Рыцарь и Ко
Шрифт:
Нет, потом я все-таки упал. И покатился по земле, ругая себя за неуклюжесть. И тут раздался голос:
– Эй! Чучело хвостатое! Отойди от моего брата, ты, ублюдок!
[Image003]
Более ошеломленного выражения лица, чем у Кути, мне видеть не приходилось. Разве что у барона Дросселя, который провалился у нас в сортире по пояс, наступив на гнилую доску. Штуша, оттого что его ни за что назвали ублюдком и чучелом, вытаращил глаза, обмяк лапами, одними губами сказал: "Вон оно как!" и плюхнулся на свой объемистый зад. Хвост его, как бы живя собственной жизнью, так и свисал над его косматой головой
– Он тебе очень идет, - слабо сказал я, указав на коня.
– Только вот беда - веснушек нет.
– Нет, вы только подумайте!
– уперла руки в бока Тильда.
– Едешь, едешь ему на подмогу, а потом - бац! Он выгоняет оруженосца - кстати, где он? Он бросает доспехи под кустиком - ха! Он нещадно расправляется с несчастным конем - что он тебе сделал, изверг? И, наконец, он заводит дружбу с драконами...
– Мадам!
– начал было возмущенный Кутя.
– Собственно говоря...
– А ты помолчи, патлатый, пока глаза твои бесстыжие не выцарапала! отрезала Тильда и, повернувшись ко мне, закончила: - ... И пугает свою почти единственную и неповторимую сестричку! Кто ты после этого? Кто он после этого?
– вопросила она, обращаясь к лесу.
– Дурак он, вот и все, - отозвался лес, заставив Матильду подпрыгнуть от неожиданности.
– Дурак и есть. И ящерица его шестиногая - тоже дурак. И конь придурошный. Все они такие, от них вся беда.
– И из лесу выехал Причард.
Матильда полыхнула и отвернулась.
– Целиком и полностью согласна, - холодно заявила она.
– Значит, обниматься не будем, - подытожил я.
– Что вы тут?
– Я с вами еду, - осведомила нас Тильда.
– Дома совсем житья не стало.
– Что - вот прямо так сразу?
– ехидно перебил я.
– А ты послушай! Леопольд обожрался вареньем на твоих проводах и теперь мается зубами - то его корчит, то просит ему попеть, то спину почесать. Пришел кузнец с клещами, полез ему в рот; а когда мы его палец полуоткушенный - мазью целебной натирали, сказал, что дергать надо у такого паскудника всю челюсть сразу. И ушел. Послали меня к бабке-знахарке. Та развела церемонию: плясала вокруг котла, мешала в нем метлой, хрипло каркала что-то вроде: "Айб! Бен! Гим!" Потом дала мне щепотку травы, велела заваривать и полоскать зубы. Лео полоскал - ничего подобного. Помогает, но ненадолго. Меня опять за травой...
– А что за травка-то?
– озаботился Штуша.
– Да вот, бабка сказала - волшебная, ею знаешь, кто пользуется? Феи молочных зубов! В общем, так и называется - "Чайфей". Редкая травка. Вот, а мне, значит, к этой бабуське приходилось еще раз пять бегать. С каждым разом все меньше, значит, она плясала и каркала, а потом вообще сказала: "Вот тебе образец, сама ищи свою траву. А будешь бегать по десять раз - заколдую. Станешь всю жизнь медом торговать!" Бр-р-р!
Сестру аж передернуло. Нет, мед она любила до безумия, но ходить по соседям и надоедать им с просьбами купить свое любимое лакомство?!! Во-первых, жалко, а во-вторых, недостойно дочери Фенриха Маститого!
– Ну-ну, - подбодрил я Матильду.
– Дальше-то что?
– Дальше-то, - поддакнул Причард.
Штуша ничего не сказал - он объедал молодые веточки с деревьев, смачно жуя и похрустывая. У меня тягуче заныло в животе, но я пересилил себя и придал своему лицу выражение глубочайшего интереса.
– Дальше я замучилась бегать каждый день на поляну и лаяться с феями из-за травы...
– А по-хорошему нельзя было?
– Поди попробуй! Скажи лучше спасибо, что тебе с этим пакостным народцем встречаться не приходилось! Вот ведь правду люди говорят: "Чем меньше, тем хуже"!
– Люди говорят: "Мал золотник, да дорог"!
– Это не про них. Они хоть и феи молочных зубов, а кусаются - дай бог каждому! Во!
– и Тильда продемонстрировала скопище мелких фиолетовых пятнышек на руках.
– Да и прибить их не моги - верткие! А про дихотома слышал? То-то же.
– Я не слышал, - встрял Прич.
– Книжки надо читать, - отрезала сестрица.
Я молча зааплодировал.
– Так вот. Матушка разрешилась от бремени. Очередной братик, чтоб его... Шесть кило весом, косматый, как медведь. Назвали его в честь пропавшего батюшки. А у святого отца омрачение случилось - сивухи перебрал, ну и окрестил малыша Фенриром. Так мелкий с того дня каждую ночь напролет воет навзрыд, особенно если ночь лунная.
– Это он так плачет, - попробовал заступиться за маленького Штуш.
– Тебе слова не давали, - огрызнулась Тильда.
– Плачет он... А ушки-то остренькие! Ну вот... Так кто, думаете, его качал и стирал многочисленные пеленки? Матушка? Ха! Она всегда вдали от суеты, пиры закатывает. Кормилица? Ха-ха. И не кормилица - той, видите ли, отдыхать нужно и есть мясо, а то, мол, молоко пропадет. Вот я и крутилась - то на поляну за травой, то пеленки прополоскать, а тут еще сплошной скулеж, вытье, оханье и бульканье. Спятить можно!
– Ну, куда уж дальше-то, - проворчал я и получил по уху.
– Поговори еще! Вот я и решила вас догнать, пока далеко не уехали. Леопольду я травы наготовила на год, а младенец и без меня проживет. Хоть пару-тройку ночей поспать нормально, на свежем воздухе. А я вам пригожусь. Готовить буду, убирать. Я еще дупла пчелиные нюхом чую - с медком будем!
– Знаю я, как ты убираешь, - холодно сказал я, потирая ухо.
– Вещи все с места на место переложишь, да так, что потом не найдешь ничего, а потом будешь гордо ехать на коне и говорить: "Вот какая я уборщица!"
– Ты дождешься когда-нибудь!
– Тильда злобно посмотрела на меня.
– Вот взяла бы и уехала! Что бы вы тогда делали?
– Ехали бы дальше, - пожал плечами я.
– А мед?
– Мед... Да, мед - это хорошо.
– А готовить?
– Это тоже хорошо. Главное - вкусно!
– Тогда бери свои слова обратно!
– Не возьму! Правду не задушишь!
– Тогда я тоже сейчас про тебя кое-что расскажу...
– Друзья мои!
– я приподнялся с места.
– Моя сестра едет с нами! Не правда ли, здорово?