Рыцарь Лета
Шрифт:
— Фрр! — возмущенно фыркнул Двэйн, — что вы, люди, понимаете в плотинах? Это мы, бобры, научили вас строить!
— А вот и нет! — обиделся Сашка. — Во-первых, надо хорошо забивать сваи. Во-вторых, надо подпирать их, как положено. Чтобы треугольник был! — И Сашка принялся объяснять бобрам, насколько прочной и устойчивой фигурой является треугольник. Второй Сашкин дедушка как раз был строителем. Он-то и рассказал ему про треугольники. Даже к мосту отвел, железнодорожному, через реку. И объяснил, показывая на мост:
— Смотри: мост сделан из балок. Поезд по нему едет, а мост не падает. Почему так, знаешь?
— Ну, мост же железный! — с высоты своих девяти лет пропищал Сашка.
— А вот и нет, внук.
— Да! — восторженно ответил Сашка. То, что рассказывал дед, было ужасно интересно.
— Это потому, что треугольник самая устойчивая фигура. Его сдавить или скрутить сложнее всего. Вот из этих-то треугольников и построен каркас моста. — Дед стал чертить палочкой по земле, раскрывая Сашке секреты конструкции. Нарисовал треугольник, потом — рельс, и стал объяснять преимущества двутаврового сечения. С дедом было интересно, он, как казалось Сашке, знал и мог объяснить про все на свете. Воодушевленный рассказами деда, он даже склеил мост из бумаги, из обычных тетрадных листов. Своими руками он воплотил рассказы деда. Сашка поставил мост на два стула, в центр моста пропихнул тяжелую головку молотка. И, Сашка уже понимал, что никакого чуда тут нет, а есть — наука, мост держал. Всего-то бумажный мост с балками толщиной в две клеточки, склеенный канцелярским клеем, но за ним — целый пласт знаний. И сейчас, рассказывая бобрам про мост, и про треугольники, он уже представлял себе, как надо строить плотину. В плотинах он тоже понимал. По весне, когда сходил снег, и мутные потоки воды вперемешку со льдом текли по улицам, любимой Сашкиной забавой было перекрыть кусочками льда и слежавшегося снега путь воде, устроив посреди улицы лужу.
— Смотрите, — водил он палочкой по земле: — Мы построим плотину поперек, в центре можно отставить проток, чтобы лишняя вода уходила. Я помогу вам забить сваи, вы только приготовьте мне заранее палки. Каждую сваю мы подопрем рогулькой, вот так, — провел он черту по земле. Потом к этим сваям надо будет подкатить бревнышки, и подсыпать камней с обеих сторон. Потом еще глиной обмазать, как вы умеете.
— А не снесет? — засомневались бобры.
— Не снесет! — увлеченный идеей, Сашка забыл обо всем, даже о том, что надо спешить за волшебными яблоками для мамы. Ну, то есть, не совсем забыл, но сумел убедить себя, устраиваясь спать, что завтра по-быстрому поможет бобрам, и сразу же поспешит во дворец. Ночью было тепло, и Сашка отлично выспался на пружинящей подстилке из старых трав. Вторая ночь в волшебной стране прошла спокойно. Даже незамеченная никем ворона, сидящая на дереве в отдалении, подремала вполглаза.
— И-раз! — обеими руками Сашка поднял над головой камень, и обрушил его на сваю. Сваи, тонкие стволы молодых деревьев толщиной, бобры заготавливали всю ночь. Теперь Сашка, как и обещал, помогал им с плотиной. В одних трусиках он стоял по пояс в воде, и вбивал сваи тяжелым камнем. Три сваи, подпертые сзади расходящимися «вилкой» палками, уже торчали из воды. Быстро текущая вода журчала, обтекая их. Забив первую, Сашка налег на нее, попробовал пошатать, и только когда убедился, что сваи стоят как каменные, принялся за другие.
— Сколько еще? — прошепелявил с берега бобр.
— Еще три! — ответил Сашка, и поставил камень сверху на сваю. Придержал левой рукой, а правой, освободившейся, утер пот.
— Тогда я скажу нашим, чтобы начинали сплавлять, — сказал бобр, и вопросительно глянул на Сашку.
