Рыцарь с железным клювом
Шрифт:
ГЛАВА 16
ЧЕЛОВЕК С УТИНЫМ НОСОМ
Нет, после того как они побывали в церкви, ехать в коммуну к Кошмарику Володя отказался, хотя им и удалось поговорить по душам в одном уютном кафе, куда Кошмарик затащил Володю "от всего своего щедрого сердца". И попало же Володе за то, что он смандражировал, испугался, хотя ребята Кошмарика все проделали классно.
– Да, - признавался Володя, трогая свой распухший нос.
– Хорошо сработали, только чуть-чуть перестарались.
– Да брось ты!
– махал на него рукой Кошмарик, жуя антрекот. Подумаешь, дрозда дали! А ты хотел, чтобы тебя ладошками погладили? Я ведь кентам своим так и сказал - бейте натурально, чтобы никто мухлежа не заподозрил. Вот они и постарались, а ты, стрекозел, раньше времени ноги сделал. Хиляк!
Володя обижался:
– Да если б ты видел, что они с тем мужиком, со Злым то есть, сделали! Кочергой раскаленной пытали!
– Подумаешь, кочергой, - равнодушно откликался Кошмарик.
– И тебя бы маленько попытали б - ничего с тобой бы не случилось, только крепче стал бы. Зато отвязались бы от тебя...
Володя вздыхал:
– А что, думаешь, они ещё могут... привязаться?
Кошмарик с холодной деловитостью отвечал:
– Откуда я знаю. Я не доктор и, что там от них в машине осталось, не видел. Впрочем, кувыркались они ништяк, хорошо кувыркались. Думаю, они к тебе уж не привяжутся больше, не волнуйся.
И Володе становилось жутко. Выходило, что катастрофа случилась по его вине и, значит, он был повинен в смерти двух людей. Какими бы злодеями ни были они, все равно Володе было жаль их, и он никак не мог примириться с мыслью, что явился причиной из гибели. Но другой, злой человек, живший в глубинах Володиного нутра, настойчиво шептал мальчику: "Не тревожься. Если бы не ты их убил, то они убили бы тебя. Вас бы остановили, тебя с картиной отвезли на дачу, там бандиты увидели бы, что ты нес им копию, а не оригинал, и в том самом страшном кресле ты бы заплатил за свой обман".
– Слушай, а ты, калики-моргалики, когда со мной за помощь рассчитываться будешь?
– вернул Володю в реальный мир голос Кошмарика.
– Подожди, я рассчитаюсь с тобой, - заверил Володя Кошмарика.
– Мне бы теперь только с Белорусом разобраться. Он ведь тоже картину хочет получить.
– Да как же ты с ним разберешься? Может, снова тот же вариант раскрутим? Сам видишь, отлично получилось.
– Нет, не подходит, - решительно отказался Володя и снова дотронулся до своего разбитого носа.
– У меня есть другой план, без мордобитий. Морду, впрочем, могут самому Белорусу набить. Если получится, тут же идем с тобой в одно местечко, в мой тайник, забираем Боттичелли и загоняем за пол-лимона баксов - дешевле не отдам. Получишь за помощь десять тысяч долларов. Тебе довольно?
– Хватит, - стараясь казаться равнодушным, сказал Кошмарик, вначале пошевелив губами, мысленно переводя "зеленые" в рубли.
После ужина в кафе Кошмарик довез Володю до метро, и они расстались. Кошмарик помчался в коммуну, а Володя домой, унося с собой картину кисти великого Браша, дважды сослужившую ему сегодня службу.
Домой Володя поспел до прихода отца, как смог отчистил куртку, вымылся под душем и стал дожидаться появления отца, обещавшего прийти сегодня поздно. Так и сидел за письменным столом, разложив перед собой учебники, хотя в школу завтра и не собирался идти. Просто Володя уже втянулся в эту двойную жизнь, и она ему очень нравилась, забавляла и веселила его. Теперь каждому, кто обращался к нему, он мог подсунуть, исходя из обстановки, свою особенную маску. И этих масок в коллекции Володи становилось все больше и больше.
Утром Володя полез в холодильник и увидел, что он абсолютно пуст. "Да, папка совсем распустился, - подумал Володя, - надо будет указать ему на недостатки. Ладно, сбегаю в сосисочную..."
