Рыцарь курятника
Шрифт:
Она представляла собой парижскую улицу с большим зданием слева. Ришелье, Таванн, Креки и другие тотчас узнали улицу Тампль и отель Субиз.
Улица была пуста. Вдруг появилась молодая женщина почти в естественную величину. Будто вне себя она бежала от кого-то. В ту минуту, когда она пробегала мимо отеля, из окна выскочил человек, бросился на молодую женщину с кинжалом в руке и пронзил ей сердце. Женщина упала…
Мужчина наклонился к ней как бы затем, чтобы поднять ее на руки, но остановился и стал прислушиваться. Он пригнулся, посмотрел вдаль, потом попятился назад, оставляя следы на снегу, и медленно отступил к стене отеля. Затем по стене он влез в окно.
Этот человек был высокого роста, с черными, длинными и густыми усами, меховая шапка скрывала верхнюю часть его лица. Он исчез в окне в ту минуту, когда на улице появился молодой человек, вставший на колени возле девушки. Свет освещал лица обоих.
– Сабина Доже! – произнес король.
– И Таванн! – прибавил Ришелье.
– Это чудесно! – сказал Креки. – Все именно так и было.
Свет исчез, и изображение расплылось в темноте. Оно было таким ясным, что иллюзия реальности была абсолютной. Но вот свет опять появился на стене.
Сцена переменилась: было видно кладбище, у которого стояла карета, запряженная парой лошадей. В дверце показалась закутанная в мантилью женская голова. Человек в бархатной маске и весь в черном стоял возле кареты и разговаривал с женщиной. Шел сильный снег.
Раздался крик удивления – это вскрикнула маркиза де Помпадур.
– Что с вами? – спросил король.
– Ничего… государь… – отвечала фаворитка. – Удивление… удовольствие… все это так странно…
Свет померк, живая картина на стене исчезла. Вокруг стола было темно.
– Но в этих картинах нет ответа на мой вопрос, – сказал король.
– Государь, – отвечал Сен-Жермен шепотом, – духи не всегда повинуются беспрекословно; часто я вынужден подчиняться их прихотям и ждать, когда они захотят ответить.
Отступив назад, граф прошептал какие-то странные слова.
Свет мало-помалу усилился и осветил сероватое небо, покрытое тучами. Одна туча разверзлась, и показалась живописная местность, усеянная многочисленными войсками. Кавалерия, инфантерия, артиллерия двигались через горы и реки.
На первом плане виднелась блестящая группа, в центре которой находился всадник в позолоченном снаряжении. В зале все вскрикнули: всадником был маршал Саксонский. Вокруг его головы блистал нимб славы…
Но тут при громких криках одобрения тучи сомкнулись.
– Очаровательно! Ослепительно! – повторяла маркиза де Помпадур.
– Как объяснить такое совпадение? – спросил король.
– Для духов нет ничего невозможного, государь, – отвечал Сен-Жермен.
Тучи снова расступились; на этот раз все присутствующие от восторга поднялись со своих мест. Это был апофеоз. На золотом троне под лазурным небом, усыпанным звездами, восседал Людовик XV в королевском костюме, держа в руке обнаженный меч; вокруг трона теснились офицеры и маршалы, лица которых можно было узнать. По правую руку от трона располагалась победоносная французская армия; солдаты ма-
хали шляпами и знаменами; по левую стояли на коленях безоружные английские солдаты и просили пощады. Перед престолом маршал Саксонский одной рукой подавал королю французское знамя, а другой держал трофейные английские знамена.
– Да здравствует король! – закричал Ришелье, увлекаемый энтузиазмом.
– Да здравствует король! – вторили ему.
– Государь, – сказал Сен-Жермен, – одиннадцатого мая эти события станут реальностью.
– Я клянусь совершить это, – добавил маршал громким голосом.
– В этот день, граф де Сен-Жермен, – сказал Людовик XV, – я исполню любую просьбу, с которой вы обратитесь ко мне.
– Вот будущее, государь, – продолжал Сен-Жермен, – а теперь взгляните и на настоящее!
Золотистые облака закрыли великолепную картину, и она тотчас померкла.
Наступло продолжительное молчание; черные тучи раздвинулись, и показалась комната с позолоченными стенами; посредине стояла большая ванна из черного мрамора. Можно было видеть ее содержимое. Это была кровь.
В нескольких шагах от ванны лежало тело молодой девушки со вскрытыми венами и с широкой раной в груди.
Человек с большими усами, как две капли воды похожий на того, который в первой картине пытался, выскочив из окна отеля Субиз, убить Сабину, стоял возле тела и собирал в вазу кровь, которую выливал в ванну. В ванне, весь погрузившись в ее содержимое, сидел мужчина, голова которого едва виднелась над поверхностью красной жидкости.
Крики ужаса и негодования раздались в зале: в человеке, сидящем в ванне, все узнали графа де Шароле, который сидел за столом напротив короля. Свет погас, страшная картина исчезла, потом пламя, похожее на блуждающий огонь, пробежало у потолка и зажгло одну за другой все свечи.
Осветивший залу яркий огонь возвратил к жизни всех окруживших стол. Вздох облегчения вырвался из груди присутствующих. Сен-Жермен, стоявший напротив короля, низко поклонился.
– Государь, – сказал он, – духи отвечали вам.
Король был очень бледен, и негодование молнией сверкало в его глазах.
– Вы, Шароле! Вы? – спросил король, бросив на графа испепеляющий взгляд.
– Государь, – негромко отвечал принц Бурбон, – или этот человек сумасшедший, и тогда его надо простить, или он насмехается над вашим величеством, и тогда его надо наказать.
– Клянитесь вашей честью, принц, – сказал граф де Сен-Жермен, – что обвинение несправедливо, и тогда я признаю себя или сумасшедшим, или гнусным лжецом.
– Мне нечего ответить, – произнес граф надменно.
– Почему же?
– Потому что я не хочу принимать участия в шарлатанстве.
– Я исполнил приказание короля, – возразил СенЖермен. – Сожалею, что дух явился в вашем облике, но духи не ошибаются.
– Государь, – обратился граф де Шароле к королю, – этот человек забывает, с кем говорит.