Рыба на мелководье
Шрифт:
Ойтеш помолчал немного, затем заглянул в лицо старику и спросил:
– Как твоё имя?
– Гегес, ваша ясность.
День близился к концу. Уставший от собственного возмущения народ понемногу разошёлся по домам, но у Ойтеша ещё было, над чем подумать. В королевских апартаментах было тепло и душно, наверное, даже слишком, и Ойтеш думал не о предстоящем утомительном разговоре, а о том, как бы поскорее взобраться на прохладную постель. Он устроился в дядином кресле поудобнее и незаинтересованно слушал то, о чём Гегес выразил намерение рассказать исключительно наедине, он настоял на личной аудиенции. Впрочем, Ойтеш был не из тех,
– Ваша ясность, как я уже говорил, выродки заполонили Таргерт. Недавно мне довелось отлучиться к дальним родственникам и в пути я замечал их на каждом тракте, в каждой небольшой деревушке. Они вторгаются туда, где люди не способны отказать в пристанище в силу того, что сами находятся в том же положении, а может, и ввиду опасений. Ясно только одно – эти отродья скоро вытеснят нас из наших же домов. Я слышу ропот среди горожан, ваша ясность. Если бы и вы захаживали в местные трактиры, на постоялые дворы или просто настороженно слушали бы, что говорит тот или иной житель, вы бы сами удостоверились в моих словах.
– Послушай, Гегес, – Ойтеш безучастно вздохнул. – Не надеешься же ты, что это я разгоню этих выродков? Я всего лишь временный заместитель моего дядюшки, короля Ойая. Это он был вашим правителем, а мне же это всё несвойственно. Мне остаётся лишь уповать на то, что он в скором времени возвратится. Я ничего не смыслю в правлении и к тому же ничего не смыслю в этих выродках.
– К этому я и веду, ваша ясность. В вашей власти как королевского заместителя, его ясности почтенного и достопочтенного господина Ойтеша, пустить часть средств, что вы тратите на бесплодное задабривание вечно разгневанного народа, на то, чтобы избавиться от отвратных существ. Вы раздаёте крупицы, когда одним указом могли бы возвыситься в глазах ваших подданных. Ваших подданных, ваша ясность, ведь в отсутствие короля именно вы являетесь наиболее уважаемым человеком в королевстве.
Ойтеш, несомненно, понимал, что это вовсе не так, и что эти слова привели бы в радостное исступление Тьюкса, но всё равно важно хмыкнул. Ему понравилось, что хоть кто-то в этом проклятом королевстве способен выказывать его персоне должный трепет.
– Хорошо, и как же ты намереваешься избавиться от выродков? – с любопытством спросил Ойтеш.
– Да, собственно, не я буду избавляться, ваша ясность.
– Кто же тогда? У стражи есть обязанности и поважнее, Ксо нуждается в защите.
– Нет-нет, ваша ясность. Это вовсе не обязательно. Я слышал как-то об одних людях…
– Каких людях? – нетерпеливо перебил Ойтеш. Немудрено, что его давно угасший во всех отношениях разум взбудоражился.
– Людях в молочно-белых одеждах, ваша ясность, – учтиво не обратив внимания на излишнюю поспешность королевского заместителя, закончил Гегес.
– Белых? – удивился Ойтеш.
– Да, ваша ясность, молочно-белых.
– Не забыл ли ты, что указом моего скоропостижно пропавшего дядюшки, твоего короля Ойая, белый цвет был запрещён в нашем королевстве? Уж не знаю, что послужило тому причиной, но уверяю тебя, мой дядя никогда не действовал необдуманно.
– О нет, ваша ясность, я ни в коем случае не подвергаю сомнениям указания вашего многоуважаемого дяди, короля Ойая. Но наше неспокойное время требует повышенной, скажем, заботы.
– Люди в белом, – повторил Ойтеш недовольно. – Раз ты слышал о них, значит, они существовали уже, когда мой, как ты верно подметил, многоуважаемый дядюшка Ойай издал указ о запрете белого цвета. А людей, что ослушиваются королевских указов, можно назвать не иначе как разбойниками или, и того хуже, грабителями и головорезами. Не хочешь же ты, чтобы я, как ты верно подметил, наша ясность, обращался за помощью к таким людям? Они заслуживают лишь наказания, и уж никак не королевской милости.
– Ваша ясность, я ручаюсь, что эти люди не хотят зла королевству, а тем более его жителям. Думаю, у них были особенные причины для того, чтобы ослушаться указа вашего дядюшки. Вы как человек многогранного ума, это сразу видно, наверняка и сами это понимаете. Эти люди, как мне помнится, называют себя вайчерами.
– Ну, если это пойдёт на благо народа… – задумался Ойтеш.
– Несомненно, ваша ясность.
– И если они не потребуют непозволительно огромную плату за свои труды…
– Не потребуют, ваша ясность.
– Что ж, хорошо, – Ойтеш хлопнул в ладоши. Он уже чрезвычайно устал от этого разговора и хотел побыстрее закончить его.
– Превосходно, ваша ясность. Ваш выбор достоин истинного королевского заместителя, – сладко улыбнулся Гегес. В этот момент за дверью раздался какой-то шорох. Гегес вскочил с места, будто только и ждал этого, и распахнул дверь, но там никого не оказалось. Лишь глупая песенка Тьюкса разносилась по коридору. Тот частенько не спал ночью, играясь сам с собой, как бродячий котёнок, и к этому все давно привыкли. Гегес надменно фыркнул и затворил дверь, а Тьюкс начал насвистывать что-то, но этого Гегес уже не слышал.
Глава 5. Специалисты по выродкам
"Скоро в Таргерте начнёт твориться что-то очень нехорошее, и я не хочу при этом присутствовать, – думал Тьюкс, приплясывая вниз по лестнице. – Мне неизвестно, кто такие эти вайчеры, но думается, и хорошо, что неизвестно". В сумрачном и неуютном королевском погребе не было никого, кроме подтекающих больших бочонков, стоящих на толстых брёвнах, и многочисленных шкафов и полочек. "Две слева, теперь туда, вглубь". Тьюкс протиснулся между круглыми стенками бочек и увидел свою старую потрёпанную лежанку. Рядом валялись все дорогие ему ценности. Плохо набитая небольшая подушка скрывала под собой деревянную флейту. Тьюкс поднял её и издал пару мелодичных звуков. По погребу раскатилась тоскливая музыка, но сегодня Тьюкс не хотел нарушать тишину, потому спрятал флейту в небольшой мешок. Туда же он положил и несколько медных монеток, совсем запылившихся, никогда раньше Тьюкс не платил деньгами. Еду подавали два раза в день, а бочки делились с ним разнообразными винами, навевающими приятные сновидения. Тьюкс прихватил подушку и выскользнул из погреба.
Он миновал пьяную стражу, что веселилась уже несколько дней подряд, и шмыгнул в незаметную дверку, которую почти полностью скрывала массивная лебёдка. Долгие месяцы она покоилась так и не тронутой. С исчезновением короля ворота, ведущие в поместье Ксо, перестали отворяться, а взволнованный люд проникал внутрь через запасные ходы, из-за чего ещё больше распалялся. Но об этой двери помнил, наверное, один лишь Тьюкс.
Он попал в кухонный особняк поместья Ксо в юбке кухарки-матери, ещё когда был несмышлёным ребёнком, умеющим лишь смеяться над всем, что видит. И за время, проведённое в поместье Ксо, этого умения он не утратил, даже более того, это стало единственным занятием, стоящим его внимания.