Рыцари былого и грядущего. I том
Шрифт:
Кстати, кандалы у тамплиеров вовсе не считались самым суровым наказанием. Наиболее свирепой карой было изгнание из Ордена. Устав в мельчайших деталях расписывал, за что какое наказание следует. Приводилось множество примеров, как рыцари, только бы их не выгнали из Ордена, соглашались на любые иные, сколь угодно тяжёлые и унизительные наказания. Одним из таких наказаний было лишение права носить белый плащ в течении одного года и одного дня. Временное лишение плаща сопровождалось следующим: рыцарь должен был работать с рабами и есть пищу рабов, сидя при этом только на земле. Если какой-нибудь приблудный пёс захочет отобрать у наказанного рыцаря еду, тот не имел права
Эти парни в белых плащах не только восхищали, но и оставались загадкой. Обычные для светских рыцарей тяготы войны у тамплиеров были многократно умножены суровостью Устава, а тех призов, которые несла война их светским товарищам по оружию, они были напрочь лишены: не разбогатеть, не захватить для себя замок или рабов или земельный надел – вся боевая добыча поступала в казну Ордена. И в перерывах между битвами нельзя развлекаться даже самым невинным образом. Вместо «кнута и пряника», которые доставались на долю обычных крестоносцев, тамплиеры имели несколько кнутов, причём относились к ним так, как будто это один огромный пряник. Кажется, у них были совсем другие, необычные души…
Андрей уже не сомневался, что разгадка причудливой тамплиерской психологии – лично для него очень важный вопрос. Настолько важный, что от ответа зависит, как он будет жить дальше. Разминая постепенно крепнущие ноги, он мерил шагами свою маленькую комнатку. Он даже не знал, сколько дней прошло у него за книгами. Ему здесь было вполне нормально и никуда отсюда не тянуло.
***
Дверь открылась, как всегда, неожиданно, как будто Андрей считал её вообще не открывающейся, но она каким-то чудом всё же открывалась время от времени. На пороге стоял Дмитрий в своём белом плаще. Сейчас Андрей посмотрел на его плащ уже совершенно по-иному. Теперь он видел перед собой не какого-то непонятного театрально-экзотически наряженного мужика, а средневекового героя, неожиданно шагнувшего ему навстречу прямо из непроницаемых глубин истории. «Средневековый герой», тепло улыбаясь, протянул ему руку:
– Здравия желаю, товарищ капитан.
Андрей уже собирался как-нибудь прикольно пошутить в ответ, но заметил, что от рукопожатия по лицу Дмитрия пробежала едва заметная тень. Он мог бы деликатно сделать вид, что не заметил этого, но он и так уже устал от бесчисленных загадок последнего времени, а потому просто спросил:
– Здравствуй. Ты ранен?
– Да, есть немного. Плечо зацепило. Но ничего серьёзного, кость не задета, – кажется, вопрос не сильно Дмитрия смутил, но и отвечать на него распростронённо он явно не собирался.
– И с кем же это вы теперь сражаетесь, братья-тамплиеры?
– Скажу – не поверишь. Ничего не скажу – обязательно подумаешь, что криминал. Мне-то скрывать особо нечего, но ты, Андрей, такие вопросы задаёшь, на каждый из которых пришлось бы по три дня отвечать, даже на еду не прерываясь. Потом, если захочешь, дам тебе весь расклад, а сейчас пока скажу главное: наш Орден никогда не вступает в бой ни с одной регулярной правительственной армией мира. Это наш основной и совершенно незыблемый принцип. И здесь, в Эфиопии, мы не поддерживаем ни одну из противоборствующих сторон.
– Значит, вы не воюете на стороне русских?
– Нет, конечно. Но и против русских не воюем.
– А ведь ты в Дэбрэ, когда меня спас, горы трупов навалил.
– Ну… горы – не горы… Человек 20 точно положил. Но я тебе уже говорил: у меня там не было специальной боевой задачи, мне никто не поручал защищать вашу базу. Устав… к слову сказать, мы живём по тому самому средневековому Уставу… Так вот устав строго запрещает тамплиерам атаковать кого бы то ни было без приказа. Однако, есть исключение: «Если рыцарь Храма видит, что христианину грозит смерть, он может так поступать». Я всего лишь спас христианина, то есть тебя. А что касается тех, кого я перебил… Разве они принадлежали к регулярной армии вашего противника? Да нет, они как раз были вашими союзниками, днем у вас с ладони ели, а по ночам резали своих благодетелей в любом доступном для них количестве. Эти подонки преступили все законы, божески и человеческие. В общем-то, именно таковы все те, по кому мы, тамплиеры, наносим удары.
– А если в Эфиопии Америка победит?
– Нас это нисколько не опечалит.
– Вам наплевать на Эфиопию?
– Нет, не наплевать. Мы любим Эфиопию, поверь. Мы не просто желаем блага этой стране, но и делаем для её народов немало доброго, не сильно, впрочем, об этом распространяясь. Но какая бы из сверхдержав здесь не победила, Эфиопии это блага не принесёт. Какая разница этой стране, какой именно хищник будет её терзать? Потому и нам без разницы. К тому же Эфиопия для нашего Ордена не основная точка приложения усилий, а только база. Наши цели и задачи разбросаны по всему миру.
– Секретные, конечно же, цели и задачи.
– Да не цепляй ты меня своими подковырками. Неужели ты не чувствуешь, что никакой таинственности я не нагнетаю. Всё я тебе расскажу про наши цели и задачи, когда ответ на этот вопрос будет иметь для тебя практическое значение. Если это когда-нибудь произойдёт. Ты лучше скажи, как тебе книги?
– Да… Книги… Невероятные были мужики.
– Мы и сейчас такие же.
– Ну тогда ты мне объясни: ради чего тамплиеры терпели все эти лишения? Во имя чего так охотно шли на смерть? Если вам теперь без разницы, какая из сверхдержав победит в Эфиопии, разве тогда была разница, кто победит в Палестине: сарацины или франки?
– Тогда – была. Потому что тогда решались не столько вопросы политические, сколько духовные вопросы, хотя, увы – и изрядной примесью политики. Но ни крестовые походы, ни Орден тамплиеров невозможно понять только через экономические и политические причины. Это было столкновение двух систем духовности. И побеждал тот, чья вера была крепче. Только вера в Бога делала тамплиеров такими храбрыми и помогала переносить невероятные лишения. Образ боя тамплиеров невозможно понять, не зная образа их веры. Безбожник и трёх дней не выдержал бы под знаменем Ордена.
– Так неужели Бог хочет, что бы мы убивали друг друга?
– Нет, конечно. Бог хочет, чтобы мы защищали друг друга. Бог хочет, чтобы Царство Небесное было для нас дороже всех земных благ. Бог хочет, чтобы мы понимали: продолжительность земной жизни не имеет никакого значения перед лицом Жизни Вечной. Тамплиеры всегда это понимали.
– Но зачем они тогда так остервенело сражались за обладание Царством Земным – Палестиной? Какая разница, кому принадлежит эта земля, если все блага – на Небесах?