Ряд случайных чисел [СИ]
Шрифт:
— А то! Ты теперь физически, даже, я бы сказал, физиологически, не сможешь испугаться, смутиться, всерьез обидеться, приревновать или раскаяться в содеянном. Тебе может не понравиться результат, ты можешь попытаться что-то переделать — но сокрушаться не будешь, потому как нечем. Чтобы сожалеть, органы нужны соответствующие, а у нас только мозги нормально действуют, остальное — так, слегка. Можешь только изобразить, если вспомнишь, как это выглядит в твоем исполнении. Но лучше не пытайся, актеры из нас фиговые.
Дэрри задумался. Он помнил, какой страх испытывал совсем недавно — часа три тому назад. Да не страх — ужас! Он помнил — головой. Самого чувства не осталось.
— А вот того гоблина, который действительно во всем виноват, я найду и грохну. По крайней мере, приложу максимум усилий, — потягиваясь, мечтательно сказал он. — И, заметь, без всякой обиды, даже без раздражения. Просто потому, что это будет правильно. Кстати, чувство глубокого удовлетворения от хорошо проделанной работы нам отнюдь не чуждо, и знакомо даже ординарам.
— Приятно слышать… — задумчиво пробормотал Дэрри. — Слушай, а хоть какие-то отрицательные эмоции у нас остаются? Или мы совсем… бесчувственные? Бессердечные?
— От мозгов, — Дон постучал себя по лбу. — Например, восхитительно-отрицательное чувство досады на чужую, а иногда и на свою глупость. И желание немедленно объяснить вызвавшему эту досаду его досадную неправоту. Этакий холодный гнев. К понятию «злиться» отношения не имеет. Модулируется твоими понятиями «правильно-неправильно», а насколько эти твои понятия соответствуют общепринятым… — он развел руками. — Вот гнев Льи ты уже имел возможность испытать на собственной шкуре. Как она тебя не загрызла нафиг… — он пожал плечами.
— Да-а… — Дэрри задумчиво потрогал шею. — Видимо решила, что это неправильно…
— Скорее просто не успела, — утешил его Дон. — Я до дому доберусь — тебе книжек подгоню. Кодекс, философия, психология. Особенно кодекс. Пока себе в башку не запихнешь — из Дворца не высовывайся! Влипнешь так, что ни один папа не отмажет! У ле Скайн разговор короткий, сотрут — и все.
— Сотрут? — утрата личности показалась Дэрри гораздо хуже утраты жизни. Собственно, так оно и было.
— А что с нами еще сделать можно? Убить? Мы и так не живы. Кончай, дружок, вот прочитаешь то, что пришлю, и не будешь задаваться такими вопросами. Все станет просто и понятно. А сейчас давай-ка я тебе дам урок трансформации — и пойду уже. Завтра Руки поднимут, значит, мои дни Осознания — псу под хвост. А мне еще в библиотеке для тебя копаться, да и так… подсуетиться надо. Повесь-ка зеркало.
Пластина полированной меди была тяжеленной и громоздкой, зато Дэрри видел в ней свое отражение. Удивительно, но после поднятия он стал гораздо больше похож на младшего брата. Почему? Должно бы быть наоборот — он теперь черноволосый, как все не-мертвые. Или дело в фигуре? Плечи после поднятия раздались, какой-то он стал… не эльф. Странно.
— Ты бы уж разделся сначала, а потом любовался! — Дон налил себе вина в свежекупленную вампирку и опять развалился в кресле. — Раздевайся-раздевайся, не зыркай глазом возмущенно. Хотя бы до пояса. А теперь представь, что ты женщина. Попытайся очень четко почувствовать свое тело, а потом постарайся изменить это ощущение. Вот это, — Дон похлопал себя по плечам и бицепсам, — должно уйти вот сюда, — он изобразил на груди внушительный бюст.
Дэрри уставился на свое отражение. Минут десять он сопел, поводил плечами, ежился, выпячивал грудь — ничего не получалось. Дон сначала развлекался, потом заскучал.
