Рыцарь и Ко
Шрифт:
– Тогда вяжи.
– Я?!!
– оскорбилась Тильда.
– Я не умею. Не женское это дело с силками возиться. Я лучше за дровами пойду. Германа отпускать нельзя - он опять с каким-нибудь деревом в загадки играть будет. Вот он пусть и вяжет.
– И коварная сестрица в момент улизнула, прихватив с собой, как тягловую силу, Ико и Штушу.
– Так я тоже не умею, - запоздало сказал я.
– Я научу, - кротко заявил Главный Герой. Он опять преобразился: на нем была полосатая рубаха, огромные, с раструбами, сапоги, шляпа, спускавшаяся полями ему на плечи, и из какой-то грубой ткани штаны и камзол. Еще он имел трубку и длинную пеньковую
– Знаешь, - нервно сказал я, - пускай лучше Мерин наколдует.
– Мерин тебе наколдует, - хмыкнул старый Герой, но уступил дорогу приблизившемуся магу.
– Да, вот еще что, - вспомнил я.
– Мерин, ты мне как-то обещал объяснить смысл курения и откуда оно вообще взялось.
– На вопрос ответить могу. А вот насчет колдования - это без меня. Сил не осталось.
– И его глаза алчно сверкнули.
– Позолотишь ручку?
– Нечем. Попроси у Ико.
– Монеток бы взять у Ико, - нараспев сказал маг.
– Да Ико за ворота ушел. Съел бы волшебник щи - да Матильду с дровами ищи!
– А вопрос?
– напомнил я.
– Ах, да. Дело было так. Далеко отсюда, за морями-океанами, живет народ невиданный, краснорожий...
– Знаю, - отмахнулся я.
– А смысл?
– Вдыхай и выдыхай, - развел руками маг.
– А польза?
– Почти никакой...
– Ничего подобного, - возразил Герой, по своему обыкновению, изменившийся. Теперь он был небрит, одет в серый халат и в серые же штаны. На голове его прочно сидела оранжевая вязаная шапочка, а глаза нехорошо блестели.
– От курения сплошная польза. Мозги прочищает, приятная легкость в теле образуется, да еще и бабам нравится, - он подмигнул диким глазом.
– Только он тебе забыл сказать, - послышался спокойный голос Ико, вернувшегося с кучей хвороста, - что от незатушенной самокрутки бывают пожары; а еще послушай, как он дышит - натуральный морж!
– Это еще что за тварь?
– оскорбился Герой.
– Это вроде слона, - пришел к нему на выручку Штуша, выплюнув бревно, которое тащил в зубах вслед за Ико.
– Только плавает много и отдышаться подолгу не может.
– Не оскорбляйте меня, - кротко сказал Герой.
– Я же вас не оскорблял.
– Тоже мне - обидчивые, - презрительно сказала Матильда.
– А сеть ваша где?
Герой и волшебник смутились и принялись сноровисто вязать сеть.
– А вы пока стройте из дров шалаш, - пыхтя, указывал Герой.
И шалаш, и сеть закончили сооружать одновременно. Герой вынул ножик из кармана и вырезал на бревне: "Дровец выездов". На краю поляны он прочертил длинную линию и написал на ней:"Граница".
– Теперь карауль, - сказал он мне.
– Как побежит - набрасывай сеть, а мы навалимся. Смотри, не упусти момент! Пересечет границу - все, пиши пропало!
Некоторое время все было спокойно. Мы уже устали ждать и раззевались, как вдруг из шалаша выскочил человек с отчаянно грустными глазами, короной на голове и огромными сумками в руках. Путаясь в полах расшитого золотом халата, он кинулся к границе. Но мы были начеку: я набросил на него сеть, а остальные скопом накинулись на сопротивляющуюся копию и повязали ее.
– Ломайте дровец!
– приказал Герой.
– А то сейчас как побегут - не остановишь, а нам только одна нужна!
– Может, еще отловим?
– воинственно раздувая ноздри, поинтересовался Прич.
– В запас.
– За двумя волками погонишься - тебя же и съедят!
– покачал головой Главный Герой.
– Давай ломай!
– А если с этим что случится?
– не отставал упрямый оруженосец.
– Будем правильно себя вести - ничего не произойдет.
Копия Соломона барахталась на земле, суля всем сокровища царей земных за то, чтобы развязали путы и ослабили оковы.
– Можно, я его сумки пока проверю?
– алчно спросил Причард.
– Может, там опасное что...
– Все испортишь!
– ударил его по тянущейся лапе Герой.
– Он только этого и ждет, на нашу жадность надеется. Не трогай сумки и не обращай на него внимания, вот и все. Кто из вас самый бескорыстный?
– Кутя, - отозвался я.
– Ему ничего, кроме еды, не нужно.
– Разве что хобот, - засмущался Штуш.
– А так - и правда, ничего.
– Ну, пошли тогда искать Персик. А ты, мой шестилапый друг, оставайся сторожить. Вперед, во Хрюктовый сад!
По дороге в Хрюктовый сад нам встретилось еще нечто Пререкатное, на этот раз очень толстое и по имени Коль. Узнав, что нас предупредила более шустрая Голль, Коль огорчилась и затеяла распри грубым каркающим голосом, но мы уже были ученые, на придирки не отвечали, и Коль разочарованно укатилась, затянув хрипатым голосом: "Ста-арый дедушка Коль бы-ыл веселый коро-оль!"
Во Хрюктовом саду было очень много хрюканья и фруктов. Под деревьями лежали огромные свиньи и маленькие поросятки, и фрукты падали прямо в их свинячьи пасти.
– Поймаем свинку?
– загорелся обжора Прич и кинулся к деревьям. Через минуту ему пришлось вернуться и с огорчением признать, что не только копии царей в этой стране очень проворно удирают.
– Удовлетворимся фруктой, - сказал он и мигом набил пасть ягодами и яблоками.
Мы отыскали Персик с Печатью (точнее, это была даже не печать, а отвратительно-синий треугольный штамп с надписью "уплочено"). Мерин боязливо осведомился, не ему ли придется платить, и, получив отрицательный ответ, успокоился. Затем мы двинулись к нашей стоянке, где томился в ожидании Штуша. Там Герой торжественно скормил персик царю, и пресловутая печать синим светом засияла уже на лбу правителя.
– У кого какие травмы, раны, ушибы, - заговорила копия приятным бархатным тенором, - подходите излечиться. Фармакологическая фирма "У Соломона" поможет всем и каждому, - она замолчала и начала сначала: - У кого какие травмы...
– И что нам теперь с ним делать?
– боязливо спросила Тильда.
– Ну, во-первых, организуем привал, вон сколько времени провозились, почти ночь уже, а утром видно будет.
Мы послушно привалились, поели фруктов и легли спать, убаюкиваемые мягким голосом копии. Дежурили, как всегда, по очереди. Во время своего дежурства я, ковыряясь в земле, случайно раскопал приваловские миллионы, но, к сожалению, представляли они собой не золото-брильянты, а пресловутые колючие крышки с красно-белыми надписями. Выкопав крышки, я улегся на них, чтобы никому не достались, и тут же уснул. И привиделись мне девки страстные, чудища безобразные, инкубы проклятые, числом пять, одна другой краше, да подмигивают, да облизываются, да бесовскую песню поют, да приговаривают: "Джана! Рейшан! Некст!", а потом как бросятся на меня... Сам не помню, как проснулся, но вскочил, увязал все крышки в старую рубаху и утопил в ближайшем озерце к чертовой матери!