Рыцарь Хаген
Шрифт:
Хаген удивленно воззрился на гнома. Затем молча вскочил в седло.
Глава 6
Обогнув широкое поле, сплошь покрытое лавой, отряд приближался к Изенштейну. Тщетно Хаген пытался вытащить из гнома больше, чем он уже сказал. Поведение Альбериха совершенно сбивало его с толку. Когда повелитель альбов вместе с закованными в золото всадницами неожиданно вынырнул перед ним из тьмы, Хаген отбросил все сомнения в том, кто увел их с Данквартом от лагеря. Теперь же такой уверенности у него не было.
Альберих остановил
— Вот мы и прибыли, Хаген из Тронье.
Тропинка, ведущая наверх, к воротам крепости, оказалась на удивление ровной и удобной, утоптанной бесчисленными путниками и всадниками. К тому же боги словно невидимым щитом укрывали замок от холода, так что ни один камень не обледенел, и лошади не спотыкались.
Чем выше они поднимались, тем больше убеждался Хаген, что крепость на самом деле не была творением человеческих рук. Она будто вырастала прямо из скалы, являясь частью черного каменного колосса. Вот перед ними показались и ворота в форме огромной каменной пасти. За ними зияла кромешная тьма, словно чья-то пасть пожирала свет. Возглавлявший отряд Альберих остановился и оглянулся. Он что-то промолвил, но, как и свет, звук его голоса тоже поглотил Изенштейн. Хаген видел, как шевелятся его губы, но ни малейшего шороха не донеслось до его ушей. «Не место нам тут, — подумал он, — Ни одному смертному не место в Изенштейне».
Лишь вплотную приблизившись к Альбериху, Хаген разобрал его слова:
— Отдайте ваше оружие.
— Наше оружие! — взвился Данкварт, но Хаген успокаивающим жестом положил ему на плечо руку, вынул из ножен свой меч и протянул гному.
Альб, покачав головой, жестом подозвал одну из всадниц. Та молча приняла оба меча, тщательно укрепила их под седлом своего коня и кивнула. Альберих ответил тем же и посторонился.
— Проезжайте!
Казалось, они во второй раз пересекли незримую грань, шагнув в ворота. Словно оборвалась нить, связывавшая их с внешним миром. Внутри было совершенно темно, мрак обволакивал все угрожающей черной массой. Топот копыт звонким многократным эхом отдавался в необозримом пространстве — должно быть, они находились в огромном зале или пещере. То и дело во тьме вспыхивали бледные серебристые огоньки, едва различимые смутные голоса раздавались откуда-то издалека.
Постепенно по мере их продвижения в глубь горы становилось светлее. Вскоре слабые огни, подобные сиянию звезд, сменились красноватыми отсветами. Быть может, это было зарево костра, или огромного камина, или факела, а может, жар исходил из земных недр. Пол был покрыт изломанными трещинами — молниями, застывшими в камне, сквозь которые сюда проникали струйки зловонного теплого воздуха. То и дело земля содрогалась — то ли под копытами коней, то ли сама по себе. Невольно Хагену вспомнились древние легенды о мрачных божествах, силы которых лишь спали, но не были побеждены.
Теперь Хаген уже мог различить ближайшие окрестности. Они продвигались по пещере, своды которой возвышались над головами на высоту пятнадцати, а то и двадцати человеческих ростов. Потолок поддерживали толстые черные колонны из лавы, застывшей на их поверхности блестящими слезами. В конце зала возвышалась широкая лестница, вела она к запертым воротам. На них был начертан тот же символ, что и на шлемах всадниц.
В полном молчании они приблизились к лестнице, Альберих жестом приказал спешиться. Две всадницы увели их коней, затем удалились и остальные. Данкварт, Хаген и альб остались одни.
Альберих приглашающим жестом указал на ворота. Но Хаген не двинулся с места:
— Где Гунтер и все остальные?
Гном поморщился:
— Гунтер ждет тебя. А Зигфрид, я думаю, находится в своих покоях и делает то, что положено доброму христианину в такое время, — спит.
Они нерешительно последовали за гномом. Высокие створки ворот, обитые медными, серебряными и золотыми планками, распахнулись перед гостями точно по мановению волшебной палочки. За воротами простирался широкий коридор, стены которого, как и все в Изенштейне, покрывала черная, лишь слегка обработанная лава. Красноватый свет заливал проход, только здесь он был куда сильнее, чем снаружи.
Гном вдруг сильно заторопился. Обогнав Хагена с Данквартом, он остановился возле одной из дверей. На сей раз услужливые духи Изенштейна ему не помогали. Альберих своими руками отодвинул тяжелый засов и проскользнул за дверь. За ней оказался еще один коридор, заканчивавшийся лестницей, полого спускающейся вниз, затем зал — не такой большой, как первый, — снова дверь и лестница…
Изенштейн был огромным лабиринтом, бесконечным переплетением наполненных красноватыми бликами коридоров и залов, лестниц, ведущих то вниз, то вновь наверх, вдоль и поперек пересекавших черную скалу.
С каждым шагом Хагену становилось все более не по себе. Нет, красные отсветы и блестящая черная лава не пугали его. Хагена угнетало чувство, что мир этот был не их миром, что они шагали по полу, по которому ходили боги, которого не должна была касаться нога простого смертного. Он и его брат были здесь чужими, их дыхание никогда не должно было нарушать глубокое молчание Изенштейна. Гора была вратами в преисподнюю, а не входом в Вальгаллу. И создали ее гневные божества.
Наконец Альберих остановился перед какой-то дверью. Они находились в коридоре, слегка закругляющемся влево. Несмотря на то что они долго пробирались по запутанным ходам подземелья, Хаген заметил, что двигались они по кругу. Коридоры горы напоминали жилище гигантской змеи.
— Проходи, Хаген из Тронье, — молвил Альберих, — Твой король ждет тебя.
Краем глаза Хаген заметил, как Альберих поднял руку, останавливая Данкварта.
— Ты останешься, Данкварт.
— В чем дело? — рявкнул брат.
— В том, что Гунтер настоятельно потребовал разговора с твоим братом с глазу на глаз.
Хаген встал между ними:
— Успокойся, Данкварт. Раз такова воля Гунтера, мы должны повиноваться.
Данкварт удивленно уставился на брата, но затем, видимо уже не в силах продолжать спор, устало кивнул.