— Не сосредоточивайся
Дэрри послушался, перестал дергаться, сосредоточился. Тело вдруг подалось, поплыло. Интересно! Он повернулся правым боком, левым, внимательно рассматривая «плоды» своего опыта. Сбоку донесся какой-то подозрительный звук, Дэрри повернулся. Кресло тряслось, как припадочное, трясся Донни, лежащий в кресле, тряслась, расплескивая вино, вампирка в далеко отставленной руке, ноги скребли по полу. Отравился? Подавился? Дэрри шагнул к нему — помочь, но Дону удалось наконец вдохнуть, и покои огласились громовым хохотом. Принц не понял. Растерянно обернулся к зеркалу — да нет, все так, как он и хотел…
— Трепетный мой, — наконец всхлипнул Донни. — Хх-ии… Ты ж сказал, что знаешь женщин… — он сел, взглянул — и его опять скрутило, жестоко, с повизгиванием.
— А что не так? — удивился Дэрри. На груди у него боевито торчали две здоровенные мускулистые сиси с небольшую дыньку каждая. — Вот, — он поиграл мышцами. Сиси агрессивно зашевелились вразнобой, хищно поводя сосками.
— А-а-а… — Дон сполз на колени, потом вообще лег и пополз куда-то под кресло. — Убери-и это-о! — стонал он. — Я больше не могу-у-у! Ты еще отжиматься на них научи-ись! И-и-ихихи-и-и!
— Да ладно! — пожал плечами Дэрри. Обратная трансформация прошла на удивление легко. — Ты же сам сказал — какие хочешь. А мне всегда не нравилось, что они у них такие… мягкие. Вот и…
Донни, обессилено привалившись к ножке кресла, вытирал выступившие от смеха слезы.
— Ох! Порадовал! Я начинаю понимать твоего отца! Ты еще зубы в жопе вырасти! Новая программа обучения для инкубов «Тело, как боевой инструмент»! Трепетный мой! Ты вампир-соблазнитель! Ну кого ты соблазнишь этим э-э-э… бюстом? Да от тебя умчатся впереди собственного визга!
— Соблазнять? А на фига? — нахмурился Дэрри.
— А энергию для магии ты откуда брать собираешься? Не, ну можешь, конечно, овечку завести… или собачку… — Дэрри от неожиданности икнул, Дон ехидно скалился. — Все просто, дружок! Эльфийской магии можешь сделать ручкой, нет ее больше у тебя, потому что и тебя-то собственно больше нет, а есть ходячее заклинание, которое само по себе требует постоянной подпитки энергией. Но с этим справляется кровь, которую мы пьем раз в неделю. А чтобы получить энергию для магии, нужны совсем другие мощности. Так понятно? Нужную мощность может дать либо ужас пополам с болью и страх смерти, либо безумное удовольствие, а это чаще всего оргазм. Любители первого типа оч-чень быстро становятся клиентами Руки, ты ж понимаешь! Они, как правило, чокнутые совершенно и необратимо. Видишь ли, нам эти эмоции совершенно чужды, страх, даже просто смущение или обида очень горчат, прямо как не знаю что. Получается «несварение эмоций». Так что, соблазнил — получил обед, изнасиловал — получил изжогу и Руку на хвосте. Дошло?
— А трансформация-то зачем? Если я стану женщиной… меня?!?!
— Дружок, поверь папе Дону, мужиков соблазнять на порядок проще! Им о репутации заботиться не надо! И угрызениями совести, кстати, тоже очень горькими на вкус, они практически не страдают! И линять удобно: перекинулся — и нет восхитительной райи! А то эти, соблазненные, они обычно еще хотят! — заржал Дон. Он валялся на ковре, пил вино и явно не испытывал ни страха, ни смущения, ни угрызений совести.
Дэрри тяжело задумался. Как-то ему все это не нравилось… Стремительный перебор возможных вариантов привел к закономерному результату: