Рыцарь-крестоносец
Шрифт:
В городке Филипп собрал крестьян и отправил их в Бланш-Гарде. Им совсем не по душе пришлась эта дополнительная повинность, которая отрывала их от работы на полях, тем более что владетельный сеньор д'Юбиньи непременно спросит с них причитающуюся ему долю урожая, но по феодальным законам они были обязаны подчиняться своему господину, и Филипп надеялся, что хотя бы в какой-то мере может положиться на них.
Когда он вернулся в замок, Льювеллин уже собрал солдат. Явились все, кто мог держать в руках оружие, и, завершив смотр гарнизона и вооружения, Филипп и Жильбер приступили к выполнению первого задания сира Хьюго. Они
Филипп понимал, что хотел сказать отец, отдавая подобное распоряжение: нет смысла оставлять в тылу большое войско, поскольку угроза шла не с юга, как во время прошлой войны. На этот раз Саладин готовился нанести удар в сердце королевства. И если сельджукам удастся зайти так далеко на юг, пройдя до самого Бланш-Гарде, можно считать, что война проиграна и королевство будет уничтожено, а тогда уж совершенно не будет иметь никакого значения, сумеет ли выстоять крепость.
Когда гарнизон был разделен, Жильбер начал еще раз медленно и дотошно проверять обмундирование солдат. А Филипп тем временем прошел в стойла, чтобы осмотреть лошадей.
Половину войска сира Хьюго будут составлять конники, так как барон был довольно богат, а остальные лошади останутся в резерве для рыцарей. Скоро Филипп привел стойла в состояние бурной активности. Кузнецы возились у своих горнов, из недр которых вырывались волны горячего воздуха; лошади взволнованно ржали и били копытами, и человеку, не знающему, в чем дело, могло с первого взгляда показаться, что в конюшнях начался настоящий содом. Но за всем этим кажущимся беспорядком скрывалась четкая организация: каждый знал свое дело, и Филипп был доволен их работой.
Ему всегда хотелось, чтобы в конюшнях отца стояли крупные сильные лошади. Боевые кони с Запада были несравненно сильнее, чем восточные лошадки, а в те времена рыцарь выигрывал сражение во многом благодаря выносливости и мощи своего коня. Но лошади с Запада так и не смогли привыкнуть к восточному климату и постепенно теряли силу. Арабские скакуны, увы, менее выносливые, оказались несравнимо более приспособленными к местным условиям, и все же сир Хьюго был вынужден заказать новую партию лошадей из Европы, истратив целое состояние на то, чтобы достать себе и двум юным рыцарям достойных коней. Да и понятно, почему. Вооружение рыцаря весило немало, и местные кобылки просто издыхали под тяжестью оседлавших их воинов.
Удовлетворенный работой кузнецов, Филипп вернулся во двор. Льювеллин и Жильбер медленно двигались вдоль строя людей, тщательно осматривая все детали вооружения, и, находя неисправности, давали указания починить все к возвращению сира Хьюго. На это занятие ушел почти целый день.
Филипп прошел ко рву – там, под палящими лучами солнца, раздетые до пояса уже работали тридцать землепашцев из окрестных селений: одни лопатами отбрасывали пласты земли, другие в огромных корзинах относили срытую землю в сторону. Дело шло споро, и Филипп, указав на участок рва, требующий особого внимания, снова вернулся к Жильберу.
Три последующих дня они провели в непрерывной работе и на четвертый день решили провести заключительный осмотр. Все было готово. Солдаты были полностью одеты и хорошо вооружены.
– Что ж, отец должен остаться доволен, – сказал Филипп, хотя в голосе его звучали нотки сомнения. Он уже знал по опыту, что ничто, никакая мелочь не могла ускользнуть от зоркого глаза сира Хьюго. Но ему и в самом деле на этот раз казалось, что задание отца было выполнено успешно и придраться было не к чему.
Сир Хьюго вернулся в замок вечером пятого дня. Филипп, услышав звуки трубы и крики часовых, сбежал по лестнице в зал, чтобы приветствовать отца.
Ему хватило беглого взгляда, брошенного на барона, чтобы понять – сир Хьюго очень торопился.
Обычно барон путешествовал шагом или мелкой рысью и часто останавливался на отдых. Но сейчас весь раскрасневшийся, со струйками пота, стекающими по лицу, он был с ног до головы покрыт пылью всех оттенков от серого до черного. Видно было, что достойный мессир очень устал. Поблагодарив Филиппа, поднесшего ему бокал вина, он с наслаждением прополоскал горло прохладной жидкостью, отставил бокал на поднос и быстрым шагом пошел по залу. Филипп с Жильбером устремились за ним.
– Какие новости, отец? – нетерпеливо спросил Филипп. – Когда мы отправляемся?
– Завтра.
– Но куда?
Сир Хьюго, уже открывая дверь в башню, в его комнату, замер на пороге и, полуобернувшись, бросил:
– Сен-Жан д'Акр, – коротко сказал он и захлопнул за собой дверь.
За обедом он стал более многословен и уже подробно отвечал на вопросы Филиппа, сыплющиеся буквально градом.
– Саладин ведет осаду Тивериады, – говорил он, – и…
– Тивериады?! – воскликнул удивленно Филипп, перебивая барона. – Но это же владения графа Триполийского, отец! Значит ли это, что граф Раймонд разорвал мирный договор с турками?
За графом Раймондом Триполийским тянулась слава самого ненадежного и непредсказуемого человека в королевстве, ставшего таким, как поговаривали, из-за долгой неудачной борьбы за иерусалимский престол.
– Тебе не следовало перебивать меня, – строго сказал сир Хьюго. – Я уже собирался все объяснить. – Филипп часто заморгал в растерянности и кивнул, как бы прося прощения за неуместный вопрос. Жильбер подмигнул ему и состроил рожицу за спиной у сира Хьюго.
– Да, граф расторг мирный договор с Саладином, – продолжал сир Хьюго. – И это, пожалуй, самые приятные новости, полученные нами за последние дни. Саладин начал осаду его замка Тивериады, а там, за стенами, – все семейство Раймонда. Сам граф сейчас в Акре – полагаю, он ждет, пока король присоединится к нему со своей армией.
– Известно ли что-нибудь о размерах вражеской армии, сир? – спросил Жильбер.
– Очень немного. Но предполагают, что турки на этот раз собрали самую многочисленную армию из всех, с которыми нам приходилось иметь дело.
– А сколько человек сможем собрать мы, сир?
– Король и маршал считают, что около трех тысяч всадников. Сомневаюсь! В лучшем случае нам удастся набрать две тысячи, плюс пятнадцать тысяч пеших и лучников. Да и то, если полностью разорить гарнизоны всех замков. Но, боюсь, у нас нет выбора. – Выражение лица сира Хьюго не предвещало ничего хорошего.