Рыцарь понарошку

Бондарев Олег Игоревич

– Что за?.. – и замер, удивленно оглядываясь по сторонам: читальный зал был девственно пуст.

– Получи, гадина! – пена окатила до смерти перепуганного василиска.

Ящер, не зная, что и делать, «рыбкой» нырнул в муть болота, громко шипя раскаленной чешуей.

– И так будет со всеми! – грозно сверкая очами, заверил Фэт.

На лес грязным покрывалом легла туманная ночь. Филины спорили друг с другом, заполнив утробным «Ух!» всю округу.

Вдалеке ныли волки, а в кустах неподалеку

от стоянки устроилась парочка кроликов. Оба были настолько увлечены производством новых грызунов, что и дернуться не успели, когда Комод бесшумно раздвинул листья и ухватил обоих за уши.

– Вот и ужин нашему герою! – не без издевки сказал он.

Фэт мученически вздохнул: есть хотелось ужасно, а эти – когда еще приготовятся!

– Не хнычь, солдат! – подбодрил его Кушегар. – Тяжело в мучении…

– … а в бою тяжелее! – чуть ли не простонал парень: ужасно болела рука.

– Точно! О, Элви, ты уже и хворосту принесла?.. А я пару зверьков отловил. Как думаешь, одного нам, второго – троглодиту? – с сомнением покосился барон на лентяя.

Фэт не успел ничего ответить, как из болотной ряски выскочило нечто, похожее на лягушку, только раза в четыре больше.

Мозги еще не успели включиться, а подсознание уже яростно вскликнуло: «Эта тварь за едою пришла!»

Такого попустительства стерпеть было нельзя. Поэтому кружка с громким звуком встретила лоб жабы-переростка крепким дном.

Квакнув напоследок, лягушка улетела обратно и больше не показывалась.

– Это чего было? – в один голос ахнули Кушегар и Фэт, разом переведя взгляды на Элви.

– Троглодит, не к ночи помянут будет, – спокойно ответила волшебница, опытным движением сдирая с кролика шкурку.

– А… чего… Он? – хлопая ртом, как рыба, выдавил Комод.

– Ты ж его сам позвал. Сказал, что вторую порцию ему отдать надо, вот он на зов и выпрыгнул!

Кушегар нервно усмехнулся:

– Ну и твари тут водятся, хуже Фэта…

– Дык, конечно, – согласился рыцарь. – Я ж не тварь!

– Ага. Просто дурак.

– Почему это?

– Завтра вечером узнаешь, когда с твоих стараний толку окажется не больше, чем с паршивой овцы – шерсти. Лучше б мне магулет найти помог – запропастился куда-то, фиг сыщешь! Или я его вовсе в избе забыл?..

Рыцарь насупился, но лить продолжил: каким бы дурацким и глупым не был план, он его выполнит. Хотя бы потому, что это его план.

– Дядя Гозмо, а, дядя Гозмо? – девчонка в разноцветном костюме ловко запрыгнула на козлы рядом с возницей.

– Ну, чего тебе?

– А куда мы едем?

– Знамо куда – в Салатово! Там недельку побудем – и в сам Резаран рванем. Ух, денежки к нам побегут!..

– Ах, дядя Гозмо! – девчонка весело рассмеялась и повисла у Гозмо на шее. – Как же я вас люблю!

– Да будет, будет! – неуверенно хохотнул тот. – Развела тут… это самое… сопли! Скоро меня в них утопишь!

Девчонка

фыркнула и еще сильнее прижалась к нему. Старик растроганно шмыгнул носом.

Цирк дядюшки Гозмо вновь отправлялся в долгий тур по городам Ариана. Для молодой, но подающей большие надежды эльфийки Кларетты эти гастроли были первыми в жизни. Для Гозмо… Впрочем, циркач уже давно сбился со счету. Главное, что в каждом городе его узнавали и, тыча в сторону балагана пальцем, кричали: «Глядите! Старик Гозмо приехал!». Циркачей любили и в обиду не давали.

Но от нападения разбойников не застрахован никто.

Дорогу телеге преградили четверо в черных масках-повязках.

Кони испуганно заржали и стали на месте: один из грабителей, с рыжими волосами, держал за ошейник огромного волкодава, с клыков которого безостановочно капала слюна.

Гозмо тихо чертыхнулся. Рука его потянулась к висевшим на поясе метательным ножам.

Один из разбойников увидел это и попытался предупредить товарищей, но бросок Гозмо вышел чертовски быстрым и метким: грабитель упал с ножом в правой глазнице.

Остальные лиходеи оказались не в пример ловчее погибшего товарища: двое откатились в сторону, а рыжий отпустил ошейник волкодава, и монстр с радостным предвкушением рванулся к добыче.

Второй нож Гозмо ушел в молоко: серый зверь оказался слишком быстр. Легко увернувшись от просвистевшей в паре дюймов от загривка смерти, волкодав растянулся в длиннющем прыжке.

Старик выхватил из ножен короткий охотничий кинжал и выставил его перед собой. Он прекрасно понимал, что смерти уже не миновать, но хотел спасти хотя бы друзей.

Волкодав, одурманенный свободой, не заметил кинжала и просто нанизал себя на него. Будь на месте серого монстра обычный пес, он бы мгновенно испустил дух. Однако волкодав успел широко раскрыть пасть и с упоением впиться в горло дядюшки Гозмо. Старик бросил последний взгляд в сторону Кларетты и испустил дух.

Из фургончика выбежал атлет Семерро и братья-клоуны Гиббисы. Силач сжимал в руках трехпудовую гирю, а весельчаки вооружились двумя одинаковыми мечами.

Циркачи сцепились с оставшимися тремя разбойниками, а эльфийка, давясь слезами, прижалась к остывающему телу Гозмо – ее любимого дядюшки.

Чья-то рука легла ей на плечо. Девочка, утерев слезы, оглянулась. Открыла рот от удивления.

– Пойдем, – тихо, но твердо велел ей человек в белом платье. Впрочем, вряд ли это был человек: эльфийка считала, что так могут выглядеть только ангелы; благообразный, чистый, казалось, дотронешься пальцем – исчезнет, словно морок во время жары… – Тебе не место среди этой бойни.

Она неуверенно кивнула.

Ангел протянул девочке руку. Кларетта сжала ее маленькими тонкими пальчиками, как только могла, и ангел грустно улыбнулся: забирая девушку отсюда, он оставляет очень большую ее часть здесь, на лесной дороге.