Рыцарь из рода драконов
Шрифт:
– Ты знаешь, почему Кардан отправляет к Тарвелу именно тебя?
– неожиданно спросил Холдейн, подходя к столу. Сэр Роальд поставил на скатерть опустевший бокал и присел в глубокое кресло напротив Александра и Томаса.
– Я предполагаю, почему Кардан отправляет к Тарвелу именно меня, - подтвердил Гальс.
– Он полагает, что я достаточно для этого хорош.
– И только?
– И только. Не вижу других причин.
– На самом деле Александр видел другие причины, и Гледерик тоже видел другие причины, и эти видимые им обоим причины были весьма весомы. Но знать о них не полагалось ни Дериварну, ни Холдейну. Не потому, что тогда беда может грозить Александру, а потому, что беда может грозить Гледерику. У Томаса и Роальда имелись в высшей степени четкие представления о чести, и эти представления разграничивали, какие вещи дворянину делать позволено, а какие - непозволительно.
– Его величество очень умен, - продолжал Александр, откинувшись в кресле и сложив руки на груди.
– Его величество знает, кто, когда и как послужит его величеству
– Александр иронически улыбнулся.
Граф Холдейн даже не подумал улыбнуться в ответ.
– Про Стеренхорд говорят много всякого. Тамошним хозяевам свойственны.... старомодные манеры. Такие, знаешь, несколько грубоватые. Если Тарвел посчитает тебя неприятелем, он может тебя и убить. Так, просто, на всякий случай.
– Я знаю, мой друг, что про Стеренхорд говорят много всякого. Про меня тоже говорят много всякого. Вот и посмотрим, какая байка страшней. Кто-то должен отправиться в это посольство. Не вижу причин, отчего бы не я.
– Зато я вижу причины, - сказал Роальд.
– Я вижу многое. Например, что ты неудобен господину Кардану. Предположим, господин Кардан рассудил, что для собственного спокойствия ему выгодней будет обойтись без графа Гальса. Поправка - без нынешнего графа Гальса. Юный Виктор пока что вряд ли сможет доставить проблем.
Тут не выдержал уже Дериварн.
– Эй, погоди, друг, ты чего это тут рехнулся! Что за кошмары на ночь глядя? Король наш новый, он конечно паренек чудной и шутник отменный, не без этого... Но подставлять Алекса? Это не пролезет уже ни в какие ворота. Живым Алекс послужит Кардану получше, чем мертвым.
– В самом деле, - согласился Александр, - я полагаю, Гледерик несколько расчетливей, нежели ты, Роальд, его расписываешь.
– На самом деле Гальс вовсе не мог поручиться, что предложенная ему миссия не является ловушкой. Если граф Гальс справится и приведет в Тимлейн нового союзника, это будет прекрасно. Если граф Гальс не справится и погибнет, это тоже будет... не так уж плохо. А чтобы граф Гальс меньше сомневался, отправляясь в дорогу, мы поговорим с ним и сделаем вид, что очень его ценим. Настолько ценим, что даже закрываем глаза на очевидную измену. Ну что же, шутка вполне в духе Гледерика. Александр предполагал это - и все равно собирался в путь. В конце концов, ну кто, если не он?
– Представь, - сказал Холдейн, - представь, что ты даже не доедешь до Стеренхорда. Что в дне пути от Тимлейна... на тебя нападут разбойники. Как напали когда-то разбойники на твоего отца. Я немного изучил Кардана. Он гордый человек, и ему не нужны соперники. Слуги - да, но и только. А ты не умеешь быть слугой. И еще, Кардан ведь может вызвать недовольство. Не сейчас, сейчас ему нужно победить, но потом, когда основательней усядется на троне... может оказаться, не один только Брайан умел не нравиться своим подданным. А когда подданным не нравится король, они ищут нового, как нашли его мы. К кому придут тогда заговорщики? К Эрдеру? Сомневаюсь. Я вижу одного человека во всем Иберлене, который мог бы в таком случае сесть на трон. Если Гледерик не совсем дурак, он от этого человека избавится.
