Рыцари атаки
Шрифт:
Старший брат, Николай, учился некоторое время у знаменитого своего тезки, одного из первых русских чемпионов в скоростном беге на коньках, Струнникова, а затем стал известным хоккеистом, много раз привлекался в сборную Москвы. Болельщики довоенной поры знали его как непревзойденного мастера обводки, спортсмена волевого, мужественного, выносливого. Сестра Надя выступала за широко известную в ту пору женскую команду по хоккею с мячом «Буревестник».
Идя по стопам своих родных, беря пример со старших, Женя с детских лет влюбился в хоккей и записался в знаменитый в ту пору хоккейный клуб «Буревестник». Такая привязанность объяснялась просто: центральный стадион этого общества, тогда один из лучших в городе, находился рядом с домом Бабичей.
Когда
– Молодцы, Бабичи! – кричали им с переполненных трибун болельщики, наблюдая, как напористо, лихо и ловко действует этот семейный тандем. Приметили Женю и журналисты. Зимой сорокового года очень тепло, доброжелательно написал о нем корреспондент «Комсомольской правды» Ефим Рубин. Он предсказывал, что через год-два этот спортсмен займет видное место среди ведущих хоккеистов столицы. Журналист утверждал, что у новичка есть все основания стать признанным лидером грозного «Буревестника».
Скорей всего, предсказанию этому суждено было сбыться, но тут грянула война, враг подошел к стенам столицы, и Евгений Бабич был призван в ряды Красной Армии. Просил, чтобы его немедленно отправили на фронт, но в военкомате сказали:
– Нечего тебе там пока делать. Военной грамотой овладей сначала, а там видно будет.
И он стал курсантом военного училища, успешно закончил ускоренный курс, получил первое офицерское звание – младший лейтенант. Казалось, теперь мечта очутиться на переднем крае борьбы с фашизмом близка к осуществлению. Но… подвел случай. В ту холодную, суровую зиму сорок третьего года в Москве было разыграно первенство гарнизона по хоккею. 11 января команда училища, где проходил службу Евгений Бабич, играла со сборной военных академий. Со счетом 5:1 победили курсанты, и все пять мячей в ворота соперников провел Евгений Бабич. Наблюдавший за этим поединком генерал на следующий день вызвал «виновника» к себе и объявил, что его оставляют преподавателем.
– Я хочу воевать, понимаете – воевать! – волновался и совершенно искренне протестовал Евгений.
– Верю. Но вы прекрасный спортсмен и обязаны передавать свой опыт, свои навыки молодежи. Это поможет многим ребятам сохранить свою жизнь, повысить боеспособность. Понимаете, как это важно… – Аргументы начальника училища выглядели «железно», и отвести их не удалось.
Напряженно, с полной отдачей работая над воспитанием будущих офицеров, Евгений находил лоскутки времени и для тренировок. В начале лета 1944 года он активно выступал в играх на первенство Москвы по футболу. Здесь и увидел его Борис Андреевич Аркадьев, только-только приступивший к руководству командой ЦДКА. Так Евгений попал в прославленный футбольный коллектив. Он регулярно выступал за дублирующий состав, а нередко и в основном, причем всегда оправдывал возлагавшиеся на него надежды. Так, помнится, в чемпионате СССР 1949 года в матче второго круга против динамовцев Тбилиси на их поле Бабич забил в ворота хозяев поля единственный, решающий, гол, позволивший армейцам продолжать борьбу за звание чемпиона. Он был отмечен местной и центральной прессой как лучший игрок матча.
Но, как бы удачно ни складывалась его футбольная судьба, в характере Евгения, в его симпатиях неизменно проявлялось наследственное тяготение к зимним видам спорта, к хоккею с мячом, который уже давно и прочно стал «семейной» игрой Бабичей.
Уже в конце осени сорок четвертого года Евгений был введен в состав команды мастеров ЦДКА по русскому хоккею и вскоре встретился с Всеволодом Бобровым. Пока шли тренировки, он очень внимательно присматривался к своему коллеге, тогда еще совсем незнаменитому. В выходившей в команде стенной газете Бабич написал заметку о своем партнере. Он выражал твердую веру в то, что Всеволод станет большим спортсменом, гордостью страны, и советовал ему бережливей относиться к своему богатейшему дарованию.
