Рыба на мелководье
Шрифт:
– Ясность! Грядёт Ясность! В Дуодроуде темно, но грядёт Ясность! В Таргерт грядёт Ясность!
Дети смеялись и радовались. Женщины были в восторге о того, что им выпала удача поквитаться с непрошеными гостями, они расшвыривали во все стороны угольки, беспощадно ранящие испуганных людей со странными глазами. Еле живых или вовсе бездыханных выродков вайчеры швыряли в повозки один на другого. Но не сказать, чтобы и Тнайт не находил в этой кутерьме необъяснимой прелести. Он упоённо засматривался на происходящее, думая лишь о том, как будет прогуливаться по чистому
Поздним вечером повозки двинулись по большаку длинной вереницей, унося прочь постепенно смолкающие стоны. Но в Дуодроуде, будто ещё не затихла возня и удручающие всхлипывания. Тнайт прохаживался вперёд-назад по дороге и до сих пор не мог убедить себя в том, что Дуодроуд пуст от выродков. Этой ночью темнота осталась темнотой. Звёздный свет впервые за долгое-долгое время настороженно проник в окна спящих жителей, будто забывших о недавнем переполохе. Ни кровавых колечек, ни пристальных взглядов. Пустынная дорога уводила куда-то вниз к "Рыбе на мелководье", но в трактире было вполовину меньше посетителей, чем обычно. Только весёлые завсегдатаи проводили там эту ночь, толкуя о разном. Другим людям уже не нужно было прятаться от пристальных пугающих глаз.
Тнайт вдоволь насладился городским покоем только к раннему утру. Завершающе окинув взглядом пустынную дорогу, он медленно побрёл обратно к сорнякам и вишням, которые оставил непозволительно надолго. К тому же какое-то непонятное чувство беспокойства преследовало подмастерье всю дорогу, но настигло только тогда, когда он увидел, что в доме отшельника полыхает камин. "Неужели я позабыл, что разжёг огонь перед уходом? Но в таком случае он бы давно уже догорел". Тнайт тихонько заглянул внутрь через окно. В кресле сидел мастер Ротерби, задумчиво разглядывая карту на стене. Тнайт сперва обрадовался, но стоило ему открыть дверь, как его радость сменилась на волнение.
– Вот и ты, – сказал Ротерби, не обернувшись. Его голос прозвучал сдавленно и сердито. – Заходи, я должен кое о чём тебе рассказать.
Тнайт уселся в соседнем кресле и непонимающе посмотрел на Ротерби. Тот ничего не говорил, и пока он молчал, в его трубке слабо дымился вишнёвый табак. И Тнайт не торопил отшельника с рассказом.
– Разговор предстоит долгий, – наконец сказал Ротерби и ещё пуще посерьёзнел. – Думаю, ты уже знаешь, кто такие вайчеры. Они называют себя специалистами. Они были в Дуодроуде, точнее, их безмозглые последователи, но это даже ещё хуже, – Ротерби скривил рот.
– Как это последователи? – изумился Тнайт. – Я думал, это и были вайчеры.
– Они назначили плату за содействие им в их скользких делах, и бедствующий народ не преминул воспользоваться такими приятными денежками. Не думаю, что самих вайчеров настолько много, хотя кто знает, я давно уже потерял их из виду. Мне вновь придётся отлучиться, но в этот раз меня не будет много дольше, и необходимо, чтобы кто-то приглядывал за моим садом, – Ротерби намекающе посмотрел на Тнайта.
– Мастер Ротерби, я не вполне понимаю, к чему вы ведёте, – удивился тот. – Вы же только что вернулись. Скажите в конце концов, что происходит.
– Я не могу рассказать тебе всего, но кое-что всё-таки поведаю, – угрюмо согласился отшельник. – Кое-что, что ты должен знать на случай, если ты вновь встретишься с людьми в молочно-белых одеждах.
– С вайчерами? – переспросил Тнайт. – Они подданные его ясности господина Ойтеша. Неужто мне нужно знать больше?
– Вообще-то всем нужно знать о них больше, но, думается мне, не все отнесутся к моим словам с должным пониманием, – вздохнул отшельник. – Ибо принёс я дурные и тревожные вести. Но ты как мой подмастерье, надеюсь, выслушаешь меня.
Тнайт воззрился на мастера Ротерби, который по возвращении выглядел почему-то иначе. Его густые чёрные волосы больше не были примяты. И он сам будто избавился от маски вишнёвого отшельника, превратившись в нестарого мужчину лет сорока. Его по обыкновению заспанные глаза были широко открыты и смотрели на подмастерье с неописуемой ясностью.
– Вайчеры строят ужасные планы относительно выродков, Тнайт. Они несомненно хотят использовать этих бедных созданий в своих гнусных нуждах. В Таргерт явилась тьма и беда, её влекут за собой специалисты.
– Что же делать, мастер Ротерби? – волнительно спросил Тнайт.
– Этого я тоже пока не знаю, дорогой Тнайт. Но я знаю, что мне нужно помешать вайчерам достичь той цели, которую они так усердно укрывают. Я не могу больше смотреть на вишни, я слишком долго пробыл вдалеке от всего этого. Поэтому я прошу тебя приглядывать за моим домиком и садом, пока я не вернусь.
– Мастер Ротерби, вы хотите отправиться в путь один? – Тнайт ни с того ни с сего лукаво посмотрел на отшельника.
– Я не рассчитываю на то, что ты захочешь пойти со мной, да и корни сами себя не выдернут из земли, не забывай, Тнайт, – покачал головой Ротерби.
– Не вы ли недавно говорили, что хотите позволить сорнякам хозяйничать в вашем саду? – хитро улыбнулся Тнайт. Ротерби замялся.
– Ты слышал?
– Мастер Ротерби, – снисходительно усмехнулся Тнайт. – Я ведь не так стар, чтобы не слышать. Да и говорили вы не очень-то тихо.
– И что же, ты думаешь, что я тебя с собой возьму? – отшельник невозмутимо поднял брови.
– Я думаю только, что вдвоём не так тоскливо. Я, честно сказать, не выношу одиночества. Если бы вы вернулись чуть позже, я бы начал подумывать о том, чтобы сбежать от всех этих сорняков и вишен.
Ротерби расхохотался.
– Что ж, тогда мы отправимся в путь ещё до рассвета, спать сегодняшней ночью тебе не придётся. Мне нужно всё хорошенько обдумать, да и тебе не помешало бы пораскинуть мозгами о том, что я тебе рассказал. А теперь поставь на огонь чайник, и достань листья смородины из того шкафчика, – отшельник не повернув головы, показал пальцем на нужную полочку.
Когда вода вскипела и запузырилась, и от листьев смородины в воздух поднялся душистый аромат, Тнайт поставил чашку возле кресла отшельника на железный столик, но и сам не забыл угоститься.