Рыцари Дикого поля
Шрифт:
– Разве такое возможно?
– Так уж завещано было Создателем, что свершение судеб этого мира производится через воплощение воли Высших Сил в воле правителей, племен и целых народов.
16
Эту ночь Богдан Хмельницкий и его спутники провели в трех просторных землянках, обустроенных в сухом пологом склоне каменистой долины, подковой вклинивавшейся в окаймленное зарослями терновника озерцо. Обнесенный рвом и довольно высоким земляным валом, этот старый осиротевший зимник [9] , который казаки называли Велесовым хутором, представлял собой небольшую крепость с
9
Зимниками называли хутора, на которые часть сечевых казаков уходила зимой, поскольку там легче было пережить суровые морозы, прокормиться и подлечить раны. Как правило, эти зимники располагались неподалеку от Запорожской Сечи, чтобы, в случае приближения орды, «зимовальщики» могли быстро вернуться в Сечь.
Добираться до зимника нужно было через целое сплетение оврагов и зарослей терновника, к тому же стоял он вдали от татарских и чумацких дорог, поэтому орды проходили мимо, даже не догадываясь о его существовании. Точно так же, как не догадывались о нем офицеры польского отряда, посланного наперерез беглецу из крепости Кодак [10] .
Однако Ордань дорогу сюда знал настолько хорошо, словно сам когда-то хозяйничал здесь. Он провел казаков в объезд, найдя подход к хуторку в лабиринте оврагов и кустарников, по руслу промерзшего ручейка.
10
Кодак – крепость, построенная поляками на Днепре, неподалеку от Сечи, по проекту французского инженера-фортификатора де Боплана, с целью укротить казачью вольницу.
Зимник Хмельницкому понравился. Благодаря валу и крепким дубовым воротам, которые казаки еще больше укрепили обнаруженными в пещере-кладовке гвоздями, а также переходному мостику, который на ночь и в случае опасности можно было убирать, Велесов хутор создавал иллюзию надежности и абсолютной защищенности.
– Послушай, Ордань, да это же не хутор, а настоящий форт, – молвил полковник, с явным удовольствием осматривая свои случайные владения.
– Один французский офицер, который, направляясь к Перекопу в сопровождении нескольких реестровых казаков, сбился с пути и случайно оказался здесь, так и назвал его в своем дневнике «Велес-фортом». Правда, тогда еще жив был его хозяин, старый казарлюга Ананий Велес, а значит, и порядка здесь было больше.
– Судя по всему, казак этот знал, где следует закладывать хутор и как его укреплять. Настоящим фортификатором был этот Велес.
– Хозяин он был справный, возражать не стану. Да только выбирали место и возводили эти валы задолго до него. Сам Велес утверждал, что когда-то, еще во времена княжеской Руси, на этом месте, в одной из пещер, находилось тайное капище язычников. Молва твердит, что после крещения Киева десяток семей ушли на лодках вниз по Днепру и основали здесь, на берегу небольшого озерца, некое подобие языческого скита.
– Вот оно что! – только теперь начинал понимать истинную ценность этого хутора полковник реестрового казачества. – И назвали эти язычники свой скит по имени древнего бога русинского – Велеса.
– То есть название хутора происходит не от фамилии хуторянина Анания или его предков?! – удивленно вскинул брови полковник.
– Наоборот, прозвище этого рода происходит от названия хутора, точнее, от имени языческого божества.
– Вот как! Но со временем потомки скитников от поганства-язычества прадедовского, конечно, отошли?
– Да вроде бы отошли, тем более что скит их не раз становился прибежищем для всякого бродячего люда: беглых крестьян, бунтовщиков, возвращающихся из татарского плена казаков. А вроде бы и нет, поди знай. Одни называют Велесов язычниками, другие чернокнижниками, третьи – затаившимися от суда православной церкви волхвами. Что же касается пришлых, то еще недавно землянки их виднелись в ложбине по ту сторону озера. Наверное, есть они и сейчас, нужно будет сходить туда. К слову, среди этих пришлых, как говорят, случалось немало точно таких же волхвов-чернокнижников. Будто бы сходились они сюда в определенные дни со всех окрестных местечек, словно ведьмаки на шабаш. Впрочем, Господь им судья.
– Меня не чернокнижие хуторян интересует сейчас. Хотелось бы знать, почему хорошо защищенный, обеспеченный водой, рыбой и дичью зимник вдруг опустел?
– Года три назад два десятка казаков бежали из проходившего неподалеку татарского полона. По следу беглецов татары как раз и пришли к хутору. Но хуторяне встретили этих ордынцев, как велит казачий обычай. С ружьями да пистолями против татар долго не повоюешь: пока ты свой мушкет перезарядишь, татарин успеет выпустить по тебе пять-шесть стрел. Но дело в том, что скитники всегда были хорошо вооружены и сами представали неплохими лучниками и метателями копий. Жизнь заставляла: нужно было охотиться да от недругов отбиваться.
– Мне тоже не раз казалось, что мы слишком рано отреклись от луков, – согласился полковник. – Даже сейчас надо бы вооружать ими жителей всех пограничных селений, тогда татары несли бы значительные потери при набеге на любое из них. И не разгуливали бы по всей Украине, сгоняя пленников на степной Черный тракт как беззащитный скот.
– Вот и скитники наши, вооружив беглых ружьями, сами взялись за луки и пистолеты, и трое суток отбивались от двух сотен татар, пока не подоспела подмога из Сечи, за которой они по подземному ходу послали гонца. Подоспела, правда, поздновато, из сорока защитников хутора к тому времени в живых оставалось пятеро. Сам Ананий был тяжело ранен, и двое сыновей унесли его вглубь подземелья. Вместе с ними отошли и двое уцелевших беглецов. Заметив отряд приближающихся запорожцев, татары, тоже потерявшие немало своих, бежали, но к тому времени хутор уже был основательно разграблен и порушен.
Хмельницкий удивленно осмотрелся.
– Правильно, – перехватил его взгляд Ордань, – не похоже, чтобы здесь господствовали татары. Да и зачем хранить память о них? Похоронив отца, сыновья восстановили землянки и только тогда ушли на Сечь, но пообещали вернуться сюда вместе с несколькими охочими, поскольку вдвоем тут долго не продержаться. Думаю, они должны прибыть сюда со дня на день. А пока что здесь коротают дни такие же странники, как и мы с вами.
– И все же не годится, чтобы такая благодатная местность без хозяйского присмотра оставалась.
Решив передохнуть в форте пару дней, полковник сразу же послал десятку спешенных, вооруженных пистолетами и копьями казаков в засаду, к крайнему со стороны Кодака оврагу. Еще одну десятку воинов оставил в верховой засаде, чуть в сторонке, при въезде в лабиринт, приказав стянуть морды коней кожаными намордниками. Но прежде чем последовали эти приказы, он велел всем взять припасенные в зимнике лопаты и подсыпать, подправить обводной вал.
Остальные казаки, по велению полковника, принялись собирать хворост и топить печи во всех трех землянках.