Рюрик и мистика истинной власти
Шрифт:
Еще меньше скандинавских следов в Новгороде: «Рассказывая о раскопках Новгорода, Х. Арбман заметил, что скандинавского материала мало: овальная брошка X в. и несколько кольцевых брошек – это все, что указывает на контакты со скандинавами» [95] . Обобщая результат раскопок в Новгороде, М. В. Седова точно так же констатирует: «Скандинавские изделия найдены в культурном слое города X-XI вв., но в небольшом количестве» [96] . Достаточно показательны и данные, следующие из науки об именах: «В новгородских летописях из 800 имен лишь 19, или 2,4 %, – скандинавского происхождения, в грамотах Новгорода и Пскова из 3400 имен – 4, т. е. 0,1 %, – скандинавские…» [97] Однако автор ПВЛ в Сказании о призвании варягов совершенно четко отметил, что «новгородцы суть люди от рода варяжского, а прежде были словене». Повествуя об этом же событии, новгородские летописцы в данном предложении неизменно опускали тенденциозную оговорку южного летописца «а прежде были словене», оставляя утверждение о том, что жители родного города «суть люди от рода варяжского». Это показывает, что представление об особо тесной связи из всех восточных славян с варягами именно новгородцев представляет собой не вымысел автора Сказания, а убеждение, разделяемое и самими жителями Новгорода. В свете этой летописной констатации многочисленные свидетельства о западнославянских связях новгородцев на фоне мизерности скандинавского компонента в населении города говорят сами за себя. В расположенном поблизости от Новгорода Рюриковом городище было обнаружено большее количество скандинавских либо приписываемых скандинавам вещей. Причины их появления нами будут рассмотрены ниже, а пока отметим, что такие артефакты, как фибулы, ланцетовидные наконечники стрел или так называемые молоточки Тора, также не могут служить бесспорным этноопределяющим признаком, как это было показано мною в исследовании «Битва у Варяжских столпов».
95
Толочко П. П. Спорные вопросы ранней истории Киевской Руси // Славяне и Русь (в зарубежной историографии). Киев, 1990. С. 110.
96
Седова
97
Пашуто В. Т. Внешняя политика Древней Руси. М., 1968. С. 22.
В свете этого помимо керамики единственным надежным археологическим свидетельством пребывания скандинавов на севере Руси могут считаться артефакты с руническими надписями. Такие находки немногочисленны, но они есть. Найденный в Ладоге деревянный стержень с рунической надписью датируется первой половиной IX в., а обнаруженный там же медный амулет с рунической надписью был обнаружен в слое второй половины X в. Два металлических амулета с рунами, найденные на Рюриковом городище, датируются рубежом X-XI вв. С учетом того, что только в Швеции обнаружено 2300 рунических надписей, А. В. Арциховский отметил: «Исключительная редкость рун в России резко противоречит обилию их в Скандинавии. Огромные размеры советских раскопок особо подчеркивают эту редкость. Очевидно, проникновение скандинавов в Россию не было массовым». Таким образом, подчеркнул ученый, «гипотеза о массовой шведской колонизации не подтверждается ничем» [98] . Приведенные данные показывают, что отдельные скандинавы присутствовали на севере Восточной Европе в эпоху, предшествовавшую призванию Рюрика, однако, как и в случае с балтами, их численность была невелика. Ни археология, ни антропология, ни лингвистика не подтверждают утверждений норманистов о том, что выходцы из Скандинавии оказывали какое-либо заметное влияние на происходившие в регионе события.
98
Арциховский А. В. Археологические данные по варяжскому вопросу // Культура Древней Руси. М., 1966. С. 36-41.