– Роальд, позвольте угадаю. Вам не нравится наш новый повелитель?
– Ты совершенно прав. Он мне очень не нравится.
– Ну что же, в таком случае вы могли бы хранить верность лорду Раймонду. А коли вы оказались здесь, вы здесь и останетесь. И мне совершенно плевать, что вас вдруг посетило неожиданное разочарование в нашем деле. Если вы начали играть, вы будете играть до конца. Без всяких попыток переменить сторону. Не допуская даже мысли, что можно оказаться предателем дважды - это слишком много для одного человека.
– Дериварн, будь подобные слова адресованы ему, непременно бы разозлился. Холдейн не разозлился. Он просто слушал. Александр рассудил, что можно уже слегка смягчить тон.
– Роальд, запомни одну не особенно сложную вещь. Нам действительно нужен этот король. Именно этот и никакой другой. Брайан не годился, а Гледерик годится. Это каким-нибудь Рейсвортам допустимо не понимать, что за вожжа нам всем попала под хвост. А ты, я и Томас - мы все держим границу и видим, что с границей происходит. Сколько раз Лумей и таны Бритера пробовали наши рубежи за эти годы? Сколько раз они попробуют их еще? Раймонд Айтверн воевал вместе с нами, отрицать нельзя. Во главе королевской армии. Но и только. Он не делал все, что мог сделать. Он не заставил Брайана объявить общий сбор. Не привел на битву все войска Запада. Если бы Малерион, и Рейсворт, и все остальные феоды заката выставили бойцов - что осталось бы от Лумея? Мы бы сами пошли на восток и взяли штурмом Аремис, и бросили лягушатникам такой мирный договор, какой бы нам больше всего понравился. Раймонд Айтверн мог выиграть эту войну, а вместо этого лишь делал вид, что пытается. А знаете почему? Он не хотел побеждать. Ему было довольно того, что он имел. Ему было надо, чтобы мы воевали год за годом на рубеже, и год за годом проливали кровь. Покуда лорды востока, Гальсы, Тресвальды и Коллинсы, держат оборону против врага, им не будет времени думать о политике. О том, кто сидит возле трона. Айтверн мог делать с Иберленом все, что хотел, вот он и делал - только делал мало. Кем бы ни был Гледерик, он сделает больше. Он положит конец войне - разгромит Лумей и Бритер, швырнет их к нашим ногам. У него получится, и этого мне довольно. Поэтому, господа, не имеет никакого значения, по нраву вам наш новый король или нет. Вы будете с ним. Потому что я так сказал. И потому что так правильно.
Роальд Холдейн ничего на это не ответил. Это устроило Гальса. Единственное, что Гальса не устроило - он не знал, почему именно Холдейн не стал продолжать спор. Потому ли, что признал правоту Александра - или же он решил, что переубеждать Александра просто бесполезно? Когда они прощались, между ними обозначилась неловкость.
... Всю дорогу до Стеренхорда Александр Гальс вновь и вновь прокручивал в памяти разговоры, случившиеся у него с Брейсвером и с Холдейном. Вертел обе беседы то так, то эдак, разглядывал их под разными углами и всегда в итоге приходил к выводу, что поступил правильно. А раз так, то не надо лишний раз и волноваться. В самом деле, если уж начал что-то делать, делай до конца. Он уже встал на сторону Брейсвера, значит, с ним и останется - не в привычках Гальса было менять коней посреди переправы. Брейсвер, как бы он не поступил с юной Айной и как бы не поступили остальные, оставался прирожденным лидером с задатками хорошего правителя, способного принести стране много пользы... а что до того, что этот хороший правитель пошел на откровенную подлость - Александру с ним не дружить и тем более не детей крестить, а вместе заниматься одним делом, добиваться общего блага. Значит, действительно забудем о дружбе и сосредоточимся на служении.
