Рыцарь
Шрифт:
В своём послании к князю Владимир писал о необходимости сейчас, после того как половцам нанесён большой урон, немедля выступить дружинами и напасть на степняков. Такое же послание он направил с гонцом к князю Олегу в Чернигов, презрев нанесённую обиду.
От князя ответили согласием, но Олег снова подвёл. Он прислал с гонцом ответ, что непременно прибудет с дружиной, однако в назначенное время не явился. Убоялся с половцами в открытом поле ратиться, а может, испугался последующей мести.
Через неделю от великого князя Святополка прискакал гонец – князь давал своё согласие на совместное выступление.
Великий князь правильно оценил удобный момент. Если сейчас не пройтись огнём и мечом по их становищам, к лету подойдут подкрепления из отдалённых, с Волги и Дона, стойбищ – новые силы. Раньше половцы одерживали победы, считали себя непобедимыми, так надо им показать, что удача – дама капризная, может и спиной повернуться. Тогда они начнут русичей опасаться.
И ещё одно обстоятельство подтолкнуло князей. Два самых воинственных хана, Боняк и Тугоркан, имевших самое многочисленное войско, были в походах, воевали Византию.
Через две недели киевская дружина во главе со Святополком подошла к Переяславу. Гриди шли налегке, без обозов.
Решили действовать, как степняки – быстро. Налетели, порубили, разгромили, похватали трофеи – и назад, на свою землю. Надо было не только обороняться, как прежде делали, но и перенимать тактику врага. Невелика была киевская дружина, едва пять сотен насчитывала – ведь и стольный Киев-град нельзя оставить без сильного гарнизона. Дружина Владимира была ещё меньше – в поле он вывел сотню, оставив в городе два десятка гридей да раненых десяток.
Не мешкая, дабы дозоры половецкие о русском войске своим сообщить не успели, дружины рысью направились на земли половецкие.
Степняки нападения не ожидали – воинов на пастбищах почти не было. Мужчин рубили, женщин брали в плен – для продажи в рабство. Добро – серебро, злато, ковры – всё вязали в узлы. Да и ценности в виде колец, монет, подвесок, шейных цепей – всё русской работы, всё взято в набегах. Теперь оно возвращалось законным хозяевам. На русские земли гнали отары овец, стада коров, табуны лошадей. Для кочевников скотина – самое главное богатство. Это и еда, и одежда, а кони – транспорт. Одним ударом русские лишали кочевников всего, подрывая базу для набегов. Юрты войлочные жгли, поскольку везти их можно только на телегах, а обременять дружины обозами князья не хотели.
Дозор Ольбегов за набег выбился из сил. Им всё время приходилось идти впереди, они служили проводниками, поскольку хорошо изучили местность и расположение станов. Для их лошадей скачки по снежной целине были большой нагрузкой, от лошадей валил пар, а к полудню они начинали хрипеть. Выручали заводные кони, но и они к вечеру выдыхались.
За две недели беспрерывного похода дружины общей ратью прошлись по восточным, приграничным землям половцев, оставляя позади себя пустыню.
Слух о русском нашествии
Дружины вернулись в свои города, половцы попритихли, и теперь даже их дозоров не было видно долгое время.
У князей после продажи пленных и скота значительно пополнилась казна. И гриди были довольны. Кто-то в походе взял столько добра, сколько не видел несколько лет; другие были менее удачливы, но злато-серебро ныне в калите звенело у всех. Авторитет князей возрос – ведь после сдачи Чернигова Олегу гриди считали, что от Мономаха отвернулась удача. А тут подряд два важных события: ханов убили, войско их разгромили, да ещё поход по землям степняков удачным вышел. Для зимы, когда сроду в походы не ходили, событие знаменательное.
Город ожил. Князь из трофеев раздал селянам скотину. Не жалко ему было отдать корову – у неё телёнок будет, молоко. Вернёт же селянин позже, налогами. А с нищего что возьмёшь?
Разумен и рачителен князь был, потому любим был не только дружиной, но и смердами. Единственная проблема была с верблюдами – степняки их применяли для караванов, как вьючных животных. Скотина своенравная, селяне их не брали, и потому верблюдов задёшево продали торкам.
Алексей в набеге отяжелять лошадь коврами или другим тяжёлым барахлом не стал, брал только самое ценное, зато набил баул золотыми и серебряными изделиями. На торгу одежду себе купил новую, сапоги. А то пообносился, а у князя казна тогда была пустой. Скот ведь в один день не продашь, если его сотни голов.
Случайно он узнал от Ольбега, что князь собирается послать гонца в крепость Воин, куда десятником отправили Конрада. Набравшись смелости, Алексей заявился к князю.
– Князь, прослышал я – гонца ты готовишь в городок Воин.
– Правильно прослышал.
– Товарищ у меня там, свидеться бы хотелось.
– Дело хорошее, товарищей-знакомцев забывать нехорошо. Тем более – оба рыцари. Половцы попритихли, думаю – до лета пакостить не будут. Как послание готово будет, тебя позовут. Только много не пей, а то, я слышал, в Бургундии вино пьют безудержно.
– Напраслину возводят, князь.
– Вот и я о том же. Ни ты, ни немец этот в пристрастии к вину не замечены.
И через день Алексей уже выехал из города. Апрель, тепло, снег почти везде стаял, и только в низинах лежали белые островки. Вот только грязь на дорогах густая и липкая, на подводе не проедешь.
Алексей пустил лошадь по жнивью, по прошлогодней стерне – там хотя бы копыта не вязли. И лошади идти легче, и у него одежда чище.
Воздух чистый, весенний, птицы в вышине поют. Лепота! Дорога Алексею хоть и незнакома, так ведь дружинники рассказали подробно, до деталей. Некоторые в этих краях уже бывали, да и заблудиться сложно. Справа Днепр в отдалении, временами с дороги виден. А на слиянии Днепра и Сулы крепость стоит, мимо никак не проедешь. Полдня несложного пути – и вот уже на пригорке показался Воин.