Рыцарь Золотого Сокола

О'Бэньон Констанс

Вот и сейчас Джиллиана снова отправилась на аудиенцию к Генриху. Она бывала у него почти каждый день, но Райен оставался в неведении по поводу того, о чем они беседовали: она ничего ему не рассказывала.

Между Райеном и Джиллианой установились в целом мирные, но довольно странные отношения. По ночам они оба безраздельно отдавались страсти, днем же почти не общались друг с другом. В последнее время Джиллиана казалась Райену тихой и подавленной. Он пытался угадать, что ее удручает, но не решался спросить.

Сейчас

он лежал на кровати, глядя в потолок и думая о Джиллиане, об ее шелковых волосах и нежной коже. Кажется, он начал слишком привязываться к ней. Ему казалось, что она уже овладела его душой: целыми днями он мог думать только о том, как будет обнимать ее ночью.

Но, может быть, он к ней чересчур суров? Райен резко сел на постели. Да, надо быть с нею помягче, следует как-то вызвать ее на разговор о ней самой. Сегодня же, когда она вернется, он постарается как-нибудь получше наладить их отношения.

В ожидании Джиллианы Райен то и дело поглядывал на дверь. Но прошел час, за ним другой, а она все не приходила. Лежа на кровати, он устало закрыл глаза — всего на минуту, как ему казалось, — но мало-помалу мысли его начали путаться, и скоро он забылся тяжелым сном.

Очнулся он оттого, что кто-то тряс его за плечо. Райен нехотя открыл глаза над ним стоял сэр Хэмфри.

— Моя королева прислала меня сюда, чтобы я помог тебе подготовиться к отъезду.

Райен немедленно сел на кровати, силясь стряхнуть с себя остатки сна. Верно ли он расслышал? Спросонья чего не почудится. — Генрих отпускает нас?

— Он долго противился, но королева Джиллиана была тверда в своих намерениях, и вот — сегодня утром он наконец сдался.

Райен встал и выпрямился в полный рост, но сэр Хэмфри все равно возвышался над ним на целую голову.

— Похоже, ваша королева всегда добивается, чего хочет.

— Дай Бог, чтобы так оно и было, — с достоинством ответил верный рыцарь королевы.

Только сейчас Райен заметил, что они не одни. Рядом с сэром Хэмфри стоял мальчик лет двенадцати, в руках у него были доспехи и меч с золотой рукоятью. Райен вздрогнул. Это был его меч — тот самый, который забрали у него англичане после того злополучного сражения. Он узнал бы его из тысячи.

— Откуда у него мое оружие и доспехи? — в изумлении спросил он сэра Хэмфри.

— Моя королева хотела отдать распоряжения насчет вещей, но принцесса Кассандра сообщила ей, что у тебя все забрали. Ее Величеству пришлось идти к королю Генриху и настоятельно требовать, чтобы все изъятые вещи были возвращены тебе полностью. Джеймс, мой оруженосец, поможет тебе одеться.

Райен медленно провел пальцем по лезвию своего меча. Это был отцовский подарок, и он уже не чаял его увидеть.

— Выходит, я снова в долгу у Джиллианы. В глазах старого рыцаря вспыхнула гордость.

— Видел бы ты ее сегодня — как бесстрашно она ставила Генриху условия!

— Не завидую тому глупцу, который пожелает с нею сразиться, — сказал Райен. — Вряд ли ему доведется выйти победителем.

— Пожалуй, — согласился Хэмфри. — Она вдвое разумнее любого мужчины и втрое — любой женщины.

Райен прищурился.

— Ты слишком высокого мнения об этой женщине. Думаю, это оттого, что ты слишком долго жил под властью королев у себя на Талшамаре.

Хэмфри улыбнулся и справедливо заметил.

— Кажется, на Фалькон-Бруине сейчас тоже правит женщина? — Не дожидаясь ответа, он повернулся, чтобы идти. — Когда оденешься, Джеймс проводит тебя. Принцесса Кассандра и Ее Величество уже готовы к отъезду. Мы ждем тебя у ворот.

Проводив глазами сэра Хэмфри, Райен коротко кивнул мальчику, и тот бросился его одевать. На сердце у Райена было теперь гораздо легче, ведь он ехал домой.

Переодевшись в чистую белую рубаху и кольчугу, Райен натянул кожаные высокие сапоги чулком, перевязанные ремнями, прицепил к ним шпоры и, набросив на себя черный плащ, скрепил его на плече фамильной пряжкой в виде золотого сокола с глазами из драгоценных камней. Шлем он взял под мышку.

Затянув кольчугу, оруженосец счел, что все в порядке.

— Идемте, Ваше Высочество? — почтительно обратился он к принцу.

— Да. Показывай дорогу. Меня уже тошнит от этого замка.

Но тут в коридоре послышались какие-то голоса, дверь распахнулась, и на пороге появился Генрих собственной персоной.

— Как видишь, захотелось еще раз поговорить с тобой до твоего отъезда.

— По-моему, можно было обойтись и без прощальных напутствий, — сказал Райен, натягивая тяжелые перчатки с раструбами почти до локтя.

— Боюсь, что эти несколько месяцев, проведенные в заключении, не лучшим образом повлияли на твой строптивый нрав. Меня это удивляет. За это время ты мог бы хоть что-нибудь понять. — Генрих безразлично пожал плечами. — Дело твое, но я все же решил кое-что тебе объяснить.

— Я слушаю.

— Известно ли тебе, что королева Джиллиана едет на Фалькон-Бруин вместе с тобой?

— Да, она говорила. Любопытно, как тебе удалось ее убедить.

— О, это было нетрудно ведь у нее, в отличие от нас с тобой, есть сердце. Я сказал ей, что если она не пожелает отправиться вместе с тобой и принцессой Кассандрой на ваш остров, я верну вас с сестрой обратно в Тауэр.

— И только из-за этого она едет со мной? — изумленно спросил Райен.

— Во всяком случае, это единственный довод, который возымел на нее действие. Право, она удивительная женщина.

— Не тебе об этом судить, — пробормотал принц Рондаш невнятно.

— И второе, что тебе следует знать: мои люди будут сопровождать тебя до побережья и проследят, чтобы ты благополучно сел на корабль. Мне не надо неожиданностей.

На скулах Райена заходили желваки.

— Предупреди их, пусть держатся от меня подальше.