Глава 2. Причины призвания
Следующим после славянской колонизации региона ключевым фактом его истории стало возникновение пути «из варяг в арабы», который сыграл огромную роль в развитии северной части Восточной Европы. Обычно возникновение Балтийско-Волжского пути определяется по древнейшему комплексу Старой Ладоги, основание которой датируется примерно 750 г. Последние исследования помогают установить более раннюю датировку: «Основание поселения может быть отнесено к 650-780 гг. с приближением к более ранней дате. <…> Весьма важным обстоятельством является обнаружение в основании культурного слоя погребенной почвы с признаками распашки, для которой были получены датировки порядка 500-700 лет н. э. Это предполагает существование земледельческого населения в этом районе в период, предшествовавший возникновению ремесленно-торгового поселения городского типа» [99] . Однако появление торгово-ремесленного центра – это не освоение данного торгового пути, начало использование которого уловить крайне сложно, а переход к его интенсивному функционированию. Складывание Балтийско-Волжского пути, считал В. Б. Вилинбахов, следует связать с началом прилива восточного серебра в Европу в конце VI в., а уже в VII в. китайские источники упоминают о янтаре, привозимом в Поднебесную из Хорезма, куда он попадал, видимо, с берегов Балтики. Весьма показательно, что самое первое упоминание о янтаре в арабской литературе связывает его со славянами: «Янтарь это смола… происходящая от деревьев, растущих в стране славян, по берегам одной реки. Вся она (смола. – М. С.), которая падает с тех деревьев в воду, твердеет и плывет в море. (Потом. – М. С.) волны морские выбрасывают ее на берег» [100] . Славяне в ту эпоху, за исключением прибалтийских вендов, не жили в районе месторождения янтаря на Балтике, и тот факт, что мусульманские авторы считали, что этот минерал происходит из их страны, говорит о том, у кого именно они его покупали.
99
Александровский А. Л., Арсланов X.А., Давыдова Н. Н., Долуханов П. М., Зайцева Г. И., Кирпичников А. Н., Кузнецов Д. Д., Лавенто М., Лудикова А. В., Носов Е. Н., Савельева Л. А., Сапелко Т. В., Субетто Д. А. Новые данные относительно трансгрессии Ладожского озера, образования реки Невы и земледельческого освоения Северо-Запада России // Доклады РАН. 2009. Т. 424. № 5. С. 686.
100
Вилинбахов В. Б. Балтийско-Волжский путь // СА. 1963. № 3. С. 127.
Однако вскоре происходит смена товарных приоритетов, и использовавший недошедший до нас труд ал-Балхи (20-30-е гг. X в.) географ ал-Истахри констатирует: «И то, что вывозится от них (хазар) из меда и воска, это то самое, что вывозится ими из страны русов и булгар, точно так же и шкуры бобра, которые везут во все концы света, – и их нет нигде, кроме тех рек, что в стране булгар, русов и Куйабы» [101] . Поскольку большинство других восточных авторов упоминало уже три центра русов, одним из которых был Куйаба-Киев, эта информация отражает более ранний период. Если эта же группа авторов называла ас-Славийю, в котором исследователи видят какое-то предшествовавшее Новгороду поселение, в качестве центра северной группы русов, то восходящий к ал-Балхи фрагмент описывает торговлю русов с булгарами и хазарами на Волге, но при этом не знает какого-либо города в качестве их центра. Если отождествление Е. Н. Носова ас-Славийи с уже существовавшим в середине IX в. Рюриковым городищем верно, то описанная ситуация может быть датирована в рамках VI – начала IX в.
101
Новосельцев А. П., Пашуто В. Т., Черепнин Л. В., Шушарин В. П., Щапов Я. Н. Древнерусское государство и его международное значение. М., 1965. С. 403-404.
