Рыцарь-чародей
Шрифт:
– Мой сон… – начала Ури.
– Мы не видели никакого сна! Что еще?
– Ваша слуга Ури принесла также сон сэру Эйбелу. Сон про Глас – остров, хорошо знакомый вашей покорной слуге. Если он желает вновь посетить остров Глас – а я полагаю, он желает, – он должен оставаться в Митгартре. Таким образом, я надеюсь устроить так, чтобы он поступил на службу к вашему супругу и остался на ней. Ваше величество довольны?
– Безусловно, коли это правда.
– Благодарю вас, ваше величество. Ваша слуга Ури также хочет предупредить вас
– Ты хочешь сказать, что покушение совершили мы? Ты лжешь!
Ури присела на корточки и подняла руки, словно защищаясь от удара.
– Ваша слуга уверена в вашей невиновности, как в своей собственной. Ваша слуга явилась, чтобы назвать имя…
Что-то (впоследствии Идн долго ломала голову, пытаясь понять, что же именно) привлекло внимание Идн к входу в шатер; пологи были раздвинуты, хотя должны были быть крепко стянуты пятью золотыми шнурами, – странное обстоятельство, в тот момент не встревожившее Идн. В проеме она увидела высокого мужчину с посохом, вырисовывавшегося темным силуэтом на фоне озаренного солнцем неба. Он был в сером плаще и широкополой шляпе, и он направлялся к ней.
Их взгляды встретились; Идн, голая, поднялась с кровати и, трепеща всем телом, неподвижно стояла на месте, покуда он не остановился перед ней. Голая, она опустилась на колени и прижалась лбом к богатому шероховатому ковру.
– Встань, дочь моя.
Она встала, медленно и нерешительно.
– Открой глаза.
– Я боюсь, Отец.
– Думаешь, ты умрешь, коли увидишь мое лицо? Я не Верховный. Посмотри на меня.
Еще никогда в жизни Идн не приходилось совершать столь огромного усилия над собой.
– Тебе знаком мой голос?
– Это голос ветра, Отец. Я не знала, что это ваш голос, но я не раз его слышала.
– Посмотри мне в глаза. Ты видишь?
– Да, Отец. Там живет солнце.
– Я?..
– Странник. – Колени у нее задрожали столь сильно, что она едва не упала. – Вы король оверкинов.
– Ужели я внушаю такой страх?
– Да, Отец.
Он рассмеялся – так смеется бурный горный поток.
– В-вы недовольны мной?
Он положил руку ей на плечо, и токи силы излились из нее в Идн.
– Ты действительно полагаешь, королева Идн, что к вызвавшим мое недовольство я являюсь в таком обличье?
– Нет, Отец. Я знаю, что не в таком.
– Тогда почему ты боишься? Потому ли, что твой муж – потомок Имира?
– Да, Отец. Поэтому и по многим другим причинам.
– Мои собственные подданные сочетались браком с Великанами зимы и древней ночи, королева Идн, и не раз. Если я благословлю тебя, ты станешь служить мне? Получившие мое благословение взысканы милостью неба.
Идн опустилась на колени, не сводя сияющих глаз с его лица.
– Я буду служить вам со всем рвением, Отец, отныне и впредь. С вашим благословением или без него.
Он благословил Идн благословением Ская и пообещал место за своим столом, положив руку ей на голову и дотронувшись посохом сначала до правого, потом до левого плеча.
– Встань, королева Идн. Отныне ты всегда будешь рядом со мной.
Она поднялась на ноги, плача от счастья и не в силах вымолвить ни слова.
– У меня есть друг. Я не стану называть его имя, поскольку здесь он носит не такое имя, как среди нас, где зовется Дракориттером. Его шлем увенчан фигурой вздыбленного дракона, а на щите изображен дракон, свернувшийся кольцами.
Все еще плача, она кивнула.
– Я позволил ему вернуться в Митгартр, чтобы он вновь обрел свою единственную любовь. Помоги ему, королева Идн.
Она зажмурила глаза, из которых по-прежнему ручьем текли слезы, и с усилием проговорила слова клятвы:
– От-тец. Я… я в-ваша рабыня.
Открыв глаза, Идн обнаружила, что стоит одна в шатре, прежде принадлежавшем Мардеру. Герда по-прежнему спала в изножье складной кровати. Странник исчез без следа. Ури, эльфийская дева, тоже исчезла – лишь горящая, коптящая свеча напоминала об ее недавнем присутствии.
Закутавшись в одеяло, Идн подошла к выходу из шатра, теперь закрытому и крепко стянутому пятью золотыми шнурами. Она развязала узлы и раздвинула темно-коричневые бархатные пологи. Анс лежал у порога, рядом с ним валялась толстая дубинка. На расстоянии полета стрелы ниже по склону, покрытому бурой зимней травой и островками снега, за погасшими кострами и спящими людьми, закутавшимися во все покрывала, какие только нашлись, зеленая ель и голая белая береза покачивались на утреннем ветру, который пропел – всего один раз – слова благословения, полученного ею.
Вернувшись к кровати, Идн стянула одеяло со служанки.
– Вставай, Герда! Солнце уже взошло! Помоги нам одеться, пока Бертольд и Анс не явились в нашу палатку.
Влетевший в шатер утренний ветер загасил пламя свечи.
Этела, чисто вымытая и еще немного влажная, обсыхала в комнате.
– Вы куда?
– Обратно в город.
Тауг попытался улыбнуться – и небезуспешно.
– Зачем?
– За покупками. Лорд Тиази дал нам денег – сэру Свону и мне. В замке все припасы на исходе.
– Я с вами!
– Нет.
– Да! Я знаю, где чем торгуют, я вам покажу весь рынок.
– Надень плащ. – Тауг застегнул перевязь и проверил, свободно ли ходит Мечедробитель в ножнах. – А если бы кто-нибудь увидел тебя в таком виде – в прилипшем к телу платье?
– Никто не увидит. Тут эта штуковина на двери.
– Засов. – Тауг взял кинжал, прежде принадлежавший ангриду-кузнецу, и смерил его недовольным взглядом. Как он потащит меч длиной со стрекало для волов? – Через минуту его там не будет. Я ухожу, а для тебя он слишком тяжелый.