Рыба гниет с головы
Шрифт:
Она вдруг расплакалась и убежала в угол. Леонтьев некоторое время смотрел, как она там мнет полотенце и хлюпает носом, потом хмыкнул, покрутил головой и решительно стал засовывать пистолет в кобуру.
– А каков Викентьич! Прямо подпольный связной, разведчик. Ведь ни сном ни духом! Как партизан… Ладно, как там тебя называть, Антоном или кто ты там по званию? Не полковник?
– Лейтенант.
– Ладно, сойдет для начала. Значит, говоришь, начнем разоблачать? Давай, лейтенант, командуй. Авось доживем мы с тобой до светлых деньков.
Жить почти на легальном основании было не в пример удобнее. Помимо самого фельдшера и его дочери у Антона теперь
Леонтьев рассказал, что розыск Антона в городе и его окрестностях не утихает. Никто рукой на него не махнул, а на планерках каждый день об этой ориентировке напоминают. Он несколько раз предлагал ему не просто быть поосторожнее, а вообще уехать и доложить своему начальству о ситуации в Сарапинске. Антон выразительно посмотрел капитану в глаза, и тот смутился. Никому не хочется сознаваться, что трусишь.
В город из поселка Антон доехал на «КамАЗе» Федора, которому утром нужно было вставать под погрузку и отправляться в дальний рейс. Рисковать они не стали, потому что на въезде в город машину могли остановить инспектора ГИБДД. Антон выскочил почти на ходу перед последним поворотом и двинулся в сторону Сарапинска по проселочной дороге. Станция «Скорой помощи» была ближе именно к этой окраине города, поэтому он рассчитывал добраться туда часа за два.
Стараясь избегать открытых участков улиц и ярких фонарей, Антон наконец добрался до нужного места. Вот они, два приметных и почти одинаковых строения, сложенных из бетонных блоков, почти кубических. Только в одном располагалась котельная, а в другом – именно станция «Скорой помощи». Вон и десяток машин на площадке возле входа. Четыре пятиэтажных дома образовывали большой колодец. Ухоженные газончики, аккуратные деревца, две детские площадки – тут можно очень удобно подойти незамеченным, но вот беда – почти все окна домов сияли светом. Пришлось Антону выбирать деревья с густой кроной и двигаться напрямик, подальше от фонарей.
Возле входа курили двое мужиков. Судя по тому, что на них не было синих медицинских костюмов, Антон решил, что это водители.
– Здорово, мужики, – приветливо бросил он. – А вы не знаете, Нина Митяева сегодня дежурит?
– Кто? – несколько озадаченно переглянулись мужики. – Нинка… А как ее фамилия? Мы ее зовем Нинок, а фамилия… Митяева, говоришь? А хрен ее знает, если честно. Ты пройди и спроси. По коридору вторая дверь направо, к диспетчерам.
Спрашивать и объясняться при всех Антон не хотел, а описание внешности, которое дал Сергей Викентьевич, не давало уверенности, что Антон узнает женщину из нескольких диспетчеров. Но ему повезло с самого начала.
Он подошел к указанной водителями двери, протянул руку, чтобы открыть ее, но она неожиданно распахнулась перед его лицом, и на пороге появилась женщина. Лет сорок, среднего телосложения, обычные волосы с легкой проседью, забранные в узел на затылке, мягкое лицо овальной формы. Это описание внешности привычно проскользнуло в голове Антона. Ну, фельдшер, да под это описание в этом здании десяток женщин попадет. Если только тут нет очень высоких, слишком маленьких и одноногих.
– Простите, – посторонился он в дверях, – мне Нину Митяеву.
– Я Митяева, – немного опешила женщина и смерила молодого человека взглядом с ног до головы. – А вы кто будете?
– Я Антон, от Сергея Викентьевича из Лесопильного. Он звонил вам.
– А-а, да, звонил, только я не очень поняла, что вам нужно. – Женщина повернулась в сторону комнаты, откуда вышла, и кому-то сказала: – Катя, я отойду минут на несколько.
Из диспетчерской было дано разрешение, и Митяева повела Антона на улицу. За углом здания оказалась лавочка, не освещенная фонарями. Нина села, поежилась и запахнула белый халат. Антон вздохнул и стал излагать свою просьбу. Судя по рассказу старого фельдшера, Нина была дочерью его сокурсницы, и его в доме Митяевых знали хорошо. Но этого явно было маловато для того, чтобы к просьбе Антона отнеслись с пониманием и без страха. А он ведь хотел ни много ни мало получить сведения о вызовах в отделы полиции.
После десяти минут доверительного рассказа Нина наконец кивнула и опять поежилась.
– Если бы не Сергей Викентьевич, я бы не знала, как к вам и относиться. А что касается безобразий у нас в полиции, так об этом весь город знает, и все судачат по кухням. Только вы уж нигде меня-то не называйте. У меня дочь на выданье, ее еще выучить и пристроить надо, а я отношения с начальством испорчу.
– О вас я никому и ни при каких обстоятельствах не расскажу, – заверил Антон. – Если потерпевшие захотят помочь мне и наказать преступников, они и так согласятся, независимо от того, где я узнал их фамилии и адреса. А если не согласятся, начнут расспрашивать, откуда я о них узнал, то и разговора не получится. Так что не беспокойтесь.
– Не знаю, чего уж вы добьетесь, – пожала плечами Нина. – Многие ведь пытались жаловаться и в суды подавали, и в прокуратуру заявление писали, а воз и ныне там. К нам тоже частенько обращались. И сами потерпевшие, и адвокаты всякие, а потом кто-то на наше начальство, видимо, надавил сверху, и…
– Вам запретили давать информацию?
– Не то что запретили или какой-то там приказ озвучили. Просто собрали каждую смену отдельно и тихо поговорили, чтобы мы о семьях подумали и о себе. Можно сказать, что и пригрозили, только угрозы-то как таковой не было. Посоветовали, так вернее сказать. Если запросы какие приходят, то их забирает начальство, а там… кто их знает, как они отписываются.
– Скажите, Нина, а свежих случаев много, когда избитых, покалеченных приходилось из отделов полиции забирать?
– Ой, даже и не знаю, Антон! Если на цифры смотреть, то картина, конечно, страшненькая получается. Мы же видим все, мы же журналы ведем. К нам вон ОП «Северный» ближе всего. В неделю раза два бригады туда выезжают.
– В неделю? – опешил Антон. – Раза два? Это получается, что в этом году вы пострадавших из одного только отдела около полусотни человек вывезли?
– Что вызовы? – вздохнула Нина. – Вызовы разные бывают. Могут пьяного с разбитым носом привезти или что-то другое. А вот я вам скажу, что только за мои дежурства со «Скорой» у нас больше десяти госпитализаций было в этом году.
– Нина, мне нужны адреса, фамилии, имена! – схватил женщину за руку Антон. – Очень нужно! Согласитесь, что цифры-то очень страшные получаются. Мне бы хоть с десяток человек.
– Я даже не знаю, как вам и помочь. Вы поймите, я не могу просто сесть и начать выписывать сведения из журнала. Если вдруг кто увидит, доложит начальству? У нас же в комнате постоянно несколько человек сидят. Да и сведения зачастую у нас неполные. Если бригада на квартиру выезжает, там понятно, там все данные, а тут… Фамилия, имя и… и возраст.