Современные данные о динамике находок как отдельных куфических монет, так и целых кладов в Волховско-Ильменском регионе позволяют нам лучше оценить время возникновения торгового пути с Востоком и изменения уровня товарооборота. Так, в слоях VI-VII вв. было обнаружено 4 дирхема (0 кладов); 700-740-е гг. – 7 экз. (0 кладов); 750-760-е гг. – 1 экз. (0 кладов); 770-780-е гг. – 49 экз. (2 клада); 790-е гг. – 9 экз. (0 кладов); 800-824 гг. – 531 экз. (8 кладов); 825-849 гг. – 27 экз. (1 клад); 850-е гг. – 3 экз. (1 клад) [102] . Хоть начало возникновения эпизодических контактов с Востоком действительно восходит к концу VI-VII вв., однако окончание в 737 г. арабо-хазарской войны способствовало усилению этих связей. Уже после 723 г. на северном берегу Каспия основывается хазарская столица Итиль, а в 762 г. Аббасиды перенесят столицу из Дамаска в Багдад, где начинается массовая чеканка серебряной монеты. Об основании Ладоги до 750 г. уже говорилось выше. Еще ранее это предполагал А. Н. Кирпичников: «При этом не исключено, что возраст Ладоги может оказаться еще древнее, ведь при раскопках нам встречались предметы VI-VIII веков, что, конечно, не случайно и указывает на существование здесь поселенческой жизни до 753 года. Например, по изысканиям почвоведов Ладога могла возникнуть в VII веке и даже раньше. <…> Основателями города являлись представители славянских племен, по-видимому, кривичей и словен новгородских, что подтверждается обильными этноопределяющими находками керамики, свинцово-оловянными украшениями, височными кольцами со спиральным завитком. Возможно, среди первых поселенцев могли быть представители скандинавов и финнов» [103] . Археологи установили, что ранние жилища Ладоги возводились в сырой, заболоченной местности и устанавливались на подсыпку из грунта. Следовательно, выбор места для поселения определялся не удобствами проживания и нуждами сельского хозяйства, а его географическим положением. Исследователи отмечают там как достаточно ранние экземпляры восточного серебра, так и относительную быстроту их поступления в этот регион: «Новые наблюдения обрисовывают доминирующее положение Ладоги в сфере североевропейской серебряной и пушной торговли. На территории раннесредневековых ладожских поселений (Княщино, Ладожская каменная крепость, Ладожское земляное городище, Новые Дубовики) найдены клад и отдельные диргемы, соответственно чеканенные в 749-786, 738-739, 773 и 778, 746-747 гг., а одна монета 688-700 гг. Эти находки, даже с учетом их определенной случайности, одни из древнейших в Восточной Европе и свидетельствуют о начале международной торговли серебром в 70-80-е гг. VIII в. В свете ладожских находок эта дата может быть удревнена и будет охватывать примерно 60-е гг. VIII в. (если не несколько раньше). Приведу такой пример. Диапазон странствования монеты от места чеканки до места сокрытия клада или потери сокровища, судя по северорусским находкам, определялся разницей, не превышающей 14 лет. Для более раннего периода такой временной разрыв оказывается меньшим. Рябинин во время раскопок 1974 г. обнаружил в ладожской постройке, возведенной в 765-770 гг., полудрахму 768 г., а в сооружении, построенном в 775-780 гг., – полудрахму 783 г. Потребовалось, следовательно, несколько лет (в среднем от 3 до 8), чтобы монеты, выпущенные в Табаристане, оказались в домах Нижнего Поволховья. Как ни условен этот расчет, он свидетельствует об активности осуществлявшегося через Ладогу мирового товарооборота» [104] .
102
Петров И. В. Девятый этап обращения куфического дирхема и катастрофический спад финансовой активности на Волховско-Ильменском денежном рынке (880-890-е гг.) // Успехи современного естествознания. 2013. № 5. С. 41.
103
Кирпичников А. Н. Первая столица Руси Старая Ладога // http://www.nasledie-rus.ru/podshivka/10604.php
104
Кирпичников А. Н. Раннесредневековая Ладога (Итоги археологических исследований) // Средневековая Ладога. Новые археологические открытия и исследования. Л., 1985. С. 21-22.
Благодаря своему географическому положению Ладога стала крупнейшим центром на пути «из варяг в арабы» в Восточной Европе. Резкому увеличению количества арабского
105
Петренко В. П. Раскоп на Варяжской улице // Средневековая Ладога. Л., 1985. С. 113-115.
106
Рябинин Е. А., Черных Н. Б. Стратиграфия, застройка и хронология нижнего слоя Староладожского Земляного городища в свете новых исследований // СА. 1988. № 1. С. 87-89.
