Рыцарь в потускневших доспехах
Шрифт:
— Враг? Если бы он попросил меня более любезно…
— Я сказал “враг”, значит, я именно это и имел в виду!
Когда Гордон взвыл от гнева, Кристофер захлопнул люк. Окна у Кристофера были открыты, и он слышал приглушенные голоса.
— Я думала, что это ты, Гордон.
— Черт…
— Правда… Слишком неловко объяснять. Кристофер услышал, как Гордон взорвался:
— Верни их назад!
— Что вернуть?
— Мои креветки!
— Ты хочешь, чтобы я снова спустилась в его каюту? — Она была явно ошарашена. — А что, если он
Она знала его лучше, чем думала. Как она и предполагала, Кристофер снял с себя полотенце и отправил креветку в рот. Она была влажная и сочная — изумительная. Намного вкуснее орехового масла. Он достал из ящика сценарий и взял еще две креветки.
Противник она или нет, но готовит Кирклэнд чертовски здорово. Он вспомнил, как горяча и нежна на ощупь была она в его руках. Как она отпрыгнула, едва он коснулся ее. И задумался о других ее талантах.
Интересно, хороша ли она в постели?
Глава 4
Интересно, какая она в постели?
Кристофер в одиночестве сидел в темной каюте, размышляя над этим вместо сценария. На помощь ему пришла мужская фантазия.
В его воображении Даллас лежала перед ним обнаженной с разметавшимися вдоль нежного тела золотистыми волосами. Золотые искорки в ее глазах полыхали, соблазняя его.
Застонав от злобы и сладости одновременно, Кристофер отбросил сценарий в сторону. Протер глаза тыльной стороной ладони: да что же он с собой делает!
Крошечные оконца не пропускали воздуха, и в каюте снова стало душно. Он встал и открыл люк.
Пурпурное небо чернело. Во влажном воздухе пахло болотом. На горизонте, подобно бриллиантам, мерцали огни города, но прелесть ночи для Кристофера была потеряна. Он мог думать лишь о Даллас.
Из ресторана доносились звуки банджо и взрывы хохота. Кристофер не спешил присоединяться к хриплоголосому веселью, хоть и был голоден. Стоящая рядом яхта лишила его покоя. Его мучило то, что Даллас осталась внизу — наедине с Гордоном. Она наедине с ним уже несколько часов. Кристофер продолжал видеть ее в своем воображении. Он хранил воспоминания о чудесном отблеске солнца в ее золотистых волосах. Она так стремилась убежать от него…
Какого черта она так долго делает внизу с Гордоном?
Лились звуки григорианских песнопений — Кредо и Агнус Деи. Что за парень включает такую музыку, занимаясь любовью с женщиной? Возможно, интеллектуалы, которые читают Джона Донна и Эндрю Марвелла, любят религиозные песнопения. Из каюты Гордона она не спешила уйти.
А кто сейчас занимается рестораном? Кто в данную минуту следит за Стефи? Кристофер припомнил все сенсационные байки, которые приводила по телефону Даллас, пытаясь доказать: он слишком безответствен, чтобы заботиться о собственном ребенке. Кристофер не сводил глаз с яхты Пауэрса. Не ей обвинять его в безответственности!
Сквозь звуки песнопения до него донесся ее шепот:
— Он где-то
— Расслабься. Забудь о нем. В каюте Гордона мигнул свет.
— Я.., не могу, — проговорила она. — Он сидит где-то здесь. Если бы он сошел вниз!
— Что ты от меня хочешь — чтобы я пошел и сказал ему об этом?
— Нет! — яростно возразила она.
Кристофер включил свой радиоприемник и нашел рок-музыку. Тяжелый рок заглушил тихие мягкие звуки псалма. В их каюте мелькнул второй огонек. Кристофер усилил звук. Он чувствовал себя вовлеченным в своеобразную дуэль за эту женщину — его противницу. Через иллюминаторы он видел мужчину и женщину, сидевших на противоположных койках. Они спорили.
Впервые он заметил, как в темной воде отражаются огни города и сверкают звезды, — и присвистнул, оценив прелесть ночи даже в Техасе.
Время шло. Тьма сгущалась, звезды горели все ярче. Псалмы умолкли, грохотал лишь рок из каюты Кристофера.
Он очнулся от тихого детского плача. И вскочил. Где-то в ночи потерялась и кричала маленькая девочка.
Салли!
В тысячах снах он слышал ее тихий плач.
Но это была не Салли. Слабый испуганный крик вновь повторился. На сей раз ему не пригрезилось. Слышался металлический звук от клацанья кожуха о мачту, плеск воды где-то рядом.
Его опять бросило в жар, а тело покрылось испариной. Он же в Техасе!
Ребенок вновь захныкал, и холодок страха пробежал по спине Кристофера. Он вскочил и натянул джинсы. Выключил музыку. Выйдя из каюты, увидел темную яхту по соседству со своей. Ни звука не доносилось с нее — как и из ресторана. Луны не было. Только звезды и огни города вдалеке. И легкий ветерок.
Кристофер снова услышал плач и ловко прыгнул на причал. В дальнем конце причала мелькнула белая ночная рубашка. По разбитым доскам бродила маленькая девочка с длинными черными косами.
Стефи! Его дочь!
Он хотел позвать ее, но спохватился. В детстве он тоже бродил во сне, как Салли, — и вспомнил, как ужасно, когда тебя будит в непривычном месте незнакомый человек.
— Остановись, — шептал он, — пожалуйста, остановись.
Беззвучно, словно привидение, она скользила к черной глубине с другой стороны причала.
— Стефи…
Черные косы закружились. Полы ее ночной рубашки запутались в ногах. Ее будто остекленевшие глаза смотрели сквозь него, не видя.
— Мама…
— Нет, дорогая, я твой… — он запнулся, — папа.
Она испуганно вскрикнула и бросилась бежать.
Это было хуже, чем в преследующих его ночных кошмарах. В тех снах Салли кричала, а он оставался застывшей статуей. И лишь беспомощно стоял, в ужасе наблюдая за тем, как она тонет в бассейне.
Но сейчас был не сон, а явь. Кристофер спасал Стефи.
На бегу он больно поранил гвоздем пятку. Стефи споткнулась, ее маленькая ножка мелькнула в воздухе. Стефи закричала, но он был рядом и, когда она падала, подхватил ее.