Рюрик
Шрифт:
– Рюрик, они вернулись!
– возбуждённо и звонко воскликнул юноша, бросившись князю в объятия.
– Знаю, Олег, знаю!
– радостно ответил Рюрик и крепко прижал к себе юношу.
– Все целы?
– обеспокоенно спросил он Руги.
Олег обиделся, что вопрос пришёлся не ему, но сдержался и дал высказаться старому, любимому слуге.
– Наши целы все, а волохи дали… всего десять ладей с людьми. Предводителями у них - Аскольд и Дир, - проговорил Руги, и торжества не слышалось уже в его голосе.
– Десять ладей?
– упавшим голосом переспросил Рюрик.
–
Радость у присутствующих как рукой сняло.
– Можа, завтра прибудут ещё?
– схитрил Руги.
– Ты спрашивал об этом на пристани?
– оживился на мгновение Рюрик.
Юббе сдержанно молчал. Руги развёл руками:
– Спрашивал, но…
– Зачем же тогда… - вскипел Рюрик, но Руги его перебил:
– Всё бывахоть!
– Руальд и Эбон на пристани?
– всё так же гневно обратился князь к слуге.
– Да. Им постовые донесли за час до прибытия солбы, - пробубнил опечаленный Руги и виновато опустил голову.
– А почему меня не позвали?!
– запальчиво выкрикнул Рюрик. Руги молчал.
– Я кого спрашиваю?!
– оттолкнув Олега, князь метнулся к старому кельту. Тот спокойно ждал своей участи.
– Боялись тебя огорчить!
– вступился за Руги Олег.
– Прибыло всего десять ладей, а ты ждал сотню!
– Он подбежал к побледневшему старику, забавно расставил ноги, поднял руки и приготовился защищать его от князя.
Рюрик сник. Не хватало только при всех избить своего старого Руги. Ну и ну!
Он взял верного кельта за плечи, молча сжал их и, кивнув, тихо сказал:
– Иди, отдыхай. Небось нога вся изнылась… Кельт, не смея прикоснуться губами к руке князя, покорно пошёл к выходу.
– Там… твои жены… ждут, когда ты с гостем придёшь к ним на вечерю… - неуместно обронил он на ходу и, заметив досаду на лице князя, быстро открыл тяжёлую дверь.
– Я иду на пристань!
– воскликнул Рюрик, как только старик скрылся за дверью.
– Юббе, если ты желаешь взглянуть на жалкие остатки прежде смелых и гордых венетов и романов, следуй за нами, - с натянутой улыбкой обратился он к князю фризов и слегка склонил голову.
Юббе понял все. Он выждал паузу и тихо, но веско сказал:
– Князь рарогов-русичей должен быть всегда стоек!
Рюрик вспыхнул, но, сдержав гнев, почти выбежал из гридни.
А возле крыльца княжеского дома стояли слуги и приближенные к князю дружинники и возбуждённо обсуждали только что полученное известие о прибытии волохов. Они не скрывали своего разочарования, громко говорили, не заботясь о том, что князь ненароком может услышать их бранную речь. В это время из женской половины дома выбежали одна за другой наложницы князя. Дружинники замолчали, а женщины, снуя по двору, как разноцветная стайка канареек, бросались то к одному, то к другому из них и громко кричали:
– Что случилось, куда вы, почему оставили нас?
Дружинники недоумённо взирали на пёструю и крикливую стайку молодых, дерзких
Тут распахнулась тяжёлая дверь, и на пороге стремительно появился князь. Наложницы ахнули и затихли.
Князь, казалось, никого не замечал.
Факелы! На пристань!
– резко, почти грубо скомандовал он, сбежав с крутых ступеней крыльца, и первым пересёк княжеский двор, огороженный высоким дубовым частоколом. Факельщики не мешкая бросились за ним. Дружинники, спохватившись, метнулись сопровождать князя. Женщины затихли и сиротливо удалились на свою половину. Княжеский двор сразу опустел.
Пристань венето-рарожского поселения на полуострове Пёль, та самая пристань, которая полдня назад звенела шутками и заливистым смехом, своим задорным духом участвуя в состязательном заплыве стругов, находилась в удобной песчаной бухте совсем рядом, локтях в семистах от дома Рюрика. Князь почти бежал. Слуги с факелами за ним едва поспевали. Остальная процессия двигалась значительно медленнее. Все понимали, что Рюрику просто необходимо выбить злость быстрой ходьбой, и не мешали ему в этом.
На деревянных мостках, что были настланы для укрепления песчаного берега, Рюрик увидел группу людей. Руальд и Эбон были здесь же и исполняли свои обязанности: гостям выделялись провожатые, которые должны были довести их до ночлега.
Рюрик подошёл вплотную к послам и тихо окликнул!
– Руальд!
– Рюрик?!
– удивился высокий смуглолицый солбник, устало улыбнувшись. Умное морщинистое лицо его не выдавало разочарования.
– Да, это я. Неужели их только десять ладей?
– сокрушённо спросил князь.
– К сожалению, да.
– Руальд указал Рюрику на двух воинов, стоящих с ним рядом.
– Говорят, это все, что волохи смогли выделить нам.
Князь посмотрел на воинов и молча наклонил голову. Волохи подняли секиры, вонзили их в землю у ног предводителя рарогов и тоже склонили головы.
– Славим князя венетов-рарогов!
– торжественно в один голос произнесли они.
– Славлю храбрых волохов!
– приветствовал их Рюрик, невольно задержав взгляд на секирах, задиристо торчавших возле его ног.
Один из гостей был едва ли старше Рюрика. Высокий, черноволосый и широкогрудый, одетый, как и все волохи, в кожаную сустугу поверх красной рубахи и в коричневые самотканые шерстяные штаны, заправленные в кожаные сапоги, он безотрывно смотрел жёстким, испытующим взглядом на рарожского князя, но Рюрик не был смущён его взглядом. Князь знал силу данной ему власти и был слишком своеволен, чтобы его волновало, какое впечатление он производит на окружающих.
– Аскольд?
– в упор спросил князь и с лёгкой завистью отметил про себя красоту его лица. В свете факела засверкала низка из бляшек, украшавшая открытую шею волоха, и прикрывавшую подвеску-амулет из астрагала бобра, а драгоценная колта из изящных серебряных проволочек в форме полумесяца тускло мерцала в левом ухе воина.