107
Кирпичников А. Н. Великий волжский путь и евразийские торговые связи в эпоху раннего Средневековья // Ладога и ее соседи в эпоху Средневековья. СПб., 2002. С. 40.
Когда впоследствии начал функционировать путь «из варяг в греки», этот город вообще оказался в очень выгодном положении на пересечении двух торговых магистралей. Неизбежно преувеличенные слухи о купцах с далекого севера Европы дошли до исламского мира, и в первой половине X в. Масуди в своей книге сообщает следующее: «Русы – многочисленные народы, имеющие отдельные виды. У них есть вид, называемый Луда’ана. Они самые многочисленные, посещают для торговли страну Андалусию, Италию, Константинополь и хазар» [108] . Г. С. Лебедев так характеризует международное значение этого города: «Хронология строительных горизонтов… охватывает время с середины VIII до X в. Уже во второй половине VIII – начале IX в. Ладога стала крупным центром международной торговли. Клады арабских дирхемов (786, 808, 847 гг.), средиземноморские стеклянные бусы, передневосточный “люстр”, балтийский янтарь, фрисландская керамика и резная кость характеризуют масштабы связей Ладоги» [109] .
108
Древняя Русь в свете зарубежных источников. Хрестоматия. Т. 3. М., 2009. С. 114.
109
Лебедев Г. С. Эпоха викингов в Северной Европе. Л., 1985. С. 210.
Весьма показательно, что финны и эстонцы называют Ладожское озеро Венеенмире – «Русское море» [110] , или, точнее, «море венедов» – так немцы и финно-угры называли славян. Как видим, данные финского языка красноречиво свидетельствуют о том, какой именно народ в первую очередь плавал по Ладоге. На связь с западными славянами указывает и название острова Виндин на Волхове к югу от Новой Ладоги, где выгружали товары с зимующих у пристани судов. «Более чем вероятно, – отмечал Д. К. Зеленин, – что этот остров получил свое имя от вендов, т. е. балтийских славян, которые часто приплывали сюда на своих судах, причем местные финны называли их обычным для всех западных финнов именем венды…» [111] Выводы, сделанные на основе филологии, в этом вопросе полностью подтверждаются данными археологии. В Средневековье на Балтике использовались суда двух типов – скандинавские и южнобалтийские. Результаты многолетних раскопок рисуют следующую картину: «Практически полное отсутствие деталей скандинавских судов, особенно наглядно на фоне гигантского объема находок фрагментов плоскодонных судов, построенных по южнобалтийской технологии. В раскопах Новгорода и Старой Ладоги найдены бортовые доски, большое количество элементов ластовых уплотнений, включая скобы разных типов, трапециевидные шпангоуты, шпангоуты-планки и множество деревянных нагелей разных размеров и типов. Это косвенно указывает на существование устойчивых связей Новгорода именно с южным побережьем Балтики…» [112] Специально исследовавший этот вопрос А. В. Лукошков приходит к следующему выводу: «Более того – можно предполагать, что именно из западнославянских земель побережья Южной Балтики был привнесен на новгородские земли опыт строительства судов для речного и прибрежного плавания» [113] .
110
Кобычев В. П. В поисках прародины славян. М., 1973. С. 17-19.
111
Зеленин Д. К. О происхождении северновеликорусов Великого Новгорода // Доклады и сообщения Института языкознания АН СССР. 1954. № 6. С. 93.
112
Лукошков А. В. Конструктивные особенности найденных на дне Волхова древненовгородских судов в контексте традиций балтийского судостроения // Новгород и Новгородская земля. Вып. 23. Великий Новгород, 2009. С. 223.
113
Там же. С. 225.
