Рюрик
Шрифт:
– А что же викинги?
– спросил Рюрик, остановив свой взгляд на Домославе.
– Ходят слухи, что викинги поселились на землях словен. Али весть не верна?
Домослав почувствовал осуждение в словах Рюрика и помолчал некоторое время, соображая, что ответить.
– Два лета назад были изгнаны и оне, - схитрил он. И того понимания, что возникло в начале беседы, как не бывало.
Наступила тяжёлая тишина.
Домослав понял, что сейчас на него обрушится лавина гневных вопросов, и приготовился к отпору.
Но тут в разговор вступил Бэрин.
– Зело богато живете, дорогие гости!
– вызывающе заметил он.
– За последние двенадцать лет двух защитников
– Друид солнца возмущённо развёл Руками.
– Ведь всем надо платить!
– По займам не бегали, - степенно ответил Домослав и успокаивающе взглянул на горячего Вадима: мол буря быстра, да не страшна.
– Так за что же вы изгнали скандинавов?
– упрямо добивался Рюрик, довольный тем, как верховный жрец повернул разговор.
– Их думы вышли за пределы Ильменя, - уже спокойнее сказал Словении и только сейчас едва заметно кивнул Вадиму: успокой своё, яко золото, горящее сердце! Дело должно идти миром!
Вадим смирился и промолчал, а Домослав вновь стал открытым и добродушным:
– Скандинавы приплыли к нам сами. Лихие и отважные, они сначала пришлися нам по душе, - сказал он, а так как все молча внимали ему, то посол уже смело продолжил: - Мы научились у них орудийному делу и приноровились снаряжать ополчение по их укладу. За десять лет их бытия на наших землях мы многое переняли от них, но заметили, что со своим главным занятием - охраною наших краёв от норманнов и финнов - оне не справляшеся.
– Домослав оживился, видя, что его внимательно слушают, и горячо пояснил: - Росяти по рекам ко Днепру зачастили, на юга заглядываются, ну мы их и… - Посол красноречиво взмахнул рукой и, встретившись с понимающим взглядом главного жреца рарогов, сдержанно улыбнулся.
– Вот за сие-то и изгнали мы скандинавов, благо те малочисленны были.
– И два года вы охраняли свои земли сами?
– насмешливо и с горечью спросил Рюрик. От верных людей он знал, что викинги-варяги создали не одно поселение у словен и не все они вернулись в родные края.
Бэрин метнул на него пытливый взор и понял, что князь рарогов уже решился. И тут он до конца проник в смысл знаков, которые посланы были рарогам их богами. Да, с востока пришли гости, и пришли они именно за тобой, князь. И вот ты уже улыбаешься им. И они уже друзья тебе. Да, никак, ты учуял родную кровь, хоть и не ведаешь, почему Гостомысл зовёт тебя княжить в земли ильменских словен.
На мгновение жрец закрыл глаза: не свершиться его намерениям. Уйдёт Рюрик, и его, верховного жреца, кончится сила. Друиды постараются даже память о нём стереть у соплеменников. Они запретят проповедникам приходить в поселение, да и самих иудеев, пожалуй, изгонят…
Домослав понял, что с этой минуты всё решает только князь рарогов, и, не взглянув больше ни на главного жреца, ни на молодого рарожского вождя, ни на других знатных рарогов, отвечал Рюрику и говорил только с ним.
– Нам ничего другого не оставалось, - вещал посол, не спуская глаз с князя, - но сейчас мы устали от раздоров и распрей. Нам необходим третейский судья. Рюрик, тобе кланяемся в пояс.
Домослав, приложив обе руки к груди, встал и низко поклонился князю рарогов. Бэрин, хотя и ожидал этого, вздрогнул и опрокинул кубок.
Рюрик же растерялся и не поверил своим ушам. Как! Словене его зовут! рядить! сородичей! в качестве третейского судьи?
– Двенадцать лет назад… - гневно начал он, взглянув на юного Олафа. Тот не понял князя и едва заметно пожал плечами.
Домослав тяжело вздохнул: он ждал, что об этом пойдёт речь, и не дал князю договорить.
– Вернулся Геторикс?! Сие боле не повторится!
– Он поднял правую руку вверх
Рюрик так резко вскочил после этих его слов, что табурет из-под него отлетел в сторону. Опершись ладонями о стол и глядя прямо гостям в глаза, он возбуждённо и горько заговорил:
– Какой рикс не мечтает о благих делах? Но я-то ведаю, чем кончаются благие начинания. И я хорошо помню, как рыдал Геторикс двенадцать лет тому назад, и не хочу оказаться на его месте!
Домослав вытянул вперёд руку, словно успокаивая князя, и, растерявшись, замолчал.
Эфанда вспыхнула и ласково положила свою руку Рюрику на ладонь. Князь не принял трепетной поддержки жены. Он повернулся к Бэрину:
– Жрец бога солнца, ответь послам ильменских словен: я не принимаю их поклона!
Бэрин поднял тяжёлые веки, медленно и мрачно оглядел гостей, Рюрика и глухо проговорил:
– Князь рарогов должен быть стоек!
– Затем он встал, вскинул обе руки вверх и торжественно произнёс: - Да услышит вас Святовит и благословит на терпение и понимание бед ваших!
Рюрик круто развернулся в сторону друида солнца и гневно спросил его:
– Разве наши беды, набеги германцев, не тяжелее их бед?
Лицо Бэрина стало спокойным.
– Сядь, Рюрик, сядь, - ласково сказал он князю. Од и сам не мог понять, что им движет в эту минуту. Рюрик молча повиновался.
– Когда-то наши племена жили за Хвалисьским морем [67] , но оттуда их вытеснили дикие авары, - печально проговорил друид солнца и перевёл взгляд с Рюрика на Вадима. Вадим недоумённо вскинул брови, но вопроса не задал, а Бэрин продолжил: - Тогда они перебрались на Танаис и Борисфен, но оттуда их изгнали аланоскифы.
– Голос жреца сел. Все выжидательно замолкли. Бэрин глубоко вздохнул и горделиво произнёс: - Но и, оставаясь верными духу погибших предков, наши воины не покончили с собой на их могилах, а пришла сюда, на эти туманные земли и острова, где жили рутены, курши, вагры, рароги и ещё многие словене, и вот уже десять колеи их терпеливо осваивают эти земли. И все эти годы они жестоко боролись с врагами, защищая и себя, и те племена, которые исконно жили здесь. И мы стали едины. Кровь рарогов и кровь словен - это единая кровь. И враги у нас одни и те же! Рюрик!
– обратился он к князю, и в голосе его зазвенели металл и скорбь.
– Назови мне народ, который, не борясь и не кочуя, прожил бы многие века на своей исконной земле!
67
Хвалисьское (Хвалынское, Хвалисское) - Каспийское море.
Рюрик метнул хмурый взгляд на жреца и пожал плечами.
– Я не ведаю такого народа, - почти беззвучно ответил он.
– И никто не ведает, - продолжил Бэрин.
– Но если ты откажешь ильменским словенам, то в беде окажутся сразу два родственных народа: один - от горделивой, но неравной борьбы с набирающим силы врагом германцами, а другой - от братоубийственных распрей. Рюрик оценил суровую правду Бэрина. но сразу сдаться не мог и не хотел.
– Что ты предлагаешь?
– спросил он не столько жреца, сколько самого себя.