австрийские хлопцы увидели незнакомую тачку и не удержались от маленького тест-драйва, прокатились пару кварталов. К пацанам у меня особых претензий не было, а вот тому барану, который оставил на улице машину с ключами и открытой дверцей, сразу же захотелось надавать по голове, поросшей золотым мелированным руном! С другой стороны, было приятно, что Зяма с Денисом тачку потеряли, а я нашла. В очередной раз тонкая женская интуиция восторжествовала над грубой мужской силой.
Ухмыляясь в предвкушении реакции на мое триумфальное возвращение любимого братца и любимого любимого, я села за руль, закрыла дверцу, поставила ноги на педали и повернула ключ в замке зажигания.
В следующее мгновение моей шеи чуть пониже уха коснулось что-то холодное и острое. Я вздрогнула, почувствовала укол и едва не обмочилась от страха, ощутив на щеке чужое дыхание, густо ароматизированное чесноком и перцем. Низкий гортанный голос прошептал мне в ухо:
– Дыр-быр-хыр, шнель, шнель! – или что-то вроде этого.