Ряд случайных чисел [СИ]
Шрифт:
— Ты лжешь! Ты так не думаешь и не раскаиваешься!
— Я не лгу! Просто я ничего не понимаю! Пап, ты же знаешь, я себя никогда так не веду, тем более с девушками! И с ле Скайн — да у меня половина приятелей из них, ты ж меня сам ругал! Это… как бред какой-то был! То есть, я знаю, что это я сделал, но ощущение такое — что вроде и не я. Я не знаю, как это объяснить, — серпы погасли, но Дэрон продолжал. — Я до сих пор не понимаю, что на меня нашло! Я, правда, чувствую себя скотиной, правильно она меня уделала — только почему я вообще так на нее набросился? Мне страшно, пап. Это… как не я был, правда! А если так все время будет? Может, я заболел?
Отец негодующе фыркнул, вскочил, заходил — почти забегал по тронному залу.
— Заболел! Наглостью беспробудной ты заболел! Тебя посадили на Трон, чтобы ты научился служить Миру! Служить, понимаешь, дубина! Нужно научиться служить, чтобы знать, как все устроено, прежде, чем пользоваться! И что? Тебя хватило на два года! На два! — он возмущенно потряс перед лицом принца двумя пальцами. — Уже четыре года ты идешь в разнос! Работа свалена на секретарей — кто Большой Кулак, скажи, пожалуйста, ты или они? А? О твоих пьянках ходят легенды, ты не пропустил ни одной юбки, оказавшейся в пределах досягаемости! Всего шесть лет на Троне — а мне в королевский суд пачками приходят жалобы на Принца, у которого снесло крышу! Я тебе сколько раз говорил, что это плохо кончится? Так тебе же наплевать было! Ты что решил — что тебе все дозволено? Что, если твоя задница на Троне — ты и законы можешь преступать? А то, что случилось — вполне закономерный результат твоей разгульной жизни! Можно только удивляться, что чего-то подобного не произошло раньше! А теперь — извини, не я тебя убеждать буду! Доигрался, придурок!
— Извините, на-фэйери, не хотелось вас перебивать — но, может быть, я его сначала посмотрю? — вмешалась Видящая. — Меня насторожила реакция серпов.
— Как вам угодно, райя, — негодующе фыркнул Риан и упал в кресло.
— На-фэйери Дэрон! Пожалуйста, скажите, вы виновны?
— Да, — повесил голову Дэрри — и захлопал глазами. Серпы вспыхнули. Риан подскочил, не находя слов от возмущения, ле Скайн меланхолично задрал брови.
— Замечательно! — Видящая была очень довольна. — А теперь скажите наоборот.
— Что я… невиновен? — Дэрри искренне недоумевал. Серпы погасли. У присутствующих вырвался дружный вздох, даже ле Скайн заинтересовался.
— Великолепно! Подойдите теперь ко мне, будьте любезны! — Дэрри собрал конечности и подошел, дрожа, как овечий хвост. Хоть и говорят, что Видящие видят только истину, а мысли не читают — а кто их знает! Да и проклясть, говорят, могут. — Дайте вашу руку. — Дэрри опустился на одно колено, прижал правую руку к груди, левую протянул Видящей. Классическая поза «чистота намерений». — Ну, что ж, гнили нет, даже не намечается. Зато есть чужое влияние, но чье — сказать не могу. Приятель, довольно близкий. Похоже — маг, но почерк не читается. Посмотрим, что будет после поднятия.
Чего-чего? Мама! А это как? А это зачем? Мать опять ревет, а отец даже утешать не пытается, значит — совсем беда!
— Видите ли, на-фэйери, — открыл рот ле Скайн, — Вы умудрились получить укус суккуба. Как вам удалось довести до такого состояния райю дэ Тэрон — уму непостижимо! Более уравновешенное и выдержанное существо сложно себе представить! Но вам удалось. К сожалению, поздравить вас не с чем. Укус дает стойкую сексуальную зависимость, по сути — рабство. Если бы вы не принадлежали к дому на-фэйери Лив, это осталось бы вашим личным делом. К сожалению, все обстоит иначе. Не играет роли даже то, останетесь вы на Троне, или нет. Уже сама принадлежность зависимого к правящему дому создает колоссальный простор для манипуляций. Ни Корона, ни ле Скайн не могут этого допустить. Единственный способ снять зависимость состоит в том, чтобы превратить вас в вампира. Райн дэ Мирион любезно согласился помочь. Я сожалею. Райн дэ Мирион, прошу вас.