Кое-какую мелочь ему разыскать удалось. Оделся и вышел за порог. В сосисочной народу почти не было. Володя взглянул на ценник и ахнул - одна сосиска стоила ровно столько, сколько денег имелось в Володином кармане. Правда, мальчик мог купить ещё кусочек хлеба, но на чай уже ничего не оставалось. "Ну и цены - с раздражением подумал он.
– Грабят народ". Особенно противно стало у него на душе, когда он заметил на толстой роже раздатчицы сосисок презрительную улыбку, когда она клала на тарелку заказанную Володей сосиску. "Подожди, - подумал Володя.
– Скоро я не только все твои сосиски, но все это заведение купить смогу, а ты у меня полы мыть будешь". И Володя представил, как эта толстая женщина пыхтит, моя пол, а он великодушно вручает ей за работу одну-единственную сосиску.
Мальчик взял тарелку и встал с ней за столиком с круглой мраморной столешницей. Принялся за скудную трапезу, но вдруг рядом с ним встал какой-то гражданин, принесший на двух тарелках целую гору сосисок, в соседстве с которыми лежали три яйца и штук пять жареных пирожков. Два стакана кофе с молоком дополняли завтрак гражданина. "Чтоб ты лопнул, - с завистью подумал Володя, потому что ему было очень стыдно за свою нищенскую еду.
– Ничего, скоро я..."
Но додумать мысль или скорей мечту он так и не сумел, мужчина произнес: "Эх, люблю я вас, хорошие мои..." И стал одну за другой уписывать сосиски. Потом он неожиданно подмигнул Володе и заявил, уже обращаясь лично к мальчику:
– Слушай, я, кажись, пожадничал, много набрал. Возьми-ка ты у меня штучки три, не брезгуй, я ещё не трогал их.
И не дожидаясь, покуда Володя даст согласие, скатил со своей тарелки на тарелку Володи даже не три, а целых четыре сосиски. Володя буркнул щедрому дядьке "спасибо" и присмотрелся к нему - лицо мужчины было замечательным! Глаза его были веселыми, искрящимися смехом, но такими маленькими, что подошли только бы одной свинье. Зато его нос был крупным, вытянутым, а на конце расплющивался и даже раздваивался немного, точь-в-точь как у утки. В общем физиономия незнакомца выдавала в нем характер шутника и, наверно, проходимца, как показалось мальчику.
– Ну, чего ты смотришь? Ешь, ешь!
– поторопил мужчина Володю.
– Разве одной сосиской наешься? Это ж курам на смех, воробышку закусить. Ешь, я сегодня добрый. Вот ещё и яичко тебе, и кофе стакан, чтобы еду запить. А то она без мокрого плохо проскакивает.
Нет, Володя никогда не видел этого человека, но мальчик мог бы поклясться, что когда-то слышал его голос, только где, Володя вспомнить никак не мог.
– А с чего это вы сегодня такой добрый?
– спросил Володя.
– Может, деньги в лотерею выиграли или жена в отпуск уехала?
– пошутил мальчик, приглядываясь к смешному лицу незнакомца.
Шутка пришлась мужчине по душе, и он громко расхохотался, а его утиный нос при этом ещё больше удлинился и стал ещё более плоским.
– Нет, парнишка, не уехала - у меня жены вообще нет. Просто вчера вечером подъехал я на своей тачке к одному рынку, встал там по делам, вдруг вижу: бегут мимо меня трое модных молокососов и подбегают они к другому. Да как начали они того дубасить - и руками, и ногами, а он даже не сопротивляется, будто все это ему доставляет удовольствие. Ну, отдубасили они его, схватили пакетик, что у него в руках был, да деру. Тут из машины, которая перед моей стояла, два мужика выходят, будто ему на помощь, а он-то их так испугался, словно они не помогать ему, а ещё сильнее бить хотели. Как заорет тот парень благим матом - и бежать. Добежал он эдак до мотоцикла, на седло вскочил, и уехал тот мотоцикл. Вот, думаю, какая потеха. Дай-ка за ними вслед поеду, и поехал, и много интересного увидел. Потому-то у меня сегодня такое настроение веселое. Люблю я, знаешь, разные городские сценки собирать, на память, так сказать. Может, потом, когда писателем стану, пригодится...