Рыцари Гайи
Шрифт:
— Я не хотел тебя беспокоить.
Данте всегда присматривал за мной. Он всегда защищал меня. Мне нравилось это в нём. Но иногда я это ненавидела. Он должен понимать, что я могла о себе позаботиться.
— Ты должен был сказать мне до Избрания. Мне надо было знать такие вещи, чтобы я могла…
— Учиться ещё больше, чем уже учишься? — спросил он с блеском в глазах.
В его словах имелся смысл. Я и так училась и тренировалась большую часть дня.
— Это всё равно несправедливо, — надулась я.
— Что несправедливо? — спросила Бронте, девочка, которую
Я ей всё рассказала про детей из Виктори. Она стояла молча, весьма шокированная их жульничеством. Вот и хорошо. Значит, её заботило нечто большее, помимо просто победы в соревновании на Табло. Надо признаться, когда она вчера рассказала о себе, я немного забеспокоилась, что она одна из тех ультра-азартных головорезов, которые сделают всё, чтобы добраться до вершины.
Но чем больше я говорила с Бронте, тем больше понимала, что не всё в ней сводится к победе. Пусть на выходных она участвовала в танцевальных состязаниях и выступала в замысловатых полномасштабных театральных представлениях, она не была тщеславной. И вопреки тому факту, что трофеев у неё было больше, чем у меня носков, она не ожидала, что ей всё поднесут на блюдечке с голубой каёмочкой. Ей приходилось заслуживать каждую победу. Она работала усерднее любого, кого я когда-либо встречала. Слова «поражение» не существовало в её словаре, и это касалось танцев, школы и всего, что наш проклятый мир ставил на её пути.
— Неважно, что эти дети из Виктори получили столько помощи. Это в прошлом, — сказала Бронте, когда я закончила рассказывать. — Это им здесь не поможет.
— Мудрые слова, — сказал Данте, опираясь рукой на моё плечо.
Я скинула его с себя.
— Да, это правда.
— Итак, это твой брат? — спросила у меня Бронте.
— Только когда он хорошо ведёт себя.
Данте закатил глаза.
— Идёмте. Нам пора.
Остальные Ученики шагали, направляясь к Замку Рыцарей. И вот он, за цветущими лесами и полями рая — замок, который превосходил любой сказочный замок на свете. На самом деле Замок состоял из шести замков, каждый из которых различался по цвету, форме и стилю. И всё же уникальные стили всех шести замков умудрялись гармонировать меж собой. Замки были связаны коридорами, проходами… и рядами высоких величественных башен.
— Так откуда ты уже так хорошо знаешь этих детей из Виктори? — спросила я у Данте, пока Датч и Ретт наблюдали за нами, хихикая.
Мы только что прошли под каменным постом, попав на открытое травянистое пространстве в центре мега Замка. Оно было огромным, восьмиугольным и выглядело как идеальное место для пикника.
Данте отвернулся от двух мальчиков.
— К сожалению, вчера на Оценке меня поместили с ними одну группу.
— Что, прям с обоими?
— О, их не только двое, — Данте вздохнул, пока Ученики расходились по травянистому восьмиугольнику. — Я был со всей группой Виктори. Со всеми четырьмя.
— Мне жаль.
Он одарил меня кривой улыбкой.
— Не стоит. Это дало мне шанс доказать, что я гораздо лучший Ученик, — он напряг бицепс, будто это доказывало его правоту.
Я
— Саванна, — его лицо сделалось серьёзнее. — Тут много очень физически подготовленных, очень умных и очень азартных людей.
— Я не совсем понимаю, к чему ты ведёшь…
Он положил ладони на мои плечи.
— Не позволяй никому из них говорить тебе, что они лучше тебя. Потому что это не так.
— Вау, Данте, — у меня в горле встал ком эмоций. — Я не знаю, что и сказать.
— Ни один из них с тобой и рядом не стоял, Сав, — продолжал он. — Ты уже их превзошла. Ты особенная. Просто помни, что я говорил тебе всю нашу жизнь: никто не может быть таким фриком, как ты.
То сентиментальное, счастливое чувство в моей груди лопнуло как воздушный шар.
— Блин, ну спасибо, бро.
Он одарил меня яркой белозубой улыбкой.
— Не за что. И у меня ещё есть в запасе… если тебе опять понадобятся подбадривающие речи.
Я одарила его бесстрастным взглядом.
— Думаю, я воздержусь, спасибо.
Он пожал плечами.
— Ты можешь передумать.
— Я бы на твоём месте не стала раскатывать губу. Нет, если так подумать, раскатывай. Если ты запнёшься о собственную губу и расшибёшь себе башку, то больше не сможешь меня раздражать.
Бронте смотрела на нас так, будто мы были экзотическими животными в зоопарке.
— Вы много ссоритесь.
— Братья и сёстры всегда такие, — сказала я ей.
— Мне-то откуда знать, — тихо ответила она. — Я единственный ребёнок.
— Ты немногое потеряла, — я показала Данте язык.
— Он вступился за тебя, когда эти мальчики плохо с тобой обходились, — заметила Бронте.
— Да, это потому что Данте решил, что ему принадлежит эксклюзивное право раздражать меня, и он побьёт любого, кто посягнёт на эти права.
— Тут она не ошибается, знаешь ли, — сказал Данте, пожимая плечами и подмигивая.
Бронте вздохнула.
— Хотелось бы мне иметь брата, который меня раздражал.
— Можешь забрать моего, если хочешь, — предложила я.
Данте притянул меня в крепкое медвежье объятие. Я пыталась высвободиться, но не могла. В свою защиту скажу, что это абсолютно несправедливый бой. Он намного крупнее меня.
— Ты довольно сильный, — сказала ему Бронте.
— И злой, — добавила я, когда Данте меня выпустил. — Однажды, когда нам было по шесть лет, он крепко закатал меня в одеяло, как буррито. Я не могла выбраться. Я лежала в нём больше двух часов, пока мама нас не нашла.
Данте усмехнулся.
— И ты бы слышала, как она кричала и звала на помощь.
Я ощетинилась.
— Я не звала на помощь. Я орала на тебя, чтобы ты меня выпустил.
— Орала? — его глаза сверкнули. — Или плакала?
— Эй, это была чрезвычайная ситуация! Мне очень надо было пописать!
— Кажется, ты описалась, пока валялась в этом буррито.
Я покраснела.
— Мне было всего шесть!
Данте так хохотал, что чуть не сшиб Неваду, когда она присоединилась к нашей маленькой кучке безумия.
— Но я отомстила ему на следующий день в школе, — сказала я Бронте.