Рюрик
Шрифт:
– Значит, и исход борьбы нашего племени с германцами тоже зависит от воли Христа, либо Йогве, либо Святовита?
– В голосе Рюрика слышались горечь и насмешка. Вождь не понял, над кем - над ним или над богами, - и потому грозно потребовал:
– Не глумись над тем, чего не постиг!
– А я не верю тому, что ты сказал, - горячо возразил Рюрик и вскочил. По-твоему получается всё легко и просто: германцы - христиане, и они дерутся с нами потому, что мы признаем Святовита и не почитаем их бога. Стало быть, если я признаю наконец Христа главным богом, то германцы сразу же прекратят со мной биться?
– Да, - с уверенностью подтвердил Верцин и ласково улыбнулся Рюрику, радуясь, что князь так быстро всё понял.
Но у Рюрика был готов другой дерзкий вопрос:
– А ежели я захочу почитать сразу иудейского и мусульманского бога? Ведь они тоже боги-люди, да? Вера в них обоих совместима?
Верцин изумлённо раскрыл рот и ахнул:
– Рюрик! Я знал, что ты своеволен, но не предполагал, что в такой мере…
– Хорошо, мой вождь, - с болью согласился Рюрик, видя, как страдает старый рикдаг, и веря его душевному потрясению.
– Я подумаю над твоими словами. Но я не могу поверить, что германцы вытесняют нас из Рарожского песочья только из-за того, что мы другой веры…
– Но это так, - убеждённо перебил вождь князя и горячо посоветовал: Посмотри, как живут меж собой христианские государства! Они же не воюют!
Рюрик усмехнулся и отрицательно покачал головой. Настороженность и недоверие не оставляли его.
– Рюрик, нас так мало, а мы всё время льём кровь… Наши древние… Вождь поперхнулся и замолчал на мгновение, но затем взял князя за руку и спокойно продолжил: - Наши праотцы завещали нам долгую жизнь без войн друг с другом, а мы что делаем?
– Уж не причаститься ли нам с германским королём из одной чаши?
– не унимался, язвил Рюрик и осторожно высвободил свою руку из рук вождя.
Вождь не обиделся. Он смотрел поверх головы мятежного военачальника своих рарогов с горечью. Ему казалось, что он видит, как по пыльным дорогам бесконечной вереницей тянутся деревянные повозки согнанных с обжитых мест соплеменников; развеваются неспокойными ветрами вдоль берегов туманного залива густые, чёрные клубы дыма от горящих изб, ибо свои жилища рароги, как и другие славяне, покидая, предают огню. Вождь как будто наяву услышал пронзительные крики детей и птиц; протяжный, горестный плач женщин, а затем перед его взором предстали тёмные, обветренные лица старых гриденей-дружинников, терпеливо укладывающих повозки в долгий путь, и фанатичные, с особым блеском глаза жрецов, тонкие губы которых беспрестанно нашёптывали: "Не покидай нас, Святовит! Дай силу нашим душам и телам!"
"…Да, князь, вряд ли кто в молодости бывает терпелив и мудр", беспомощно подумал вождь и удручённо пробормотал:
– Пожалуй, и всё племя вот так же яростно, как и ты, верит и будет верить в Святовита и не сменит веру свою на веру в Христа.
– Я не могу ручаться за всё племя, вождь, - немного подумав, сказал князь, - это дело каждого, кто имеет душу.
– Он проговорил это растерянно и отвернулся от Верцина, боясь, что тот заметит его душевную боль.
– Как верно ты заметил про душу!
– восхищённо, но тихо воскликнул вождь и понял, за что Рюрика любят на Рарожском побережье. "Нет, он, наверное, не так уж и фанатичен, как кажется, - подумал вождь.
– Здесь дело в другом. Просто он не может, не умеет сдаваться сразу,
– Хорошо, князь, - вдруг решившись, твёрдо сказал вождь.
– Ты можешь поступать так, как подсказывает тебе твоё сердце, а вот я немногие оставшиеся мне годы хочу прожить, испытывая богов.
– Испытывая бо-гов?!
– оторопело переспросил Рюрик и неожиданно для себя взял в свои ладони старую смуглую руку вождя.
– Возможно ли это? Только огромное почтение, с которым Рюрик с детства относился к знаменитому на всё побережье залива вождю, помешало ему больно сжать эту морщинистую, побывавшую в стольких сражениях руку и закричать на всё селение:
"Что ты говоришь, вождь племени рарогов? Опомнись! Ведь это… Это же начало… конца!"
– Но я не предам тебя, мой князь, - горячо прошептал старый Верцин, освобождая свою руку из сильных рук Рюрика.
– Не предам!
– убеждённо повторил он, - И не смотри на меня так. Не надо! Я душою… чую, что должен са-ам испытать… богов! Всех! Будь то Христос, Йогве или Святовит! Всех-всех! Понимаешь? Я сам должен понять, кто из богов сильнее…
Рюрик отшатнулся от вождя.
Верцин следил за каждым жестом князя, знал цену его чувствам, но не смог остановиться в своём неизъяснимом стремлении высказать все, что обязан пережить сам.
– Какой из богов сильнее?!
– снова оторопело переспросил Рюрик вождя, нахмурив брови.
– Значит, и… и всем нам надо служить тому народу, у которого самый сильный бог, так, мой вождь?
– Он сузил глаза и не отрываясь смотрел в побледневшее лицо вождя.
– Не смотри на меня так, Рюрик, - снова с горечью попросил старый Верцин и пояснил, усмиряя свой и княжий гнев: - Я не виноват, что под закат лет своих вдруг засомневался в своём боге. Но знаешь об этом только ты!
– с болью предупредил вождь, затем встал, положил обе руки на плечи молодого князя и добавил с той беспомощностью и безнадёжностью, которые появляются только при безысходности: - Я обязан сказать тебе это. Я вождь - и сомневаюсь!.. Но не это для тебя страшно. Я тебя не предам. Я до последнего вздоха буду предан твоему делу. А вот дружина и друиды - это наши раны, - горячо прошептал он в лицо князю.
Рюрик вновь отпрянул от вождя, словно кто-то толкнул его в грудь.
– Постой, не уходи! Горько слышать правду, но у нас с тобой нет другого выхода, - жёстко проговорил Верцин, силой заставляя Рюрика оставаться на месте.
– Выслушай всё до конца.
Рюрик поник. Опустил плечи. Не было никакого желания ощущать прикосновение рук человека, который так глубоко ранил его душу. Но Верцин был настойчив. Он упорно держал свои руки на плечах упрямого князя и, уже не щадя ни себя, ни князя, проговорил:
– Страх мне внушают друиды и дружина, но запрещать миссионерам быть среди них бесполезно. А посему я позволил им вести беседы с друидами, дружинниками и даже с твоими жёнами и наложницами.
Рюрик вырвался из цепких рук старого вождя и в запальчивости крикнул ему в лицо:
– Ни за что больше не подойду ни к одной из них!
– Это твоё дело, - не улыбнувшись, прошептал Верцин.
– Моё дело предупредить тебя.
Рюрик в нерешительности постоял возле вождя, затем рванулся к выходу, но через некоторое время опять оказался рядом с Верцином.