Рюрик
Шрифт:
– Пылкая моя Руц!
– грустно перебил се князь.
– Ты опоздала!
– Он прижал к груди её рыжеволосую голову, поцеловал её и повторил: - Безнадёжно опоздала! И сама это знаешь…
– Нет!
– застонала Руц и обвила его руками за шею.
– Нет, нет!
– Она рыдала и не хотела поверить в то страшное предзнаменование, в которое не верить было уже нельзя, - Ты не оставишь нас, - причитала она, - ты не убьёшь нас… - плакала Руцина.
В это время кто-то позвал: "Князь!" - и в одрину старшей жены Рюрика громко постучали.
–
– закричала Руцина.
– Я не отпущу тебя!
– Успокойся!
– Рюрик с трудом оторвал от себя первую жену и подошёл к двери.
– Что случилось?
– спросил он, открывая дверь.
– Жито горит!
– едва выговорил дворовый слуга дрожащими губами.
– Где?!
– закричал Рюрик.
– За грабовой рощей, - вытирая мокрый лоб, ответил слуга.
Руцина ахнула.
– Буди дружину да пошли кого-нибудь за верховным жрецом, - приказал князь слуге и обернулся к Руцине: - Ну вот и третье испытание послал мне твой Христос, - хмуро сказал он.
– Господи!
– простонала Руцина.
– Неужели ты не понимаешь, что это испытание… всем нам.
– Одевайся!
– закричал на неё Рюрик.
– Ты остаёшься главной в доме. Да смотри не вздумай обидеть Эфанду.
Он повернулся и быстро вышел из одрины со словами: "Торопятся германцы… Ох как торопятся!"
Руцина взвилась от последнего приказания мужа, но ответить ему ничего не успела - его уже рядом не было.
"Неужели это всё же Христос послал нам испытание?" - думала Руцина, и душа её сопротивлялась необходимости принять неизбежность жестокого испытания, посылаемого Всевышним Отцом, в которого она уверовала. Она смотрела в чёрный дверной проем и ждала чуда. Внезапно в проёме блеснул свет, и кто-то сказал сонным голосом:
– Руцина, что случилось? Все куда-то бегут, кричат…
Это Хетта, держа в руке факел, куталась в тёплый длинный убрус и пристально вглядывалась в Руц. Старшая жена подняла руки и устало попросила:
– Убери факел, Хетта! Он делает тебя страшной. Хетта нашла на правой стене дружко и вставила в него факел.
– Закрой дверь, - попросила вторую жену Руцина и, когда та выполнила её просьбу, устало добавила: - Надо бы и Эфанду поднять.
– Она уже идёт сюда… Хетта не успела договорить, как скрипнула тяжёлая дверь и в одрину вошла Эфанда. Она тревожно оглядела двух старших жён и тихо спросила:
– Что будем делать, Руцина?
Руцина растерянно подняла голову на младшую и любимую жену своего повелителя и так же тихо ответила:
– Не знаю, Эф.
Эфанда вздрогнула. Никогда ещё она не видела старшую жену такой растерянной и беспомощной.
– Сейчас прибудет друид Юнка и совершит обряд заговора огня, нерешительно напомнила Хетта и вопросительно посмотрела на Руцину.
– Ну и что?
– глухо произнесла та.
– Мы всё равно опоздали…
Эфанда и Хетта одновременно вскрикнули:
– Как опоздали?! Там… в огне… все погибли?! Руцина покачала головой.
–
– Хворый сокол летал!
В это время дверь одрины широко распахнулась, и на пороге появился молодой друид воды в голубой обрядовой одежде. Огромный железный поднос, покрытый льняным серым покрывалом, покоился на его руках. Рядом с друидом воды стоял молодой парасит с факелом в руках.
– Княгини готовы?
– таинственным голосом спросил Юнка и обвёл женщин насмешливым взглядом. На жреца воды никто не смотрел, и потому его дерзкий взгляд остался незамеченным.
– Готовы, - за всех ответила Хетта и первая сняла убрус с плеч, распустила волосы, вынув из них драгоценные заколки, и спустила рукава рубашки. Её примеру последовали Эфанда и Руцина. Юнка медленно переводил тяжёлый взгляд с гладких, цвета воронова крыла волос знатной кельтянки на рыжие кудри Руцины, а затем на лёгкие, светлые, чуть вьющиеся волосы Эфанды, завистливо оглядывая их полуобнажённые тела, и зло думал: "Их жизнь сейчас принадлежит мне! Что хочу, то и сделаю с ними…" Но в тёмном проёме двери блеснул свет факела, и на пороге одрины показался старый хромоногий Руги с двумя дворовыми слугами.
– Обряд заговора огня Бэрин велел справлять при мне, - громко заявил Руги и выдержал злобный взгляд друида воды.
– Слово верховного жреца - закон для меня!
– ответил Юнка, заметно помрачнев, и поискал глазами, куда можно поставить поднос.
Руги пенял его взгляд и по-хозяйски, осторожно выдвинул на середину одрины маленький столик Руцины, предварительно сняв с него свечу.
Друид воды поставил поднос на столик.
– Огня!
– приказал он параситу, и тот, сняв покрывало. Поджёг мелко наломанный хворост и чёрные угли, лежащие на подносе.
Все присутствующие взялись за руки и трижды обошли вокруг маленького костра. Затем по команде Юнки все остановились и резко выдвинули руки с широко растопыренными пальцами к огню.
– Ты, огонь, остановись!
– медленно и торжественно проговорил Юнка, и все шёпотом повторили за ним магические слова.
– Ты, огонь, жито не ешь!
– продолжил Юнка, и опять все шёпотом повторили за ним: - Ты, огонь, жито не ешь!
– Ты, огонь, не делай зла!
И все трижды повторили этот наказ друида воды.
– Огонь, умри!
– громко выкрикнул Юнка, и все, ещё раз вскинув руки к огню, застыли. Но языки пламени равнодушно лизали хрупкие палочки и не затухали.
– Нужна кровь!
– мрачно проговорил Юнка.
– Бери мою!
– взволнованно предложил Руги и протянул друиду правую руку.
Друид вынул из-под полы своей рубахи тонкую узкую металлическую пластинку и кинжал. Взяв управителя за правую руку, он поднёс её к огню и быстро прошептал какие-то слова. Затем друид прокалил над огнём кинжал и надрезал кожу на руке у старика. Руги ревностно наблюдал за всеми действиями друида воды.