Ряд случайных чисел [СИ]
Шрифт:
Они помолчали, глядя на портрет. Кири усиленно соображал.
— Гран, знаешь что, — сказал он наконец — Я в Парке все время, я там живу. Ты не хочешь прислать ее к нам? Только не гулять, а работать?
— Ты думаешь, что сможешь за ней уследить? — начал Гран.
— Не я, — перебил его Кириан. — Звери. Я могу их попросить — она шагу не ступит без их ведома. И интересно ей будет — все-таки занятие серьезное, не глупости какие-то. Кормить, чистить, гривы расчесывать — их 60 штук, не до шалостей будет. А потом и покататься можно.
— А ты хитрый! — прищурился Гран.
— Я тебе честно сказал сразу: она мне нравится, — Кириан покраснел, но взгляда не отвел. — И вот еще что. Если она в три четверти, надо проверить — может, она их слышать будет? Тогда ее оттуда вообще не вытащишь — это очень здорово, я по себе знаю. И ты мне так и не ответил насчет отдать ее за меня замуж.
— Ну, ты наха-ал! — восхищенно заржал Гран. — Но в чем-то ты прав. Давай так: я ее уже наказал, перерешать не буду. А через месяц зайду — и обговорим. Пойдет? А насчет «замуж» — тебе все равно лет десять ждать придется. Не надоест?
— Не надоест, — твердо сказал Кири.
И не надоело. И ждать пришлось не десять, а всего пять лет — в Парке Тора очень быстро стала изменяться, как будто это было именно то, чего ей не хватало. И старшему сыну, Кири Гранду уже 14, и дочке Эйкирианне 10, а младшая, пятилетняя Кирианора, вылитая мама и характером и лицом, вертит дедом, как хочет — а тот и рад. «Циничная старая сволочь», как он сам себя называл, готов был возиться с внуками сутки напролет и баловал их невообразимо. Нахулиганив, дети дружно сбегали к деду и пережидали шторм гнева Торы у него под крылом. Дед всегда был на их стороне, что бы они ни натворили. И домик у них есть — только не в Парке, а в Гранвилле, в двух шагах от дедушкиного особняка. Кириан улыбнулся, хлопнул ладонью по скамейке, встал, потянулся и ушел в сторожку. Завтра у него день Осознания, и он знает, где его проведет! Скучно точно не будет! Не было бы слишком весело!
Квали тем временем пребывал в растерянности. Вроде, все было хорошо, Птахх, как будто, была всем довольна, но, вернувшись в Дворцовый сад, она вдруг расстроилась. Нет, она ничего не говорила — но Квали видел, что ей совсем плохо, и чем дальше — тем хуже. Он болтал какую-то чепуху, показывал ей тропические диковины — она старательно улыбалась, но думала явно о чем-то другом, и очень неприятном. Наконец он не выдержал.
— Птахх, ты извини, пожалуйста, видимо, я тебя чем-то обидел…
— Ой, нет, ну что ты! Это я должна извиняться! Ты подарил мне замечательный день, а я так безобразно себя веду! Но, понимаешь, я как подумаю, что вот сейчас уже надо возвращаться… — она чуть не плакала, нервно теребя кружева на манжетах.
— Это настолько плохо? — Квали очень постарался, чтобы вопрос прозвучал мягко и сочувственно.
— Плохо? — горько усмехнулась она. — Как для кого. Мою старшую сестру все устраивало, и устраивает, и будет устраивать. Она поработала платяной вешалкой на балах, вышла замуж, за кого сказали и родила наследника. И даже свет разделила — повезло! Она часто заезжает в гости, они с маменькой часа четыре перемывают кости своим знакомым и обсуждают тряпки. И я ей завидую, просто дико завидую этой тупой дуре! Потому что я от такой программы повешусь или сойду с ума!
— Оу! — Квали не знал что сказать. Действительно, как-то невесело.