— Давай, — махнул тот рукой. Он забивал последнюю, седьмую, сваю, посреди ручья, а бобры уже ладили слева и справа от него стволы деревьев, лишенные веток. По течению плыли все новые, бобры живо хватали их, и укладывали поперек течения. Сашка забил последнюю сваю, и поспешил бобрам на помощь. Они придерживали лапами стволы, а Сашка привязывал их лыком к сваям, притапливал, и привязывал под водой, у самого дна, погружаясь с головой. Бобры помельче уже суетились у берега, наваливая на плотину ветки. Они приносили в лапах камни и кусочки глины, и укладывали, обмазывали. Вскоре вода уже не журчала, она бурлила, особенно в центре, где еще ничего не было, только сваи.
— Все, я устал, — махнул Сашка рукой, и полез на берег, обсыхать. Он действительно очень устал. Двэйн выбрался на берег, и присоединился к нему.
— Стоит! Фрр! — удовлетворенно фыркнул он в усы.
— Стоит и будет стоять! — кивнул Сашка. — Ладно, Двэйн, я обсохну, и пойду. Пора мне.
— Я провожу тебя, — сказал Двэйн, встал на берегу и свистнул. Бобры тут же прекратили работу, десятки голов повернулись к стоящим на берегу.
— Бобры! Наш гость уходит! Попрощайтесь и поблагодарите его за помощь! — крикнул Двэйн, и бобры стали кричать, благодаря Сашку. Смущенный, тот аж покраснел.
Двэйн, и напросившийся в сопровождающие Бвэйн, проводили Сашку до границ бобровых владений.
— Прощай, мастер! — дружно отвесили они поклон.
— Прощайте, бобры, удачи вам! — пожелал в ответ Сашка, поправил на спине изрядно полегчавший рюкзак, и пошел по тропинке. Бобры смотрели ему вслед.
— Ты веришь, что человек учил нас, бобров, строить плотины? — задумчиво спросил Двэйн у Бвэйна.
— Если бы сам не видел, ни за что бы не поверил, — ответил тот.
— Да, времена меняются. Все меняется, — вздохнул Двэйн, и Бвэйн согласно вздохнул в унисон. Пролетавшая над ними ворона услышала обрывок фразы, но ничего не ответила. Ей нужно было догонять Сашку, да и не в привычках вороны было оспаривать очевидное.
Сашка, тем временем, шел по тропинке. Вскоре деревья расступились, и он вышел на опушку. Перед ним расстилался бескрайний луг, тропинка уходила куда-то вдаль. На самом деле, луг не был бескрайним, просто Сашка находился в низине, но он этого не сообразил, и пригорюнился. По всему получалось, что шагать ему еще много, а солнце уже висело высоко, так, что Сашкина тень, съежившись, пряталась у его кроссовок. Вздохнув, он поправил рюкзак, и зашагал дальше — а что ему еще оставалось? Он уже порядочно прошел, и лес уже потерялся где-то позади, когда услышал на лугу ржание. Сашка повернул голову, и остолбенел: прямо на него несся конь. Был он белоснежным, до того белоснежным, что будто светился изнутри, даже на солнце. Он рассекал травы, и те, казалось, пригибались при его приближении. Когда он подскакал близко к Сашке, тот заметил, что это не просто конь, а единорог, как на картинке в книжке про принцев Амбера. Подлетая к Сашке, он наклонил голову. Сашка испугался, ему показалось, что сейчас тот проткнет его своим закрученным винтом рогом, торчащим изо лба. В последний момент единорог отвернул, и проскакал мимо Сашки. Он остановился невдалеке, и медленно приблизился. Всхрапывая, раздувая ноздри, он будто нюхал Сашку, и вид у него был удивленный. Сашка вспомнил, что бобры тоже его нюхали, и тоже очень удивились. Прочистив пересохшее горло, Сашка кашлянул, и громко сказал, обращаясь к единорогу:
— Здравствуйте! Я Шурик.
— Здравствуй, человек! — мелодичным голосом ответил единорог. Он не раскрывал рта, а голос его словно бы звучал в Сашкиной голове. Сашка даже не удивился — уж если бобры разговаривают, то почему бы не разговаривать и единорогам?
— Скажите, пожалуйста, эта дорога приведет меня во дворец короля Оберона? — спросил Сашка, просто чтобы что-то сказать. Единорог его поразил, он был очень красивым, до того красивым, что Сашка не сразу собрался с мыслями.