— Минутку, — вмешалась Видящая. — Райн, на два слова! — они пошептались, дэ Мирион кивнул и повернулся к Дэрри:
— Пойдем, дружок!
— Не-е… — принц попятился, замотал головой и вдруг утонул в темно-вишневых глазах. Кроме этих глаз в мире не осталось ничего, ничего, ничего… Он куда-то шел, вроде бы раздевался — но это все было совсем не важно. Важно было видеть эти глаза, только видеть — больше ничего и не надо, только смотреть, смотреть не отрываясь — и забывать себя; и пусть мир катится к дроу в гору, кому он нужен, этот мир; ему не нужен точно; нужны только эти глаза, которые позволяют так легко забыть, что он постоянно что-то кому-то должен, что от него постоянно чего-то требуют все, кому не лень, а эти глаза не требуют ничего, они только дарят — дарят покой, огромный, как Мир, вечный, как смерть…
А потом он очнулся полностью раздетый, на столе в малой трапезной рядом с тронным залом.
— Вставай, дружок! Все уже! — на него небрежно свалили кучу тряпок. — Одевайся, пойдем мою работу сдавать! Надо предъявить тебя старым и новым родственникам — а то решат еще, что я тебя съел!
Голова больше не болела. Вообще ничего не болело. Тело было легким — за последние годы он уже забыл, что так бывает. И соображает он гораздо лучше — настолько, что способен это осознать, несмотря на кавардак в мыслях. И впервые за последние годы ему не хочется напиться — в лоск и побыстрее.
— Я теперь… вампир? — где-то на задворках сознания бушевал шторм паники, но там и оставался, задавленный и усмиренный глухим покрывалом равнодушного спокойствия. Дэрри удивился, осознав это, но тоже как-то слабо — будто все продолжало происходить не с ним, а с кем-то совершенно чужим, к кому он не испытывал особого интереса.
— Бери круче! — дэ Мирион сидел на краю стола, болтая ногой, и ждал, когда Дэрри оденется. — Ты инкуб Дома ле Скайн. У тебя теперь аж целых три тушки! Зацени! Я старался!
— Даже так? — все чувства, похоже, дружно взяли день Осознания.
— Крепко же тебя приложило! — весело блестя глазами, покрутил головой дэ Мирион. — Мои соболезнования, дружок! Тебе достались все кнуты, а пряник пронесли мимо! Ну, ниче, теперь пряников будет навалом — обещаю! А один кусочек есть прямо сейчас. Дойдем — озвучу! Оделся? Пошли.
Они вышли в тронный зал.
— На-фэйери, райнэ! — поклонился дэ Мирион. — Райя Видящая дала мне задание и оказалась совершенно права. На принце лежало заклятие, разрушившееся при поднятии. Полностью уловить его я не смог, заклятие было на крови — ритуальная магия, но почерк я поймал. Прошу вас, райя, — дэ Мирион встал перед Видящей, протянул руку. Она коснулась его ладони пальцами, бросила на вампира удивленный взгляд, потом сосредоточилась.
— Целитель. Как его? Форнелл. Удивительно! А до вашего вмешательства не читалось ничего! Впрочем, если на крови, то и не должно было… Откуда… Хотя он целитель… На-фэйери, он вас лечил? Ссадины, царапины? — Дэрри кивнул с каменным лицом. Дэ Форнелла он считал своим другом. Он всегда был готов выслушать и посочувствовать. Скотина. Но даже вскрывшееся предательство не способно было пробить броню пофигизма, прочно обосновавшуюся глубоко внутри. — Мерзавец! Но кто бы мог подумать! Он же целитель, у него не могло быть таких сведений! А, кроме того, я же его регулярно проверяла и могу поклясться — он был абсолютно лоялен! Абсолютно, на-фэйери, уверяю вВас! — обернулась она к Риану. — Я знала о его неприязни к ле Скайн, но не ко всем, а к кому-то конкретному, это ни в коем случае не было проявлением расизма. Что-то чисто личное, я не имела права без достаточных оснований вмешиваться в его личную жизнь. И зачем бы ему проецировать свою неприязнь на принца — даже представить не могу…