Рыцарь Золотого Сокола
Шрифт:
Снова воцарилась тишина, которую в конце концов нарушил сэр Ройс:
— Ваше Величество, надеюсь, вы не приказываете нам покинуть вас. Мы все поплывем с вами на Фалькон-Бруин и вернемся на родину только вместе с вами, когда вы к этому будете готовы.
На сердце у нее вдруг потеплело. Она готова была обнять и расцеловать каждого рыцаря.
— Я дорожу вашей преданностью и молю Бога, чтобы он позволил мне оказаться достойной ее. Рыцари молчали, но их лица, застывшие в немой почтительности, говорили Джиллиане, что для каждого из них она — достойнейшая из королев.
После
Когда все со столов было убрано, она послала пажа за Райеном. Принц вскоре появился. Она попросила его сесть рядом с собой, и он опустился на скамью с холодно-безучастным видом. Но вместо того чтобы заговорить с ним, Джиллиана снова обратилась к своим подданным:
— Любезные лорды, каждый из вас окажет мне неоценимую услугу, явив преданность моему мужу, принцу Райену. Согласны ли вы служить ему так же верно, как и мне?
— Да.
— Да.
— Да, — повторяли друг за другом суровые воины.
От неожиданности Райен не нашелся, что ответить, и Джиллиана пришла ему на помощь.
— Я благодарю вас, — сказала она, — и уверена, что Его Высочество так же, как и я, благодарен вам за оказанное доверие и честь. — Она поднялась из-за стола. — Достойнейшие лорды! Понимая, что вы устали и желали бы поскорее отойти ко сну, я все же прошу вас остаться еще на некоторое время и выслушать слова, которые исходят из самой глубины моего сердца. Я хочу воздать соответствующие почести заслугам того, кто ради меня стойко терпел все невзгоды и много лет жил вдали от дома и родных.
Лорды оживились и начали подниматься со своих мест, а сэр Хэмфри, явно застигнутый врасплох, смущенно смотрел на свою королеву.
— Встаньте, сэр Хэмфри, и подойдите ко мне. — Это была первая, после коронации, торжественная речь Джиллианы, и она очень старалась, чтобы голос ее звучал твердо.
— Сэр Хэмфри в большом волнении остановился перед королевой.
— Будь мы с вами в Талшамаре, мы устроили бы сегодня настоящее торжество, — продолжала она, — но судьба распорядилась иначе. Сэр Хэмфри, перед лицом собравшихся здесь лордов я жалую вам титул графа Болдриджа и, кроме того, почетное звание палатина, коего испокон веку удостаивались в Талшамаре лишь самые уважаемые и доблестные рыцари. Отныне вы можете сидеть в моем присутствии и высказывать свои мысли в любой момент по собственному разумению. К вам переходят все привилегии, а также земли, замки и денежные доходы, сопряженные с титулом графа Болдриджа. Это — дань благодарности верному вассалу за все, что он сделал для Талшамара и его королевы. — Королева закончила речь и медленно обвела взглядом собравшихся.
Потрясенный, сэр Хэмфри смотрел на Джиллиану, не в силах произнести ни слова. Так вот почему она так подробно выспрашивала у него недавно о том, какие титулы в Талшамаре после смерти главы семьи и за отсутствием наследников отошли к короне. Только теперь он понял, для чего ей это было нужно.
Джиллиана шагнула к сэру Хэмфри и вынула из ножен его тяжелый меч.
— Преклоните колени, сэр Хэмфри.
Он опустился на колени и низко наклонил голову, чтобы никто не заметил слез в его глазах. До сих пор он плакал лишь однажды в жизни — в ночь, когда погибла королева Фелисиана, а он вынужден был бежать, спасая драгоценную жизнь принцессы.
— Конечно, было бы лучше, если бы все жители Талшамара могли видеть сейчас, сколь велика моя благодарность вам, но, увы, — мы далеко от родины. — Она дотронулась стальным лезвием до его плеча и улыбнулась. — Встаньте, лорд Болдридж, и обернитесь к равным себе.
Он встал, пряча от нее полные слез глаза.
— Прошу вас и в дальнейшем быть моим мудрым советником и хранителем Большой печати Талшамара.
Он снова упал на колени и поднес к губам подол ее платья.
— Я навеки ваш преданный вассал и буду служить вам, покуда Господь не призовет меня к себе.
— Ну, полно, — с улыбкой сказала Джиллиана. — Не будем говорить о смерти в столь радостный час. Пусть лучше нам принесут вина, чтобы все присутствующие могли выпить за здоровье вашей светлости!
В шатре опять стало шумно, и скоро менестрель, ударив по струнам лютни, запел родные песни Талшамара. В эти минуты Джиллиана по-настоящему ощутила, что она едина с этими людьми. То чувство, которое впервые зародилось в ней на коронации, еще больше окрепло. Глядя, как ее рыцари поздравляют смущенного лорда Хэмфри, она радовалась от всей души.
— Приятно ли быть щедрой властительницей и раздавать почести вассалам, которые и без того тебя обожают? — спросил Райен, холодно улыбаясь. — Что до меня, то мне ни к чему ни их преданность, ни служба, слава Богу, у меня есть своя страна и в ней свои подданные. А за королевский титул мы еще поборемся.
Она резко обернулась к нему.
— Прошу тебя, Райен, пусть твоя неприязнь ко мне останется между нами. Не думаю, что мои подданные смогут понять твои чувства.
Неприязнь? Он снова нахмурился. С чего она взяла, что она ему неприятна?
Джиллиана встала, и все лица обернулись к ней.
— Пожалуй, мне пора пожелать вам всем спокойной ночи, но пусть мой уход не помешает общему веселью.
Райен вместе с ней перешел в королевский шатер. Пока она снимала корону с головы и расстегивала верхнюю юбку, он молча следил за ней.
— Джиллиана.
Она подняла на него вопрошающий взор.
— Да?
— Я не испытываю к тебе никакой неприязни. Ты ошибаешься.
— Ошибаюсь? Не думаю. Все время, начиная с нашей первой встречи, ты выказываешь одно только презрение, если не ненависть ко мне. Я понимаю причину таких чувств с твоей стороны, но это мало что меняет.
Он шагнул к ней и взял ее за руку.
— Джиллиана, поверь мне, я искренне восхищаюсь тобой.
Его сильные пальцы переплелись с ее, тонкими и нежными, в голосе слышалось искреннее волнение.
— Та первая ночь, когда мы были вместе, — я помню каждую ее минуту. Ты тогда так вскружила мне голову, что я до сих пор не могу думать ни о ком другом.
Джиллиана не знала, верить ему или нет. А как же его Катарина? Его возлюбленная?
— Неужели любая женщина может так легко вскружить тебе голову, Райен?