Рысюхин, надо выпить!
Шрифт:
Больше дома на каникулах ничего значимого не происходило. Отдыхал, в перерывах между «муками творчества», тренировался с мечом и с магией, общался с домашними и с соседями. Разбирал накопившиеся дела, решал текущие, но без надрыва и превозмоганий. Ближайшее важное событие — доставка грузовиков, ожидалась на последней неделе января. Сначала нужно было дождаться нашей очереди на заводе, потом — пока покупка доедет по железной дороге, с перегрузками с платформы на платформу разных компаний, с ожиданием «своего» попутного состава на сортировочных станциях и прочими прелестями грузоперевозок
Соскучившись по Маше, разговоры по мобилету помогали мало, я уехал из дому немного заранее. Так, чтобы до учёбы было свободных два дня, которые я собирался провести с моей Муркой. Всерьёз думал о том, чтобы снять в Могилёве номер в гостинице на пару суток, чтобы не мотаться в Буйничи и обратно. Дед, правда, подпортил планы.
«Ага, ты останешься в гостинице, бабуля позвонит Петровне и узнает, что ты не приехал. Они вдвоём сперва поставят две губернии на уши, а потом — тебя в интересную позу».
Я представил себе такое развитие событий и его последствия и дурно стало. Придётся сперва забросить вещи в общежитие, а потом уже думать о том, как сэкономить время на дорогу и деньги на извозчиков.
«Машина нужна. На нормальной машине двадцать минут в одну сторону, даже по местным дорогам, которые вибростендом подрабатывать могут».
«Опять ты о своём?!»
«А ты опять дурь про „повозки“ орать будешь?»
«Это не дурь, а традиции и нормы приличия!»
Свидетельством наладившихся отношений с бабушкой была упакованная в баул сумка с «перекусом в дорогу», которым я, пожалуй, мог бы питаться минимум двое суток. Нет, в прошлый раз я тоже не с пустыми руками в дорогу отправился, но сделанная при помощи тёти Яди нарезка из ветчины и сыра ни в какое сравнение не идёт, ясное дело.
За тот час с небольшим, что я сидел в зале ожидания вокзала в Минске, из вокзального ресторана дважды доносились отзвуки «Бутылки рома» и трижды — «Кленодуба». А вот «Надежду» не заказывали — видимо, не та публика, не та обстановка. Дед сказал, что это так поначалу, пока песни свежие и ещё не надоели, потом будут заказывать намного реже.
В поезде сразу уточнил у знакомого уже проводника, сколько сегодня пассажиров в вагоне.
— Сегодня только два места свободных, так что у вас сегодня будет попутчик.
Ну и ладно, надеюсь, он храпеть не будет. В купе я первым делом переоделся и повесил костюм в имевшийся здесь микроскопический шкафчик. За окошком падал снег, крупные редкие хлопья в лучах фонаря вызывали какое-то праздничное настроение, да ещё и ситуация с отправлением в дорогу — как-то всё сложилось вместе в сложную ассоциацию, которая заставила начать напевать:
Везёт лошадка дровенки,
А в дровнях мужичок.
А в мужичке — бутылочка,
Колбаска и лучок!
— Интересный вариант! — раздалось от двери в купе. — Правда, целая бутылочка в одного мужичка зимой может оказаться излишней.
Опять?! Второй раз на одни и те же грабли, надо же…
— Добрый вечер, — сказал я, обернувшись. — Извините, дурацкая привычка порой напевать всякое разное, порой вообще бессмысленное. Рысюхин, Юрий Викентьевич.
— Полноте, не за что извиняться — голос приятный, и песенка забавная. Это скорее мне прощения просить надо, что вошёл без стука. Горлянкин, Николай Михайлович.
— Я уже закончил с размещением, так что могу выйти, чтобы не стеснять вас во время переодевания.
— Это лишнее — мне по рабочей обязанности нужно будет выходить в Тальке, проследить за грузом и ещё кое-что сделать, так что как минимум до этого переодеваться туда-сюда смысла особого не имеет.
Похоже, выспаться мне не удастся — Талька, это чуть меньше, чем через три часа от Минска, и там мы пробудем минимум полчаса. Так что на половине ночи меня скорее всего разбудят, да и до того спать придётся при свете соседского «ночника».
«Юра, не тупи! Если он в Тальке выходит — то, значит, знает, что там происходит!»
И то правда.
— Николай Михайлович, а вы не просветите ли меня, что там в Тальке в последнее время происходит? И грузы туда приходят несоразмерные деревеньке, и вообще суета вокруг неё какая-то.
— А вам это, простите, зачем? — собеседник ощутимо напрягся.
— Всё очень просто: у меня южнее этой самой Тальки имеется кое-какая недвижимость, пока это небольшой заводик с хутором при нём, но я собираюсь участвовать в Императорской «Программе развития». В частности, в планах строительство дороги до Рудни, которая между деревней Талька и одноимённой речкой. Ну, и моста нормального на месте имеющегося ужаса либо рядом с ним.
— А что за заводик?
— Винокуренный, а что?
— И как далеко он от Тальки?
— Построим дорогу — будет десять километров до станции, плюс-минус двести метров.
Попутчик тяжко вздохнул:
— Сопьются, злыдни. Неиссякаемый источник бормотухи под боком…
Глава 19
«Так, не нравится мне его настроение. Так он нам не то, что ничего не расскажет, а и вовсе во враги запишется. Дай-ка я чутка порулю, ты далеко не уходи, смотри, учись».
— А вот сейчас было обидно. Я насчёт «бормотухи». Сейчас наш заводик «Пшеничную» делает, не самый дешёвый вариант, между прочим.
Дед залез в баул и достал бутылку.
— Вот, сами гляньте. И «под боком» станет, когда дорогу построим, а это не одного года дело: требуют грейдер шириной, чтобы два армейских фургона разъехались, как минимум с одной водоотводной канавой по всей длине. Это надо нанять специалистов, чтобы трассу проложили и дорогу спроектировали, потом расчистить полосу, потом нанять подрядчика на строительные работы. Да и мост ещё…
— Серьёзный подход, — не то всерьёз, не то со скепсисом произнёс Горлянкин.