Рыцарь чужой мечты
Шрифт:
Она остановилась возле двери камеры для допросов.
– Кстати, вы бы поговорили с подругой Натальи. Очень интересная женщина. Они давно дружили, может, ей что-то известно. Со мной она откровенничать не стала. Но вы-то совсем другое дело, Виктор Иванович. Может, с вами она разговорится?
Ага, думал Виктор Иванович, выходя на улицу, разговорится, как же. Уж какой Гришин Михаил Семенович мастак колоть крепкие орешки, и то сдулся, пообщавшись с этой самой подругой пару раз.
Ничего она не знает. Ничего не замечала между супругами. Новость о том, что Генка ушел к другой женщине и живет у той уже какое-то время, буквально сломила
С Натальей после его смерти отношения не сложились. Та не захотела больше видеть свою подругу. С Моховой у нее вообще не могло быть никаких отношений. А тот единственный раз, когда они общались, проинициировала сама Светлана Ивановна.
Все! На этом все!
Гришин очень хотел найти изъян в ее безукоризненных показаниях. Он и соседей опрашивал. И к секретарше прилипал. Все чисто! Все всё подтвердили.
Соседи – что Ирина была очень вежливой и очень верной подругой. Старалась поддерживать Наталью после смерти мужа, таская из магазина полные пакеты продуктов.
Секретарша – что в момент визита Ирины в кабинет ее начальника она никаких напитков не подавала. А пил ли или нет ее босс из графина, что стоял у него на столе, она не знает. Он всегда самостоятельно обновлял в нем воду, благо кран с холодной и горячей водой имелся у него в пристройке к кабинету.
Не пил вроде. Графин был заполнен по самую крышку при осмотре кабинета. Хотя его ведь могли наполнить и его гости тоже.
Ох, и поганое это дело – разгребать дерьмо подобных любовных треугольников! Виктор Иванович ненавидел подобные дела. Ему куда проще было с грабителями, хулиганами и мошенниками. Там все было много банальнее и понятнее. Людьми двигала жадность.
А тут, блин…
Объятая ревностью женщина могла совершить что угодно. Это он только Моховой заявил, что не верит, будто Наталья могла убить своего ребенка. На самом деле он допускал все, что угодно. Запросто мозги у той могло повести так, что она кого угодно могла убрать со своего пути, захлебываясь ненавистью. Взяла вот и решила, что сын встал на пути к ее семейному счастью. Отвлек мужа от нее, сделал ее не такой привлекательной и стройной. Взяла и…
Нет, об этом ему думать хотелось в самую последнюю очередь. Он все еще живо помнил, что им с женой довелось пережить, когда заболел их ребенок. Виктор Иванович не мог все же без содрогания обдумывать эту версию. Оставил ее на потом. Вот если экспертиза докажет, тогда и будет голову ломать. А пока не мешало бы переговорить с близкой подругой Натальи – Ириной.
Она ему очень понравилась – эта Ирина. Стройная, красивая женщина, совершенно не кичившаяся своей красотой.
Виктор Иванович с трудом терпел таких, что, усаживаясь напротив, посматривали с вальяжным превосходством. На, мол, посмотри, мне не жалко. Но трогать не смей – дорогого стоит, не твоего кармана утеха. Так и хотелось скомкать их напомаженную красоту, сунуть головой под струю воды и послушать, как она станет верещать, размазывая тушь по лицу. Тьфу, дешевки, а не бабы.
Ирина вела себя достойно своей внешности. Жаль, что помочь ему ни чем не смогла. И кажется, тоже этим была очень огорчена. Во всяком случае, никакой неискренности он в ней не уловил. Как она вздрогнула и посмотрела на него, когда он задал ей вопрос: могла или нет Наталья загубить своего ребенка ради любви.
– Вы в своем уме, уважаемый?! Вы что такое говорите?! Любовь любовью, но Степка… Он был для нее всем. Она даже раздражаться не могла, когда он капризничал. Все себя упрекала, что она неумелая, и все такое. Допускаю, конечно… С трудом, но допускаю, что она отравила Генку. Тут все более или менее понятно. Он обошелся с ней трижды подло!
– Почему трижды? – неожиданно заинтересовался он, невольно любуясь собеседницей.
– Ну первый раз, когда предал ее. Второй, когда ушел от нее после такого горя. Бросил ее одну, когда так был ей нужен. А третий… Эта история с наследством!.. Это просто непередаваемая подлость с его стороны. Если, конечно, эта Мохова не спровоцировала данную ситуацию. Та еще штучка, поверьте!
Он верил. Сам так думал, невзирая на благодарность, очень сильно мешающую ему думать беспристрастно.
Еще он исподтишка, тихонечко жалел того бедолагу, которого отправила на тот свет ревнивая жена. Нормальный в принципе мужик попал в такую передрягу, что не сочувствовать ему мог разве что совершенно бездушный человек.
С одной стороны, жена с ребенком. С другой – молодая любовница. Обе рвут его на части. Но долг и любовь к сыну перевешивают. Он остается в семье, хотя Мохова – в этом Виктор Иванович был абсолютно уверен – настаивает на их разводе. Тут вдруг так кстати устраняется единственная причина, удерживающая его в семье, – умирает его сын.
И ведь снова не захочешь, а обвинишь Мохову.
Геннадий уходит от Натальи, но ему снова нет покоя. Бывшая жена, обезумевшая от горя и ревности, преследует. Молодая любовница требует свое – оформления наследства на часть квартиры. Мало ли что могло с ним случиться! Наталья постоянно угрожает расправой, кто знает, что у нее на уме. Возьмет и правда пустит в ход свои угрозы. И тогда все достанется ей одной? Да она все спустит тут же, выпивает же и гостей к себе водит. Так что Геночка должен как-то позаботиться о своей любимой Светланке, не оставить ее в случае чего…
Может, и не в такой форме все это излагалось, но Виктор Иванович уверен был в одном – бабы рвали Геннадия на части. И погубили, в конце концов, бедного мужика.
– В последнюю нашу с ним встречу Гена выглядел очень подавленно, – неожиданно обронила Ирина.
Ей был симпатичен этот человек с умными, серьезными глазами, с манерами без намеков на нечаянные прикосновения. Не то что этот противный Гришин, норовивший всякий раз ее потрогать, пощупать, прикоснуться. Отвратительный тип! Потому и вела себя с ним очень сдержанно. А с этим могла и поговорить, тем более что на разговор он напросился к ней домой. Не стал вызывать к себе, хотя его кабинет располагался в большом здании на самой главной площади их города.
– Да? – Виктор Иванович поставил на низкий столик пустую чашку, чай она готовила великолепный.
– Он всерьез опасался, что Наталья решится на эксгумацию. И мне кажется, что боялся он не столько того, что потревожат прах его милого ребенка, а того, что… Что найдется подтверждение его сомнениям.
– А он сомневался? – удивленно вскинул брови Виктор Иванович. – Вы уверены?
– Да, мне кажется. Мало того, он боялся. И, как мне кажется, он боялся, что найдется подтверждение вины его любимой женщины. Он не говорил об этом напрямую, но… Я чувствовала.