— Тебе никогда не приходилось чувствовать себя вещью? — несчастное кружево манжета под пальцами Птахх понемногу превращалось в бахрому. — Причем не такой, чтобы пользоваться — а безделушкой! Раритетом! Пусть уродливая, пусть бесполезная — но жутко дорогая, и поэтому надо беречь: поставить на камин и только пыль смахивать, да перед гостями хвастаться! Я тут кое-чем заинтересовалась, спросила наставника — что можно почитать. Знаешь, что он мне ответил? — бахроме, похоже, тоже не суждена была долгая жизнь. — Зачем вам это, на-райе! Вам это никогда не пригодится, а от чтения глазки могут покраснеть! — передразнила Птахх наставника. — И выхода нет! Нет, понимаешь? А я еще и трус — я маменьке даже возразить не могу — я пыталась. Не могу — и все! Просто язык не поворачивается. Как овца: что скажут — то и делаю, тряпка малодушная! И будет у меня все, как у всех. Муж, дети, гости, тряпки — и все. Все так живут — и мне придется… Так что это мне надо извиняться: сама завяла и тебе настроение испортила. Я тебе очень благодарна, правда! — положила она руку ему на локоть. — Я этот день буду, наверно, всю жизнь вспоминать…
— Потому что больше будет нечего, — договорил Квали деревянным голосом. Его ошеломили эти откровения. — Знаешь, а мне и в голову никогда не приходило. У меня сестер нет — я и не думал, что быть девочкой настолько… тяжело.
— Да нет, — поморщилась Птахх, — все не так страшно. Большинство это вполне устраивает — это я такой урод.
Они медленно шли по дорожке. Квали хмуро что-то соображал, выпятив нижнюю губу.
— Знаешь что… Вот что, — он крепко взял ее под локоть и быстро повел налево по еле заметной тропинке, говоря на ходу: — Я тебя сейчас отведу в такое место — ты посиди тихонько, пока меня не будет. А то мне потом будет к тебе не подойти, а если подойти — то не отдать. Вот сюда полезай и — тс-с-с! А я быстро! — он привел ее в некое подобие шалаша, но из живых веток. Когда-то они с Дэрри соорудили это убежище, чтобы прятаться от нянек. Все изрядно разрослось, но субтильную Птахх удалось пропихнуть между веток внутрь. Квали тут же умчался. Повезло: все были на балу и он проскочил до своих покоев и обратно незамеченным. Но, как ни быстро он бегал, кружева на втором рукаве желтого платья тоже приказали долго жить.
— Умеешь пользоваться печатью портала?
— Издеваешься? Откуда? Меня же никуда не пускают!
— Это просто: видишь бороздку? По ней ломаешь и бросаешь, как попало. Совсем не развалится, там веревочка половинки держит, а сориентируется он сам. Только делай это там, куда никто не зайдет, или сразу закрывай — хоть одну половинку подними с земли или с пола, он и закроется. Только в первый раз не закрывай, пока Санни не появится — это наш серый маг, а то тебе домой не попасть будет! А уж он тебе порталов налепит, сколько хочешь, я его попрошу.
— Санни?
— Ну да! Это портал в домик нашей Руки. Личную печать я тебе не дам, ты не обижайся, просто это опасно. Портал может открыться посреди сражения, понимаешь?
— Но…
— Нет, — металл в голосе Квали сначала вызвал в ней возмущение, обиду, но потом она как-то сразу, толчком, осознала то, что до этого просто не приходило ей в голову. Его жесткий, командирский тон вдруг открыл ей глаза. Он не просто приятный юный эльф, с ловкостью избавивший ее от навязчивой опеки, и любезно устроивший для нее катание на Звере. Несмотря на юную внешность, он воин. И это не игра. Его могут ранить. Его могут… убить. Послезавтра. Завтра. Сегодня вечером. И его больше не будет. А она… Вещь она, видите ли, читать ей не дают, бедной, трагедия-то какая! Дура! Птахх почувствовала себя капризной балованной идиоткой, покраснела от стыда и чуть не заплакала от злости на саму себя. Нет, надо же так себя выставить! Неужели он о ней так и думает?
Квали ничего подобного не думал, он, наоборот, решил, что был слишком резок:
— Извини, не обижайся, пожалуйста, но это невозможно! Я…
— Нет-нет! — замотала головой красная, как вареный рак, эльфа. — Я все понимаю, просто — зачем? Мне туда — зачем? В ваш домик?
— А-а! — Квали был горд собой. — Ты сможешь туда приходить и, даже если нас не будет, оставлять список либо конкретных книг, либо тем, которые тебя интересуют. А я буду приносить книги и оставлять их на столе. Хочешь — читай там, у нас, хочешь — бери с собой, но с возвратом. Иначе мне здорово нагорит: книги из дворцовой библиотеки! Так что, если уносишь — прячь хорошенько! Будет довольно трудно объяснить — откуда они у тебя! Зато любые, какие захочешь, даже раритеты — у меня доступ есть. По крайней мере, это я для тебя сделать могу! Ну, как тебе идея?