Рыцари
Шрифт:
Гарет встал со своего места за праздничным столом, подняв кубок с элем. Раскаты его мощного голоса прокатились по всему огромному залу. Звук, отраженный от стен, потолка и устланного камышом пола, многократно повторило эхо.
— Миледи Глориана вернулась домой, к своему супругу, — прогремел он. — Так возрадуемся же и поблагодарим небеса за то, что они охранили ее ото всякого зла.
Глориана сидела рядом с Дэйном. Она опустила глаза, сердце ее сильно билось. Ей не хотелось, чтобы по поводу ее возвращения устраивали много шуму. Это могло лишь подогреть любопытство
Слуги и солдаты зашептались, но подняли свои кубки. Шумное празднество продолжалось.
Сверху, с галереи менестрелей, полилась музыка. В зал вошла труппа бродячих актеров. Комедианты танцевали, жонглировали, успевая при этом схватить со стола то вареную репку, то кусок жареного мяса. Глориана внимательно оглядела их разукрашенные лица, но не увидела ни Ромулуса, ни Корлис. Значит, эта была другая труппа, не та, что повстречалась ей во время ее предыдущего возвращения в прошлое.
Но потом Глориана вдруг поняла, что «предыдущего возвращения» вообще не было. У нее сохранились воспоминания о тех событиях, которые никогда не произойдут. А Дэйн ничего не помнил, да и как он мог помнить то, чего не было?
— В чем дело? — спросил Дэйн, отрывая Глориану от ее мыслей. Он сидел во главе стола, но даже не прикоснулся к вину, которое все присутствовавшие пили с большим удовольствием.
— Мне не по себе, милорд, — призналась Глориана мужу, бросив недовольный взгляд на его полный кубок. Из соображений дезинфекции ему не повредило бы выпить немного вина. — Что-то беспокоит меня, но я никак не могу понять, что именно.
Кенбрук улыбнулся, подцепил ножом вареную морковь и положил на ее пустую тарелку.
— Не удивительно, что ты неважно себя чувствуешь, — сказал он. — Ты ведь не съела еще ни кусочка.
Вздохнув, Глориана стала вяло ковырять ножом морковку. Несмотря на веселую атмосферу праздника, легкую приятную музыку, она чувствовала какую-то смутную тревогу.
Обычно Глориана, заботясь о своем ребенке, заставляла себя есть, но в тот вечер она не могла даже думать о еде.
Должно что-то случиться.
Оглядев праздничные столы, слева от себя она увидела Эдварда и Мариетту. Они тихо беседовали, полностью поглощенные этим приятным занятием. На противоположном конце стола сидел на почетном месте хозяина замка лорд Хэдлей. Он разговаривал с Эггом и отцом Крадоком. Все было как будто в порядке, но…
Музыка, зазвучав крещендо, внезапно смолкла. Последние ноты ее отзвучали, и в зале наступила зловещая тишина. Вслед за этим раздался свист.
В деревянный стол, во главе которого сидел лорд Хэдлей, вонзилась стрела и закачалась рядом с Кенбруком.
Люди Дэйна и Гарета повскакивали со своих мест, переворачивая скамейки и столы. Все схватились за оружие. Кенбрук тоже вытащил из ножен свой меч и попытался заставить Глориану лечь на пол, но она вывернулась из его рук. Она увидела, что даже актеры вынули мечи из-под пестрых плащей. Рыцари и солдаты замка Хэдлей приготовились к схватке.
Слуги с криками разбежались, перепуганные собаки с визгом носились по залу, а на галерее менестрелей один из «музыкантов» поднялся и натянул тугой лук, готовый пустить стрелу.
Этот человек кого-то смутно напоминал Глориане, хотя она была уверена, что никогда раньше не видела его. Его волосы были того же золотистого оттенка, что и у Дэйна, и глаза его были такими же голубыми и пронзительными.
Глориана не на шутку испугалась, к тому же она была возмущена. После всего того, что ей пришлось пережить, чтобы вернуться в тринадцатый век к своему мужу, этот подлец хочет разрушить ее с таким трудом обретенное счастье.
Она этого не допустит.
— Стоять! — крикнул незнакомец с галереи. Без сомнения, он был предводителем нападавших. На мужчине был зеленый бархатный камзол и чулки того же цвета. На вид он был ровесником Гарету.
Мгновенно все стихло, все глаза были устремлены на мужчину, стоящего на галерее.
Никто не двигался, включая Дэйна, Гарета и Эдварда. Если сейчас же не предпринять никаких действий, все будет потеряно.
Глориана зажала в руке нож, единственное свое оружие, и медленно приблизилась к Дэйну. Тот смотрел вверх, на лице его застыло бесстрастное выражение. Все его мускулы напряглись — он был готов броситься в бой. Он выглядел спокойным, но Глориана знала: несмотря на внешнюю невозмутимость, муж в ярости.
— Кто это? — шепотом спросила Глориана.
— Мерримонт, — с отвращением ответил Кенбрук.
Глориана с изумлением и любопытством взглянула на незваного гостя. Так, значит, это и есть тот самый враг их рода, сумасшедший дядюшка Дэйна, собиравшийся убить его еще в колыбели.
Глориана незаметно отошла от стола.
— Что тебе надо? — услышала она дрожавший от ярости голос Гарета. Скрытая тенью, Глориана осторожно двигалась вдоль стены.
— Я пришел, чтобы отомстить за смерть сестры, — ответил лорд Мерримонт, — и вернуть свое доброе имя.
Глориана поднялась по лестнице в конце зала и вышла в коридор. Все вокруг было в паутине, в темноте белели кости мышей и птиц. Они с Эдвардом любили играть в этом заброшенном коридоре еще детьми, представляя себе, будто на замок напали и лишь они могут спасти его. Они знали, что Гарет прикажет закрыть этот коридор, если узнает о его существовании, потому помалкивали.
Стоя в тени, Глориана боялась даже дышать, сжимая в руке свой ножичек. Она понимала всю безнадежность своего положения.
Снаружи перед дверью галереи стояли на страже два дюжих воина. Мечи их были обнажены, глаза поблескивали в темноте. Они напоминали сжатые пружины, готовые распрямиться в любую секунду. Оказавшись во вражеских стенах, они боялись не только нападения, но и злобных духов, блуждающих во мраке. Сыны своей эпохи, они не были чужды суевериям.
За их спинами в галерее Глориана увидела Мерримонта. Он стоял к ней спиной. Поверх зеленого камзола через плечо был перекинут кожаный колчан со стрелами. «Жаль, что он не на нашей стороне, — подумала Глориана. — Он великолепен».