Рыцарь чужой мечты
Шрифт:
– Не нужна такая женщина нашему Сашеньке! От подобных отношений одни неприятности!
– Возможно, – здесь возразить было сложно.
– У него и так жизнь не сложилась. Сначала с женой расстался, потом с отцом не заладилось. Тот умер, пропали какие-то деньги. А у Саши хватило ума спрашивать их с меня, представляете! – Она оскорбленно вскинула подбородок. – У старого хрыча кого только не было в гостях. С кем он только водку не пил, а он с меня деньги спросил. Я обиделась. И говорить с ним не стала, хотя он и умолял меня. А вам вот скажу.
– Что мне скажете?
Виктор Иванович
– Что вы мне желаете сказать, Арина Валерьяновна, такого, чего не пожелали рассказать Сашеньке?
Его тон непроизвольно сделался саркастическим. И Арина Валерьяновна это моментально уловила, только расценила иначе. В его пользу расценила явно, иначе не захихикала бы и не закивала с пониманием:
– Вижу, вы тоже осуждаете подобные нравы, Виктор Иванович. Вижу-вижу, не отказывайтесь. В этом мы с вами солидарны! – И она даже протянула ему для рукопожатия свою сухонькую ладошку с выцветшей, обветшалой кожицей. – А рассказать я вам хочу то, ради чего Сашенька неоднократно обивал мои пороги!
– И?!
После рукопожатия он сунул руку в карман брюк и незаметно вытер ладонь о подкладку – до того неприятной на ощупь оказалась старческая ладошка.
– Я хочу вам рассказать, с кем именно упился до смерти Степка.
– Какой Степка?
Он, правда, не сразу понял. Разговор шел про Ирину, Стаса, Сашеньку. Тут вдруг какой-то Степка всплыл. Правда, не понял, у него просто из головы вылетело отчество Сашеньки. Он к тому же его стеснялся и…
– Отец Сашеньки – Степка! – Старушка недоуменно подняла надбровные дуги, напрочь лишенные растительности. – Он же пьянствовал тут накануне своей смерти. Потому и помер, думаю.
Опа! Оказывается, Александр не так уж был не прав со своими стаканами, что стояли всегда на полке, вне зоны досягаемости для его отца. Значит, и в самом деле были у старика в тот вечер гости.
– Ага.
Обрадовался Виктор Иванович, хотя радоваться особенно было нечему. Если всплывет еще что-то, то это же новый поворот, новые проблемы, влекущие за собой очередное его отсутствие дома. А жена давно уже живет с ним…
Черт с ним со всем! Он сыщик прежде всего, а семейная инерция пусть подождет. Он нюхом своим сыщицким просто чуял, что эта старушенция что-то такое знает. Может, и не осознает в полной мере, насколько верна ее информация, да бог с ней, пускай не осознает. Главное – у нее есть что ему рассказать!
– Итак, Арина Валерьяновна, вы знаете, что в вечер накануне смерти у вашего соседа были гости? Видели их?
– А как же! Видела, конечно, я же не сплю совершенно. И видела все – и как входили, как выходили, как мусор выносили в
– Повременю.
Сдался он, разгадав ее тонкий подход, – той никак не хотелось расставаться с гостем, никак не хотелось снова оставаться одной в четырех пронафталиненных стенах.
– По кофейку?
– По кофейку, Арина Валерьяновна. – Он обреченно вздохнул, доставая блокнот и авторучку. – Только теперь уже под роспись, с точными датами, временем и именами…
Глава 17
Адрес больницы, куда была доставлена Ирина каретой «Скорой помощи», Виктор Иванович раздобыл без особого труда. Один звонок на пункт «Скорой помощи», официальный тон, перечень должностных полномочий, и девушка тут же, подняв бумаги, продиктовала ему улицу, номер корпуса и отделение.
Поместили Ирину, как обнаружилось, в диагностическое отделение. Почему? Потому что поверхностный осмотр не выявил никаких признаков отравления алкоголем, как якобы утверждал муж заболевшей женщины.
Виктор Иванович поблагодарил, не забыв удивиться и чертыхнуться попутно. Ведь если не алкоголь, то что?! Снова яд?! Умереть, не встать! Это когда-нибудь закончится или нет…
Ладно, прежде он должен переговорить с ней, кое-что уточнить, если, конечно, она теперь в здравом уме и твердой памяти. Перед этим нужно заехать на работу, сделать кое-какие официальные запросы, разослав их по соседним и не совсем городам. Созвониться с Гришиным, а уже потом в больницу.
Информация, которой снабдила его старушка Арина Валерьяновна, мало что прояснила. В ней не было ничего невероятного. Более того, прояснить и доказать теперь степень чьей-то вины по истечении такого времени со смерти ее соседа мало возможно, но…
Но он все же на что-то надеялся, усаживаясь в свою машину, которую оставлял на стоянке в квартале от дома, где жила Ирина. Надеялся, что эта информационная крупица хоть как-то способна будет помочь его докторше.
На работе он провозился дольше обычного. Секретарша Ниночка, обычно такая умная и толковая девушка, сегодня будто нарочно творила невесть что. Сначала делала немыслимые грамматические ошибки, написав в двух письмах вместо «оперуполномоченного» – «аперуполномоченный». После внесенных исправлений принялась вдруг путать адреса и телефоны и несколько раз отправляла факсы не туда, куда следовало.
Виктор Иванович, понятное дело, злился. Но кричать на нее поостерегся. Девчонка и так выглядела расстроенной, пальцы подрагивали, глаза на мокром месте.
– Ниночка, детка, ну что случилось? – укорил он ее в тот момент, когда она принесла ему последнее факсимильное письмо на подпись с ошибкой в его фамилии. – Я тебя сегодня просто не узнаю! Ты не заболела?
Секретарша выпрямилась неестественно, а росту была под метр восемьдесят. Он сам рядом с ней поневоле комплексами обзаводился, потом, правда, забывал о них. Так вот, она выпрямилась, расправила плечи, выпятила грудь, задрожала губами и говорит: