Рыцарь-чародей
Шрифт:
– Думаю, да, сэр Свон.
– Тебе придется сражаться с ними, а сражаться с ними можно только одним способом: добровольно отправляясь на верную смерть и оставаясь в живых. Делая это снова и снова, Тауг.
– Да, сэр Свон.
– Ты из крестьян? Как и сэр Эйбел?
– Мы не такие плохие, как вы думаете, сэр Свон.
– Я ничего такого не думаю. – Свон вздохнул, и Таугу пришло в голову, что звука более тоскливого он не слышал никогда в жизни: вздох призрака, щемящий сердце звук, который будет жить в гулких залах Утгарда дольше, чем летучие мыши. – Меня воспитывали слуги моего отца, Тауг. Главным образом Нола и ее муж. Они гордились мной и научили меня гордиться собой. Это помогло мне, и на протяжении многих лет только одно это и придавало мне сил. А тобой кто-нибудь гордился когда-нибудь? Кроме меня?
Тауг сглотнул:
– Я бы не смог убить Логи, если бы не Орг, сэр Свон. Он первый вступил с ним в схватку, чтобы защитить нас, и он сделал больше, чем я. Только вы запретили мне говорить о нем.
Свон улыбнулся; улыбка, хотя и безрадостная, очень его красила.
– Я все равно горжусь тобой. Горжусь тем более, что ты сказал правду, когда наверняка испытывал огромное искушение солгать. Я часто лгал и знаком с подобным искушением. Так кто, кроме меня?
– Моя сестра, сэр Свон, Ульфа. Когда она узнала, что я оруженосец и, возможно, однажды стану рыцарем.
– Это хорошо. Может, нас с Ульфой вполне достаточно. Сэр Равд никогда не гордился мной, а я никогда не гордился им, как следовало бы. Мне бы надлежало приказать тебе хранить йамять о сэре Равде, но ты его не знал.
– Я видел его, сэр Свон, когда он приезжал в нашу деревню и разговаривал с народом.
– Тогда не забывай это и не забывай, что я рассказал тебе о нем.
Они расстались, но Тауг не сразу направился в комнату, которую делил с Мани и Этелой, а еще с минуту стоял на месте, глядя в спину Свону, шагающему широким шагом по огромному коридору – неприглядному и холодному коридору, погруженному во мрак, рассеиваемый лишь слабым светом дня, что сочился сквозь высокие узкие окна в одной стене.
И Таугу показалось, что в самом конце коридора он увидел рыцаря с фигурой вздыбленного золотого льва на шлеме и изображением золотого льва на щите – и что Свон не увидел рыцаря, хотя находился к нему гораздо ближе. Тауг повернулся и пробормотал: «Этот замок наводнен призраками».
Чуть позже, начав подниматься по одному из бесчисленных маршей лестницы, он сказал себе:
– Ладно, я надеюсь, что нам вообще не придется сражаться. Что мы просто заберем рабов, и все дела.
А немного погодя добавил:
– Жаль, Мани здесь нет.
Глава 20
ЭТО БЫЛ КОРОЛЬ ГИЛЛИНГ!
Лето в середине зимы. Идн сидела под глицинией на белой мраморной скамье, приятно прохладной; и хотя в темноте она не видела лица молодого человека рядом, она знала, что это Свон. Пел соловей. Они поцеловались, и поцелуй вместил в себя целую жизнь любви, трепещущий и благоухающий мускусом.
Он длился вечность, но закончился слишком скоро. Идн проснулась, но продолжала лежать с зажмуренными глазами, готовая отдать все на свете, чтобы хоть на час еще вернуться в свой сон; она поплотнее закуталась в одеяло, чувствуя нестерпимый жар в чреслах, где плакало что-то – древнее, как сама Женщина.
Герда забормотала во сне, перевернулась на бок и затихла.
– Ваше величество…
Голос прозвучал наяву и принадлежал не Мани, не Герде, не Бертольду и, уж конечно, не Ансу. Идн села.
Обнаженная девушка со взметенными над головой волосами стояла на коленях возле постели.
– Ваше величество, вашу покорную слугу зовут Ури. Вам понравился сон, который я принесла вам?
У Идн перехватило дыхание.
– Я надеялась, он доставит вам удовольствие. Ваша слуга Ури – бездомная девушка из Эльфриса, которая старается угодить вам всеми возможными способами и не просит в награду ничего, кроме улыбки. Одно доброе слово в год из ваших уст, если только ваше величество не против.
Идн не испытывала негодования, но постаралась говорить возмущенным тоном:
– Ужели даже здесь мы должны выставлять часового у нашего шатра?
– Ваше величество выставили. – Ури указала рукой. – Он там лежит, погруженный в глубокий сон, рядом со своей дубинкой. – Она хихикнула. – Я перешагнула через него.
Идн спустила ноги с кровати, прежде принадлежавшей Мардеру.
– Встань. Мы хотим рассмотреть тебя получше.
Ури подчинилась: тоненькая как тростинка и ростом не выше Идн.
– Мне зажечь свечу? Как я вам, нравлюсь?
– Солнце уже взошло. – Идн на мгновение задалась вопросом, куда делась ночная рубашка, но потом вспомнила, что не взяла с собой ни одной. – Через пару минут мы рассмотрим тебя достаточно хорошо.
– При солнечном свете? Ваше величество едва ли вообще увидит меня.
Над свечой взметнулся язычок пламени.
– Ты утверждаешь, что ты эльфийская дева?
Ури поклонилась, разведя руки в стороны и опустив голову.
– Твои волосы… они очень красивые, но мы должны признать, они не похожи на человеческие. Можно потрогать?
– Сколько угодно, ваше величество.
Идн потрогала.
– Они невесомые.
– Почти невесомые, ваше величество, и потому колышатся даже на самом легком ветерке. Как и я сама.
– И твои глаза. Ты не желаешь поднять на нас взгляд.
– Ваше величество – королева.
Идн дотронулась до подбородка Ури:
– Королева приказывает тебе посмотреть ей в лицо. Тебя не накажут.
Ури подняла голову, и Идн заглянула в глаза, пылающие дымчатым желтым огнем.
– Да, ты действительно эльфийская дева.
Чувствуя легкое головокружение, Иди снова села на кровать.
– Вы хотите увидеть меня настоящую, ваше величество? Я приняла это обличье, чтобы не испугать вас.
– Мы бы не испугались, – решительно заявила Идн, – но мои слуги могут проснуться. Лучше оставайся в таком виде.
– Они не проснутся, ваше величество, если вы не пожелаете этого.
– Оставайся в таком виде, эльфийская дева. Чего ты хочешь от меня?
– Улыбку.
– Хорошо. – Идн пожала плечами. – Ты получишь желаемое, коли заслужишь. Ты заслужила?