Потом начались игры на возрожденный к жизни Кубок СССР по хоккею с мячом. И здесь проявилось с предельной очевидностью, что эти спортсмены словно бы созданы друг для друга.
– Мы, Женя, с тобой в одной связке, – сказал ему Бобров в день, когда команда ЦДКА, обыграв команду ВВС со счетом 2:1, стала победителем первого послевоенного соревнования. И это означало утверждение их дружбы, которая продолжалась на протяжении многих лет.
Справедливости ради следует отметить, что, когда стала создаваться команда «укротителей шайбы», Бабич был единственным из армейцев, кто далеко не сразу согласился сменить свое амплуа. Он был ярко выраженным однолюбом в спорте и не хотел ни за что расставаться с милым его сердцу плетеным мячом. Только настойчивость Боброва сумела переломить его упрямство.
– Ты же просто создан для «шайбы», а не понимаешь этого! – сказал ему однажды в сердцах товарищ. – Смотри, потом будешь жалеть. Ведь это игра очень перспективная…
Вскоре Евгений уже вошел в состав «тарасовской» тройки – первой ударной тройки ЦДКА.
Природа не наградила Бабича какими-то особенными данными. Нет, физически он был развит средне. Всего, что выделяло его впоследствии на ледовой площадке – необыкновенная выносливость, о которой складывались легенды, филигранная техника, безупречно точная и эффективная игра в корпус – он достиг фанатическим трудом. В ту пору Бабича часто называли «мотором» своего звена. Да, именно он придавал ему нужные «обороты», от него шла та энергия победоносного вихря, которой славилась эта тройка.
И еще, что особенно ценно и важно, – он был мыслителем, автором многих прекрасных творческих открытий. Именно по его инициативе была рождена и претворена в жизнь знаменитая комбинация с «оставлением» шайбы, против которой долгое время оказывались безоружными самые мощные и надежные линии обороны. Историю ее изобретения и внедрения, необыкновенно интересную, по-своему романтичную, рассказал мне в свое время Всеволод Михайлович. Привожу его воспоминание дословно.
– Хорошо помню, – говорил Бобров, – как в одном из матчей чемпионата страны против команды «Крылья Советов» мы потерпели обидное поражение. Соперники в тот раз сыграли отлично, но особенно удачно действовала защита против нашей тройки. Мы просто задыхались от жесткого хоккейного прессинга и за все три периода не смогли – это было неслыханно! – провести ни одной шайбы.
Разъехались злыми. Домой я пришел усталый до предела, бросился в постель и почти сейчас же уснул, даже забыв отключить телефон.
Разбудили меня его пронзительные звонки. Я снял трубку.
– Сева? – раздалось на другом конце провода, и я сразу узнал голос Женьки.
– Ну что тебе?
– Сева, у меня родилась замечательнейшая идея. Понимаешь, я на полной скорости рвусь вперед, к чужим воротам. Сближаюсь с защитником. Делаю замах. Он – все внимание на меня. Иду на столкновение, а шайбу, словно бы невзначай, оставляю на льду, тебе. Ты следуешь прямо за мной…
– Постой, а шайбу отберут?
– Чудак, не отберут! Ведь между ней и защитником соперника я… Я делаю тебе заслон, понимаешь – заслон!
– А если не выйдет?
– Ну ты даешь! Что же тут может не выйти?! Хочешь, я приеду к тебе сейчас, попробуем?
Я зажег свет, – вспоминал с доброй улыбкой Бобров, – взглянул на часы. Уже сорок пять минут, как наступили новые сутки.
Так глубокой зимней ночью сорок девятого года родилась идея комбинации, которую они вскоре воплотили в жизнь. «Старожилы» помнят, как часто и весьма эффективно применяли они на льду эту тактическую «бомбу». Комбинацию, или, точнее, комбинации с оставлением шайбы (опробовали десятки ее различных вариантов), Женя Бабич заставлял товарищей отрабатывать часами, по сто, по сто пятьдесят раз за тренировку. Он был «автором проекта», он его разработал и претворил в жизнь, сделав это классической комбинацией советского хоккея.