Рыцарь
Шрифт:
Владимир сидел в кресле, опершись локтями о стол. Ратибор и Словята склонили головы в приветствии.
– Думу тяжкую думаю, бояре. Хан на переговоры приехал и уедет с миром, коли дары богатые получит. Только казна пуста, и чем отдариваться, ума не приложу.
Ратибор подтолкнул вперёд Словяту:
– Вот как раз боярин киевский слово имеет. Говори, Словята!
И Словята рассказал свой план. И хана ликвидируют, и войско его ночью разгонят. Ночью не видно, велика ли княжеская дружина, паника поднимется. А страх, неизвестность, суета и суматоха,
Князь, выслушав Словяту, покачал головой:
– Нет, я слово послам ханским дал. Да и за сына боязно: вдруг сорвётся у вас что-то, они сына жизни лишат – как я жить после этого стану, как Гите, супруге своей, в глаза посмотрю? Никак не можно!
Но чувствовалось – князь в смятении, колеблется. Уж очень велик соблазн одной ночью решить все вопросы, преподать половцам урок.
Подал голос Ратибор:
– Князь! Нет в тебе греха. Они ведь, как всегда, дав клятву, разоряют землю русскую и кровь христианскую проливают беспрестанно. Доколе терпеть?
Князь осторожничал, но понять его можно. На кону не только жизнь сына, но и его самого, его семьи, судьба города – всего княжества.
– Ну, предположим, я соглашусь. Как действовать мыслите?
– Половцы, как дети степи, спать ложатся рано. К полуночи, я полагаю, уснут. Люди Словяты подойдут к шатру…
– Это я слышал. Дальше-то что?
– Как только Словята…
– Боярин, ты сам пойдёшь? – снова перебил Ратибора князь, обращаясь к Словяте.
– Сам, княже. Если неприятность случится и сына твоего не вызволим, так и мне не жить, погибну с честью. Ты сыном рискуешь, я головой своей. По-моему, честно.
– Пусть так. Только как мои дружинники, что при сыне, вас узнают? Ведь за мечи схватятся! Твои люди им незнакомы!
Ратибор вмешался:
– А пусть с ними Ольбег пойдёт. Дружинники его в лицо знают, как и он их.
– Годится. А дальше?
– Сигнал твоей дружине дадим. Как только люди Словяты уйдут, по-тихому дружину из города вывести. Но молча. Иначе хан Итларь услышит, как они из города уходят.
– Чего проще! Двор Ратибора от городских ворот дальше, чем княжеский. Пусть гриди по одному выходят, а лошадей в поводу ведут.
– Принимается! А что за сигнал будет?
– Огненная стрела вверх. У половцев костров много, заранее стрелу паклей обмотаем, выстрелим в небо. Тут уж вам не медлить.
– Хм… – князь задумался, мысленно проигрывая похищение сына и последующий бой.
– А где шатёр Китана?
– Если со стены смотреть – вправо от центра. Там ещё санный след на нашу весь идёт, которую половцы на дрова для костров пустили.
– Вот туда и надо нанести первый удар, хана убить. Просто так ханами не становятся, он отпор наладить сможет. Первым делом – он и его приближённые, а затем уже – по стану. Рубить всё, что шевелится, не давать спуску.
– Ясно.
Задуманное предприятие было серьёзным. Обычно такие не один день разрабатывали, но сейчас всё проводилось в спешке – поутру ситуация может измениться.
Разговор подошёл к главному, но никто не решался начать первым. Князь кашлянул:
– Ну а с Итларем что делать будем?
– Как со станом разберёмся, двор Ратибора окружить, а избу с ханом сжечь! – предложил Словята.
– Да ты что, боярин! Дома вокруг деревянные. Не смотри, что зима, – полыхнёт на весь город. Не пойдёт!
– Тогда в честном бою сразимся, – подал голос Ратибор.
– Часть гридей в бою с половцами в их стане поляжет. При хане воины опытные, знаешь, какие потери будут? А у меня каждый дружинник на счету!
– Отравить если? – предложил Словята.
– У тебя зелье есть? – переспросил его князь.
Боярин только развёл руками.
– А что же ты предлагаешь тогда?
– Я придумал! – вмешался в их разговор Ратибор.
– Ну-ка, ну-ка – послушаем.
– Пригласить их, хана с его людьми, утром на завтрак, скажем – в избу, где Ольбег сейчас проживается. Как все усядутся, двери подпереть дрекольем и через окна из луков пострелять.
– Окна маленькие, всех не достанешь.
– Тогда хитрее сделать. Доски на чердаке подпилить, но не до конца – вроде лаза получится. Как хан с воинами откушать сядут, лаз выломать, и сверху из луков их пострелять. Ты помнишь, князь, как хан и воины его въезжали? Сабли и ножи у всех, а луков и щитов нет. Два лучника сверху всех и положат.
– Хм, пожалуй, может получиться. И ещё избу протопить как следует, – предложил воевода.
– Ох и хитёр ты! – удивился боярин. – Они от жары всё снимут, даже кольчуги и поддоспешники – не верю, что они без них. Хан – не простой воин, наверняка в броне, пусть и трофейной.
– План неплохой. Кому поручим?
– А вот пусть рыцарь с торками и исполняет. Их изба, они там всё знают. А торки лучники отменные.
– Всё, так и делаем, – твёрдо сказал князь. – Ратибор, сними рыцаря с торками от избы хана, всё равно они спать улеглись. Слушать там нечего, пусть гриди избу готовить будут, стрелы на чердаке сложат. Я холопам распоряжусь, чтобы избу натопили, как в бане, да еды для поганых спозаранку приготовили. А дальше дело за тобой, Словята. Сможешь сына освободить – должник я твой. Только в долгу оставаться не привык. А потом уже Ратибор в бой вступит. До утра времени немного, заболтались мы, а между тем полночь уже. Бог в помощь!
Князь встал, Словята и Ратибор пошли исполнять первую часть плана. Личная дружина у Словяты на загляденье, воины – как на подбор.
Князь накинул чёрный шерстяной плащ и поднялся на стену – он сам хотел видеть, как всё пройдёт. Да и как можно в тереме сидеть, когда столь важные дела сейчас начнутся?
Алексей планов князя и бояр не знал, но всеми своими потрохами, интуицией чувствовал, что затевается нечто. Сначала Ратибор появился, Ольбега увёл, что-то шепча ему на ухо. Затем воевода появился снова, палец к губам приложил, рукой призывно махнул. Алексея с торками в их избу увлёк, план рассказал.