Из всех воинов Александр взял с собой одного только оруженосца. Здравый смысл требовал обзавестись приличествующим случаю эскортом, вдруг не повезет нарваться на врагов, но здравый смысл вступал в противоречие с необходимостью спешить и не привлекать к себе внимания. Это противоречие оказалось здравому смыслу не по зубам. В итоге, гвардейцы Белого Коня остались нести службу в захваченном, но не умиротворенном городе, а сопровождал Александра один только Блейр Джайлс. Мальчишка ужом вертелся в седле и пялился по сторонам, даже если в обе стороне от дороги расстилались одни только поля да леса. Похоже, для него это было просто прогулкой на свежем воздухе, небольшим путешествием пополам с маячащими впереди приключениями, и ничем больше. Сердце графа уколола зависть. Между ним и Джайлсом насчитывалось всего лет десять разницы, но порой Александр ощущал себя глубоким стариком.
Они ехали к владениям Данкана Тарвела четыре дня, линия тракта рассекала густонаселенные и спокойные области королевского домена. Первые два раза путники останавливались ночевать на постоялых дворах, а затем прямо в поле. Единственным встретившимся им местом, чьи жители уже прослышали от успевшего заглянуть к ним гонца о смене власти, оказалась деревня Эффин. Когда граф Гальс и его оруженосец явились в это живописное селение, оно напоминало залитый водой муравейник. Жители спешно вывозили добро из домов, припрятать его в лесных землянках, тайниках и укрывищах, отгоняли стада на дальние пастбища. Все дружно ждали, самое малое, светопреставления, и от явившихся из столицы гостей шарахались, будто черт от ладана. Александр, как сумел, растормошил трактирщика, и тот признался, что за день до благородного господина в деревне Эффин останавливалось двое других благородных господ, вместе с благородной леди, и один из этих благородных господ оказался крайне дурного нрава. Он убил королевского гонца, как только узнал о новом государе. Нет-нет, милорд, никто не смог помешать благородному господину - королевской стражи в селе отродясь не водилось, а самим с таким бесом связываться... В тот же вечер странные гости уехали, а перед тем, как уехать, пешими-то явились, они купили у мельника коней. Тот долго упирался и не желал уступать животину, но в итоге денежки все решили. И правда, много же денежек старому Тоби заплатили высокие господа. Только, милорд, признался трактирщик, сдается мне, глупость это была со стороны Тоби - какой от денег прок в деревне, да еще в нынешние смутные дни, что на них купишь, а вот добрая скотина никогда не помешает... Да вот охочий мельник до серебра оказался, жадный, да. Александр отрывисто поблагодарил хозяина за разговор и отправился ужинать. Услышанное графу никак не понравилось. Конечно, мало ли кто может шастать в здешних краях и оказаться слишком скорым на жестокую расправу, но Александра не оставляло подозрение, что он топчется по следам Артура Айтверна. Какой еще, в конце концов, дворянин может явиться нынче из Тимлейна пешим, когда любой разумный беглец не забыл бы о коне? Только беглец, покинувший город подземным ходом. Какой еще дворянин станет рубить честного герольда на глазах целой толпы народа? Мало ли какой, на самом деле, но Гальс доверял своему чутью. Все вместе очень напоминало его непутевого приятеля. Бывшего приятеля, говоря точнее. Тогда его спутники - принц Гайвен и Айна. И направляются они на запад, с форой в целый день. Интересно, они собираются сразу в Малерион или тоже подумали о Стеренхорде? Надо спешить! Александр и поспешил, делая за каждый день как можно меньше остановок на привал.
Дальше Эффин вести о случившемся перевороте пока что не распространились - попадавшиеся им люди, преимущественно местные крестьяне или странствующие торговцы, выглядели мирными и благожелательными, они еще ничего не знали о свержении Ретвальда и не находили поводов для беспокойств. Пока что - пройдет всего ничего времени, подумал граф, и любой вооруженный всадник начнет распугивать простой народ одним своим появлением. Таковы уж законы междуусобной войны, и никуда от них не денешься.
Однажды на третью ночь, когда они сошли с дороги и приготовились уснуть, Блейр вдруг спросил: