Ряд случайных чисел [СИ]
Шрифт:
— Лягушонок? — Птахх растерянно заморгала.
— Это прозвище, — безмятежно улыбнулся Дон. — Как я понимаю, вам он представился, как Шон. У большинства из нас не имена, а прозвища — так принято. Довольно многие из нас не стремятся афишировать свою службу в Руке — по разным причинам. Шон придет примерно через полчаса. Могу ли я робко предложить свое ничтожное общество, чтобы скрасить вашу возвышенную печаль ожидания появления этого противного, вечно опаздывающего на-райе?
— А? — классически отреагировала Птахх, зажмурилась, потрясла головой, будто пытаясь вытрясти из ушей лишние слова, засмеялась…
Вернувшиеся Гром и Квали попали в разгар даже не диспута,
— А благословенный Эрвик в своей монографии пишет, — пищала Птахх, привстав со стула и упираясь двумя руками в стол для пущей устойчивости, — что Зверей не стали использовать в войне именно из-за их малочисленности! Перворожденные не хотели подвергать их опасностям битв!
— Щазз! — огрызался Донни. — Ты на тему Перворожденных со своим Шоном поговори! Много нового узнаешь!
— Что, уже познакомились? — обрадовался Квали. — Птахх, как я рад! Гром, это Птахх! Птахх, это Гром! Я…
— Где? — перебил его Гром, озабоченно сведя брови.
— Кто? — споткнулся Квали на полуслове. Задающий вопросы Гром — это такая вещь… Это совсем не то, что можно проигнорировать.
— Ну, птах! Ты сам сказал — это птах. Ну, птичка мелкая… — Гром показал пальцами. В его исполнении птах действительно выглядел очень мелким. — Подобрали, что ли? Поранилась? Видишь, какая штука, я ж помню, у нас была один раз. Ее — того, в клетку лучше надо, и платком темным прикрыть, а то метаться будет — еще хуже поранится! — Гром подошел к делу, как всегда: обстоятельно и вдумчиво. — Клетку-то нашли в кладовке? Должна быть, сейчас посмотрю, только съем что-нибудь сначала — и посмотрю.
— А точно! — засмеялся Дон, Квали улыбнулся, Роган фыркнул:
— Поздравляю, на-райе, Вы приняты в Руку дэ Стэн!
Гром недоуменно смотрел на этих ненормальных — чему радуются?
Птичка ушла через два часа, унося две печати, три книжки и совершенно новое для себя ощущение. Появились существа, с которыми можно спорить(!), не боясь, что тебя одернут, высказывать свое мнение обо всем без риска услышать в ответ нотацию, смеяться, когда смешно, а не по этикету, и шутить самой! Оказывается, она остроумна! Это было невероятно много! У нее столько никогда не было! А еще ей поставили защиту и предупредили, как надо себя вести, чтобы никто не догадался, что принуждение снято! Наверно, это называется «друзья», разве нет?
Патт Зайе на-райе Рио вздохнула с облегчением. Наконец-то заклинания подействовали на ее строптивую дочь! Тиха, послушна — все, как обещали! Вот только головные боли стали мучить девочку с завидной регулярностью раз в пять дней. Нет-нет, ничего страшного, она просто пораньше ложится спать — а на следующий день уже здорова. Просто надо немного снизить нагрузку, да и к чему ей такое количество знаний? Она и так знает очень много, гораздо больше, чем необходимо благовоспитанной на-райе. Ну, да ничего. Еще пара десятков лет — и можно будет ее замуж отдать, а там уж пусть ее муж воспитывает! Небось замужем-то на всякие глупости вроде книг ни сил, ни времени не останется!
Глава четвертая
Права и обязанности
Риан Дэрон, принц, 250 лет
Дворец, 8406 год
Риан Дэрон на-райе Стэн на-фэйери Лив, наследный Принц-на-Троне, был пьян в стельку. Ему стало дурно на ежегодном карнавале в ознаменование начала недели праздника Жнеца Великого, и он пошел в сад сливаться с природой, которая, как известно, облагораживает и даже лечит. Природа с пьяным принцем сливаться не хотела и сопротивлялась изо всех
— Эттыж проц… поц… посста фииххня кая-то… — бормотал принц, продираясь напролом через шпалеру коллекционных вьющихся роз. — Я в цоп… сопыц… соссном дырце написся немгу! — розы кончились, собрав на шипы дань лоскутков с костюма. Вырвавшись на простор, Принц набрал было скорость, но ног оказалось слишком мало — всего две, тело явно не успевало за стремительным полетом души, поэтому склон, усаженный маргаритками, на-фэйери преодолел виртуозным скольжением на спине. В основном. После чего, распутав конечности и убедившись в комплектности организма, встал и побрел дальше. — Ссее ошуш… ожуж… ошужда-ают! Из-з-зя-я-я! — растерянно разводил он руками и сокрушенно крутил головой. Остановился Принц, покачиваясь, на середине крохотного прудика, забредя в него уже по колено. Луна, выйдя из-за тучи, отразилась в воде. — О! — сообразил принц. — Вда! Оссноффа… шущешвовавава…ва… Нья! Натта ошвежисса! — он наклонился, чтобы снять сапоги — кто же освежается в обуви? — голова перевесила, ноги, успевшие увязнуть в иле, заплелись, и он рухнул в воду. Тут бы и настал конец нашей истории, но Жнец брезгает пачкать серп о грязные колосья: прудик был маленький, головой принц угодил уже на берег с мягкой глиной, да так и заснул, обиженный на весь Мир и самого себя.
Проснулся он, когда солнце стояло уже высоко. Голову еще и напекло, и болела она нещадно. От попытки поплескать на нее водичкой стало только хуже. Принц, весь в тине и улитках, выскребся из пруда и захлюпал сапогами к дворцу, на ходу пытаясь оторвать второе крыло со своего маскарадного костюма летучей мыши — одно он потерял еще вчера в схватке с кустами. Блин! Его даже искать не пошли! Обидно! Придворные, к дроу в гору! А, кстати! Чего это он так вчера накушался? Вроде, в последнее время, его поменьше квасить тянуло? Что же было-то? Какая-то девица-вампирица там была… Нет. Не вспомнить. Да и пофиг! Главное — дойти, а уж там ему все-е расскажут! Желающих, как всегда, будет масса! Блин, как же голова-то болит! И шея почему-то!
Дэрон зашел через боковой вход. Челядь, попадавшаяся навстречу, кланялась и отводила глаза — странная реакция. Принц — похмельный, мокрый, в жалких останках нелепого наряда — ждал привычных смешков за спиной: не в первый раз он после пьянки по дворцу бродит, обычно наглая прислуга хихикала по углам, обсуждая его пьяные подвиги. Но на этот раз вокруг царила гробовая тишина. Дворец напоминал палату тяжелобольного. Или склеп. Принц заозирался. Что же вчера было-то такое? Может, натворил чего нехорошего? И почему же шея так болит? Голова — понятно. А шея?
Он сунулся к первому попавшемуся зеркалу, заранее оттягивая вышитый ошейник, часть костюма — взглянуть на свою нещадно саднившую шею… Мог бы этого и не делать. Вон, на вороте дыры какие! Насквозь! Кто-то его кусил. Нехило кусил — ошейник кожаный пробить — это ж какие клыки иметь надо! Ой, мама! А почему тогда не загрыз? Помешали? Интересно, это пока он в отключке в саду валялся? Совсем вампиры обнаглели! Госпиталя им мало?
У дверей его покоев маялся посыльный.
— На-фэйери, — поклонился он. — Вас ждут в тронном зале.