Рыцарь
Шрифт:
Придумке Алексей изумился, но, вникнув в детали, понял, что план вполне осуществим.
– Пилу только где взять?
– Ровно не знаешь! У плотника. Только потом при свече пол в избе осмотри, чтобы нигде опилок не было, не то хан догадается. И стрел побольше принесите, не жалейте их на поганых.
Торки согласно кивнули. Половцев они ненавидели не меньше, чем русские. А теперь появилась возможность поквитаться – да с кем? С самим ханом Итларем и его приближёнными. У них глаза от такой перспективы загорелись.
Уходя,
– Дело важное доверяю. Смотри, не подведи, иначе у нас потери большие будут. Торков от себя не отпускай и ни с кем разговаривать не давай.
– Не беспокойся, воевода, всё сделаю.
Не успел Ратибор спешно уйти, как Алексей принялся за дело – впереди предстояла беспокойная ночь.
Тем временем дружинники Словяты по одному выходили из лагеря, выводя в поводу лошадей.
Боярин подошёл к караульному на башне:
– Что в стане половецком?
– Тихо, спят. Но дозорные на конях лагерь объезжают.
Отойдя немного от лагеря, дружинники вскочили на коней и дальше ехали уже открыто, не таясь.
Их увидели, и к ним направились верховые. Словята кафтан боярский да шапку бобровую в тереме у князя оставил, а поверх кольчуги простую шерстяную рубаху натянул.
Когда караул половецкий вплотную подъехал, старший из половцев спросил:
– Кто такие?
– К хану Китану от хана Итларя.
– Зачем?
– Ах ты, собака! Ты себя считаешь равным ханам? И тебе следует передать слова ханские? Ты разве хан?
Боярин ударил половца плёткой по лицу. Тот вскрикнул и закрыл глаза рукой, из-под пальцев зазмеилась кровь. Остальные караульные в страхе отшатнулись. Хан ведь и осерчать может, если узнает о ненужном любопытстве караульного.
Дальше они ехали беспрепятственно.
У самого стана разделились. Десяток гридней по взмаху руки боярина ушёл в сторону, к шатру, в котором сидел заложником сын Владимира Мономаха. Теперь впереди ехал Ольбег.
Не доезжая немного до шатра, дружинники спешились, и вперёд ушли люди Словяты. Ольбег уже рвался идти за ними, однако старший из гридей киевских его остановил:
– Сами справятся, не впервой.
И в самом деле, не прошло и четверти часа, как из темноты, беззвучно, как привидение, появился гридь.
– Всё свободно, идём.
Ольбег со старшим дружинником подошёл к входу в шатёр. Обе половины войлока, закрывавшие вход, были завязаны шнурами.
– Эй, гриди! Это я, Ольбег! – прошептал сын воеводы.
За войлоком послышалось движение, две верхние завязки развязались, поверх них высунулось усатое лицо и удивилось:
– На самом деле Ольбег…
– Тс! Тихо! Развяжи полог, войти надобно. Со мной воины киевские.
Воин быстро развязал завязки, откинул полог:
– Заходите.
Ольбег и десяток дружинников Словяты проскользнули внутрь.
Шатёр изнутри
– Пусть прислуга одевает княжича. Только ради всего святого – быстро и тихо, надо в город идти.
– Сани рядом с шатром, только лошадь половцы увели.
В несколько минут собрали княжича. Выглядел он слегка испуганным, но, увидев Ольбега, заулыбался.
Сына князя и двух женщин вывели из шатра, притащили сани.
– Садитесь.
Дружинники Владимира, бывшие ранее в шатре, схватились за оглобли и поволокли сани к недалёкому Переяславу. Бежали они быстро и, пожалуй, в скорости едва уступали лошади. Силуэты дружинников и сани растворились в темноте.
– Пора!
Старший из гридей киевских зажёг от масляной плошки стрелу, наложил её на тетиву, вскинул лук и пустил вверх горящую стрелу.
– Я своё дело сделал, – подвёл итог Ольбег, – мне в Переяслав надо, с Итларем разобраться.
– Ты мне не холоп, у тебя свой князь есть – иди.
Ольбег побежал по санному следу к городу – оттуда уже выходили и строились в боевой порядок гриди. Всё делалось в тишине, дабы не побеспокоить находящегося в городе хана.
Когда Ольбегу осталось до ворот полсотни шагов, старый воевода взмахнул мечом, и конница рванула с места. Никто не кричал, не свистел по-разбойничьи, как бывало при атаках.
А в половецком стане уже кипел бой, оттуда раздавались крики – это боярин Словята ворвался в шатёр Китана, изрубил сонного хана и его охрану. А тут и княжья дружина подоспела.
Половцы сначала не могли понять – кто осмелился напасть? Темнота, обоих ханов нет, команды подавать некому, а хуже того – все пешие. Половцы только верхом воевать привыкли, пешие воины из них неважные.
А конные дружинники рубили и кололи, не давая половцам организовать отпор. Крики, беготня, суматоха, стоны раненых и хрипы умирающих… Половцы не выдержали, запаниковали и побежали, а гриди всё наседали и рубили. Каждый убитый половец – сохранённые русские жизни. Степняки несли огромные потери.
За пару часов дружинники рассеяли всё войско, взяв богатые трофеи в виде шатров, оружия и коней. Одних пленных взяли около сотни. Их связывали и укладывали на войлок от поваленных шатров. Уж князь-то определит их, продав в рабство – а это деньги, так нужные княжеству.
До первых проблесков зари Ратибор руководил гридями, гонявшимися по заснеженной степи за половцами. Без коней, без тёплых шатров, без еды им и так не добраться до своих зимних становищ, помёрзнут.
Едва на востоке начало сереть, Ратибор повёл свою дружину в город, оставив киевских гридей в разорённом половецком стане. Ещё жив был хан Итларь, а с ним – два десятка отборных воинов и приближённых.