Необходимо подчеркнуть, что связи западных славян с Ладогой фиксируются археологически именно в эпоху, непосредственно предшествовавшую летописному призванию варягов. Анализируя результаты находки на Рюгене клада из двух тысяч арабских монет, датируемого 849 г., общим весом в 2,8 кг и серебрянных украшений пермского типа, И. Херрман писал: «В целом можно считать, что в середине IX в. мореплаватель, который жил в Ральсвеке на Рюгене, имел прямые связи с Волжским торговым путем или, по крайней мере, со Старой Ладогой. Лодки, на которых можно везти такие богатства, известны из Ральсвека. Керамика, господствовавшая в это время в Ральсвеке, относится к так называемому фрезендорфскому типу. Аналогичный материал известен и в Старой Ладоге» [114] . Поскольку около велетского Менцлина также было найдено серебряное украшение пермского типа, исследователь отмечает, что ни о каком скандинавском посредничестве речи идти не может: «Большое число арабских серебряных кладов на южном берегу Балтийского моря относится ко времени около 850 г., тогда как в скандинавских странах арабские серебряные сокровища (клады) встречаются после середины IX в. <…> Распределение отдельных археологических находок IX в., а также обстоятельства их нахождения указывают на непосредственные регулярные морские связи южного берега Балтийского моря, который был населен полабскими славянами, поморянами со Старой Ладогой» [115] . Контакты не ограничивались одним Рюгеном: «Клады арабских монет, указывающие на выдающееся экономическое положение области вокруг Мекленбурга в IX в., известны у деревень Тюн, Хоэн, Вишендорф и Штайнхаузен» [116] . Однако это еще не самое раннее свидетельство контактов живших на территории современной Германии славян именно с Ладогой. В ходе раскопок торгового центра возле деревни Гросс-Штрёмкендорф, в котором специалисты видят город Рерик, было сделано одно важное открытие: «Могильник датируется периодом 760-811 гг., и находка в нём ладожской керамики является, возможно, самым ранним достоверно подтверждённым археологией указанием на контакты ободритов с землями словен в будущей Северо-Западной Руси» [117] . Таким образом, археологические данные показывают контакты жителей Рерика с севером Восточной Европы еще до призвания Рюрика и его братьев.
114
Херрман Й. Полабские и ильменские славяне в раннесредневековой балтийской торговле // Древняя Русь и славяне. М., 1978. С. 193.
115
Там же. С. 195.
116
Херрман Й. Ободриты, лютичи, руяне // Славяне и скандинавы. М., 1986. С. 346.
117
Пауль А. Ладожская керамика в ободритском Рерике // http://pereformat.ru/2014/03/gross-stroemkendorf-rerik/
Надежной основой для регулярных связей славян Варяжского моря между собой стало возникновение в VIII-IX вв. морских торговых портов в Старграде и Рерике у ободритов, Арконы и Ральсвика у ранов, Менцлина у велетов, Колобжега, а затем Волина и Щецина у поморян и Старой Ладоги у ильменских словен. Исходя из современных нумизматических данных, более или менее крупные торговые операции с арабским серебром начинаются в 50-60-х гг. VIII в. и продолжаются почти сто лет без участия скандинавов [118] . О более чем скромной первоначальной роли скандинавов, даже если брать в расчет Готланд, в торговле с арабским миром свидетельствуют следующие нумизматические данные: «До начала IX в. куфические монеты на о. Готланд не поступали, а три клада, датируемые первой третью IX в., содержали всего 83 экземпляра. Клады же, найденные в Восточной Европе, содержали, по самым приблизительным подсчетам, не менее 6500-7000 монет» [119] . Однако различные данные фиксируют пребывание на Готланде славян и даже позволяют определить как минимум один славянский регион, имевший торговые отношения с этим островом: «Но Рюген был также связан морскими путями с Готландом, на что указывает, в частности, появление в готландских памятниках чашевидных сосудов, характерного типа керамики рюгенских славян» [120] .
118
Фомин В. В. Варяги и Варяжская Русь. М., 2005. С. 444.
119
Потин В. М. Русско-скандинавские связи по нумизматическим данным (IX-XII вв.) // Исторические связи Скандинавии и России. Л., 1970. С. 68.
120
Херрман Й. Ободриты, лютичи, руяне // Славяне и скандинавы. М., 1986. С. 354.