Рыбья Кровь и княжна
Шрифт:
Но Рыбья Кровь не спешил разделить его дружелюбие:
— Вы оставили у себя заложником моего лучшего хорунжего, поэтому я к вам гостить не пойду. Решим дело третьим способом. К вам пойдут наши товары.
— А есть и четвертый способ, — совсем развеселился Кухтай. — Товаров нам мало, хотим еще ваших лучших поединщиков.
Селище моричей называлось Заграда. Несмотря на громкое название, его окружал весьма ветхий плетень, лишь обозначающий внешнюю ограду. Таким же плетнем отделялись друг от друга дворища внутри поселения. Дома стояли не на земле, а на сваях, это и понятно — любой сильный дождь в южных горах — и тут сразу наводнение. Но как они зимой в мороз в них обходятся?!.
По договоренности с хозяевами на землю к Заграде сошло не больше двух сотен бойников в качестве зрителей. Пока становые полусотские выкладывали перед заградцами товары, на небольшом лугу шли приготовления к поединкам. Липовцы с любопытством глазели на местных русов, от коренастых плотных словен они отличались завидными тонкими талиями, плечами-крыльями и постоянным неугомонным движением.
Первые состязания по борьбе и кулачному бою не выявили явных победителей: княжеские оптиматы лучше были на кулаках, заградцы ловчее в борьбе. В метании топоров и сулиц проявилось полное равенство. Луки и арбалеты у липовцев были гораздо мощнее, поэтому в них состязаться не имело смысла. В борьбе на лошадях преимущество оказалось у моричей. Наконец настала пора для мечей и булав. Заградцы наотрез отказались заменять их деревянными образцами, обещая, что не будут в претензии за пролитую кровь своих поединщиков.
— Как ни выкручивайся, а без крови мы отсюда точно не уйдем, — посетовал Буртым.
Дарник сердито покосился на своего хорунжего и обратился к Кухтаю:
— Я вижу, что один на один ваш мечник всегда победит моего. Десять на десять они будут сражаться на равных. Зато пятьдесят моих пешцев всегда победят сто ваших пешцев. А настоящим или деревянным оружием, решать вам.
Теперь настал момент как следует призадуматься заградцам. Сто молодых пешцев — это было все, что могло выставить их селище. Лучшими поединщиками были далеко не все из них. Терять же за здорово живешь даже десяток парней тоже не хотелось. Но уж больно издевательски звучал сам вызов: сто против пятидесяти северян, которых моричи и за хороших воинов-то не считали.
— А где взять столько деревянных мечей, разве что у вас одолжить? — не без издевки спросил Кухтай.
— Палки в полтора аршина сойдут и за мечи, и за булавы, — объяснил Дарник.
Заградцы с увлечением бросились нарезать себе такие палки.
— Не слишком ли будет пятьдесят против ста, — высказал свои сомнения князю сотский оптиматов.
— Вас это не касается, — отрезал Дарник и позвал полусотского бортевских пешцев: — Ну как, не забоитесь?
— Можно попробовать, — спокойно отвечал тот, явно подражая флегматичности своего отсутствующего хорунжего.
Два отряда воинов, вооруженных щитами и палками, выстроились по краям луга. Сигнал возвестил о начале схватки. В то время как заградцы во всю прыть ринулись на пришельцев, бортевцы в минуту образовали привычную «черепаху». Сотня моричей могучей волной нахлынула на нее и… остановилась — тесный ряд прямоугольных щитов стоял непроницаемой стеной. Рубящие удары палок не приносили сомкнутому строю ни малейшего ущерба, зато колющие удары теми же палками от липовцев были весьма болезненны. Полное окружение «черепахи» тоже мало что дало, но все равно казалось, что еще чуть-чуть — и где-нибудь ее оборонительная стена будет пробита. Она действительно время от времени образовывала щель, которая пропускала внутрь двух-трех нападавших и сразу за ними захлопывалась, а шлемы заградцев в ее толще тут же исчезали. Когда первый натиск моричей слегка стих, в их ряды полетели щиты из середины строя липовцев. Тяжелые, окантованные железом, они могли оглушить или сбить человека с ног. Следом пришла в движение и вся «черепаха»: медленно, но верно она двинулась вперед, и никакие яростные наскоки не могли остановить ее твердый шаг. Позади оставались полуизбитые-полузатоптанные заградцы.
По знаку старейшины затрубил охотничий рог, его звук означал конец состязания. Дарнику стоило больших усилий скрыть свой восторг — вот они, те пешцы, которые лучше и надежней любых катафрактов и трапезитов.
— Как это у вас получается?! — не удержался от почтительного изумления Кухтай.
Такую же уважительность проявляли и сами заградцы, подходили к бортевцам, дружески хлопали по плечам, рассматривали и примеривали их щиты.
— У нас героем считается тот, кто победил не в одной, а в двадцати битвах. Вот и привыкли побеждать без потерь и всегда с большим перевесом, — «скромно» похвалялся Рыбья Кровь.
На ночевку флотилия липовцев отошла к другому берегу протоки, моричи не возражали, соседство с таким воинством и большому городу не пришлось бы по вкусу.
Утром на княжеский дракар снова пожаловал Кухтай.
— А если с вами пойдет наша сотня? — поинтересовался он у Дарника.
Получить сотню главных пиратов Русского моря было хоть и выгодно, но и достаточно хлопотно.
— Тебе сказали, как я поступаю с теми, кто меня в походе не слушается?
— Сказали. Мы сами к такому порядку приучены.
— То ваши вожаки, а то я — чужой им, — пояснил Рыбья Кровь.
— Ничего, разберемся, — заверил морич.
Он сам собирался командовать этой сотней. И договорившись, какая часть добычи будет причитаться нежданным союзникам, они ударили по рукам.
— Только добычу складываем сначала в общую кучу, а уж потом делим, — оговорил Дарник.
— Согласен, — кивнул Кухтай. В его хитром прищуре так и читалось: никто не помешает золотую вещицу сунуть себе за пазуху, неужели кто обыскивать будет?
По совету моричей липовские лодии немного доработали: нарастили им на несколько вершков киль-хребтину и ниже уровня воды к бортам приделали специальные крючья.
— Ромеи любят досматривать любые суда, — объяснил Кухтай. — Поэтому, как появятся их биремы и дромоны, лучше часть оружия в бочки и вниз под воду.
Еще он предложил поменять липовские паруса на паруса других княжеств.
— Где же их сейчас взять? — сожалел Рыбья Кровь.
Но оказалось, что у людей моря, как они себя называли, есть паруса с вышитыми знаками почти всех словенских княжеств, а также торговые грамоты с печатями этих княжеств.
Шесть моричских стругов появились перед самым отплытием из Заграды. Легкие дощатые парусные лодки на 15–20 человек хорошо смотрелись на речной глади, но Дарник совершенно не представлял, как на них можно выходить в открытое море.
Когда флотилия свернула на южную протоку, ее догнали еще три струга из других селищ моричей. Итого не сто, а полтораста новых бойников, подсчитал князь. С такой оравой уже могут быть трудности. Первыми их в бой вряд ли пошлешь, а годны ли они окажутся для второго завершающего удара, тоже неясно.