Рыцари Дикого поля
Шрифт:
– Этого вы могли бы и не говорить, – еще раз выдала себя королева.
– Я назвал только тех, кто уже явно раскрыл свои намерения, – предупредил тайный советник. – Когда дело дойдет до избрания короля, у них, уверен, появится немало новых сторонников.
– Мне нужно будет знать имена и этих, новых. Их действия. Знать людей, которые возьмут на себя роль посредников между ними и князем Ракоци.
Коронный Карлик едва сумел сдержать чуть было не вырвавшийся из его груди вздох облегчения. Как он ни бодрился, а после встряски, заданной ему норманнами, у него появилось серьезное
– Я выполню все, что прикажете. Простите, что прикажет вашими устами Ее Величество.
– …А также знать людей, которые опасаются влияния французского двора.
– Будет удобно, если я смогу передавать все интересующие вас сведения через графиню д’Оранж?
Для него это был принципиальный вопрос. Он пытался понять, что произошло. Ведь до сих пор королева довольствовалась теми сведениями, которые получала через свою землячку-графиню. Если она хотела знать еще какие-то подробности, нюансы, то опять же могла спокойно расспросить об этом через Клавдию или через нее же договориться о встрече с ним, тайным советником. Зачем королеве понадобился весь этот «налет орды», издевательства норманнов? Больше не доверяет д’Оранж? Заподозрила ее в измене? В том, что одновременно служит и ей, и коронному гетману Потоцкому?
Это важно было знать сейчас.
– Пока через нее, – сухо подтвердила королева. – Все, аудиенция завершена. Сейчас вас отвезут на то место, откуда привезли сюда.
– Весьма учтиво привезли, – без тени иронии уточнил Коронный Карлик, заверяя таким образом, что инцидент исчерпан и зла на ее слуг, а уж тем более на саму королеву, он не держит. – Но… Я ответил на все вопросы, которые интересовали вас. Позвольте же и мне задать всего один-единственный вопрос.
– А вы уверены, что его следует задавать? – поднялась со своего места королева.
– Нет, он не будет затрагивать моральную сторону нашего чудного свидания. И не будет касаться вашей личности.
– Естественно, не будет, – иронично заверила его королева.
– Для меня важно знать: зачем понадобилось привозить меня сюда? Ведь Ее Величество могла воспользоваться услугами графини д’Оранж.
О королеве Вуйцеховский по-прежнему говорил в третьем лице, решив до конца придерживаться условий игры, хотя, заявляя: «Аудиенция завершена», Мария-Людовика тем самым окончательно выдавала себя.
– У вас глупая привычка, господин Коронный Карлик, – процедила королева. – Вы всегда норовите недоговаривать именно тогда, когда больше всего нужна ясность. Графиня тоже понимает это, но разве она обладает хоть какими-то средствами влияния на вас?
«Вы опять чего-то не договариваете», – вспомнил Вуйцеховский любимую фразу графини де Ляфер. Видимо, не так уж редко они общались, эти две высокородные сволочные француженки.
– Приучите себя к тому, что вы – или молчите или говорите все, что нужно, чтобы у королевы возникало как можно меньше вопросов.
– Значит,
– Неужели вам понадобятся еще и какие-то разъяснения?
– Просто странно: я-то до сих пор считал свое умение недоговаривать истинным искусством всякого посвятившего себя службе королю. Особенно службе Его Величеству в ипостаси тайного советника. Даже стремился к его вершинам.
– Кстати, о «службе королю» тоже советую подумать, – бросила королева, но уже на ходу, готовясь исчезнуть за небольшой потайной дверью, скрытой от глаз Коронного Карлика высокой спинкой кресла.
– Вы против того, чтобы моя служба была чересчур преданной?
– Чтобы она выглядела чересчур усердной.
«Только не говори, что службу королю ты считал своей высшей добродетелью, – язвительно посоветовал сам себе Вуйцеховский. – По крайней мере, не произноси этого вслух». Именно поэтому вслух он произнес:
– После этой памятной встречи я неминуемо задумаюсь над этим. А также пересмотрю некоторые другие взгляды.
– И привязанности, – на ходу обронила королева.
15
В эту ночь Власте снился сон, который однажды, после смерти Ольгицы, она уже видела: взбесившаяся от половодья река безжалостно размывала плотины берегов и подступала к большому каменистому утесу, постепенно затапливая при этом охваченный холодным пожаром цветения сад и щедро взошедшее деревянными и каменными крестами кладбище.
Это был даже не сон, а какое-то навязчивое, вещее видение, сцены которого то ли представали выхваченными из растревоженной памяти реки, то ли являлись пророчеством из будущего – е?е и всего имения Ратоборово.
В любом случае, Власта почти наяву видела, как мимо нее проносятся сорванные ураганом крыши домов, растворявшиеся в мутности течения вместе с полуразрушенными лодками, полуразвалившимися гробами и корневищами деревьев. И наблюдала она все это, как и в прошлый раз, находясь где-то глубоко внизу, у подножия огромного, низвергающегося из самих небес, водопада.
Все то, что реке удалось вырвать у берегов и пленить своим разбушевавшимся половодьем, проносилось мимо нее, появляясь откуда-то из поднебесья и уходя в разверзшуюся бездну. Впрочем, сама река, весь потопный водопад ее, исчезали прямо у ног ратоборовской колдуньи.
– Проснись и взойди на холм! – прорезал ее сознание властный голос. – Проснись и взойди.
– Я должна взойти на Сатанинский холм?
– Он не сатанинский, он святой, – властно и в то же время с ангельской умиротворенностью объяснил голос. – Проснись и взойди на него.
Проснулась она или так и поднялась, пребывая во сне и повинуясь голосу Высших Сил, Власта понять не могла. Зато отчетливо увидела, как осветилось кроваво-красным пламенем окно, словно на него направило свои лучи непонятно почему появившееся посреди ночи восходящее солнце. Открыв его, Власта взобралась на подоконник и какое-то время созерцала огромное разгоравшееся пламя, отблески которого одновременно отражались в реке и на небесах.