Рюрик
Шрифт:
Но было ли само призвание варягов? Не был ли это прием на службу наемных дружин с последующим захватом ими власти, замененным летописцем мирным призванием ради обоснования законности варяжской правящей династии на Руси, как полагал еще В. О. Ключевский? Ведь, возможно, западные легенды о призвании, аналогичные древнерусской, «объясняющей появление Рюриковичей на Руси и пытающейся исторически оправдать их княжескую власть, имели целью благовидное разъяснение и обоснование владычества завоевателей» [372] . Анализ самого летописного текста позволяет отрицательно ответить на этот вопрос. Дело в том, что в летописном рассказе сохранились следы древнего славянского права, представленные в соответствующих терминах. Князья приглашались «княжить» и «владеть», что выражалось, вероятно, в урегулировании межплеменных отношений и обеспечении безопасности международной торговли на севере Руси. Другая функция приглашенных князей заключалась в том, чтобы они «рядили по праву», «судили по праву», то есть творили суд в соответствии с местными обычаями и правовыми нормами. Выражение летописи «рядить по праву» раскрывает смысл выражения «а наряда у нас нету», то есть нет управления, управителя. В «Повести временных лет» эта связь понятий «рядить» и «наряд» оказалась менее очевидной — глагол «рядил» (по праву) заменен на «судил», а понятие «наряд» отнесено не к совокупности племен, а к их земле.
372
Рыдзевская Е. А.Древняя
Терминология летописи показывает, что между местным населением и пришлыми варяжскими предводителями было заключено устное соглашение, «ряд», который определял права и обязанности князя и положение призванных варягов на Руси. Князь должен был защищать местные племена от нападений других скандинавов, обеспечивать нормальное функционирование торговли в регионе, вероятно, регулировать взаимоотношения между разными племенами, отстаивая их общие интересы. В обмен он получал право сбора определенной части доходов, дани с населения, и право суда, но в соответствии с местными правовыми установками. Таким образом, приглашаемые князья были поставлены в зависимость от местного общества [373] . Всё это показывает, что летописный рассказ донес до нас реальные сведения о таком соглашении — причем соглашении, делавшем варяжских князей не полноправными хозяевами на новой земле, а зависимыми от местных порядков управителями. Возможно, с условиями «ряда» были связаны и раздачи Рюриком городов «своим мужам» — полагают, что это была раздача кормлений, ленов, то есть права на сбор дани на этих территориях [374] . Но все они, конечно, подчинялись «центральной власти» — власти Рюрика. Между тем и эта власть не была «абсолютной».
373
Подробно см.: Мельникова Е. А., Петрухин В. Я.«Ряд» легенды о призвании варягов в контексте раннесредневековой дипломатии //Древнейшие государства на территории СССР. 1990 г. М., 1991. С. 219–229; Петрухин В. Я.Древняя Русь: Народ. Князья. Религия. С. 104–115.
374
Мельникова Е. А., Петрухин В. Я.«Ряд» легенды… С. 223; Петрухин В. Я.Древняя Русь: Народ. Князья. Религия. С. 119. На возможность такого понимания летописных сведений обратил внимание еще В. Т. Пашуто.
Именно «ряд», заключенный местными племенами с варягами, как уже отмечалось историками, и послужил, по всей видимости, основой для дальнейшей новгородской традиции приглашения князя на престол и заключения с ним определенного соглашения, договора. Становится понятным в этом случае и уход преемника Рюрика Олега вместе с Игорем и дружиной из Новгорода на юг Руси. Ограничения княжеской власти, установленные «рядом», не позволяли князьям самостоятельно распоряжаться «государственными доходами», собранной данью, чувствовать себя полноправными правителями. Власть же Олега в Киеве оказывается основанной не на договоре, а на праве завоевателя [375] . Князь как бы вырывается из-под контроля местной верхушки, становится более самостоятельным в своих решениях. Хотя, конечно, учитывать определенные традиции и установленные порядки он был должен. Иначе с ним могло произойти то, что случилось с Игорем, убитым древлянами, с которых он попытался собрать тройную (!!!) дань.
375
Янин В. Л.О начале Новгорода. 2008. № 2(32). Июнь. С. 209–210.
Подобные договоры с норманнами известны и в Западной Европе. Такого рода соглашения были заключены, например, в 878 году между королем Уэссекса Альфредом Великим и датским конунгом Гутрумом, в 911 году между западнофранкским королем Карлом Простоватым и предводителем викингов Хрольвом (Роллоном) (этот договор положил начало образованию герцогства Нормандия). С помощью таких договоров местные государи стремились урегулировать отношения со скандинавами, уже оседавшими на их землях. Скандинавам выделялась определенная территория для проживания, то есть их расселение ограничивалось. Они должны были защищать пределы этих стран от нападений других отрядов викингов. Вожди норманнов со своими дружинами принимали крещение и присягу на верность местным правителям. Тем самым, с одной стороны, обеспечивалась безопасность от новых норманских вторжений, с другой — убыстрялось вхождение, включенность пришлых воинов в местное общество [376] .
376
Подробнее см.: Мельникова Е. А.Укрощение неукротимых: договоры с норманнами как способ их интегрирования в инокультурных обществах // Древняя Русь: вопросы медиевистики. 2008. № 2(32). Июнь. С. 12–26.
«Ряд», заключенный с Рюриком, имеет некоторые схожие черты с этими договорами. Между тем одно различие принципиально. В Европе норманны сталкивались с уже сложившимися государственными структурами. Поэтому упомянутые договоры были соглашениями между давно сформировавшимися, достаточно сильными государствами и предводителями скандинавских отрядов, то есть представителями народов, находившихся лишь на самой начальной стадии развития государственности, политические образования которых были близки скорее к «вождеству», нежели к более или менее сложившейся государственной структуре. Иными словами, это были договоры между более «цивилизованными» и «примитивными» системами (эпитеты эти, конечно, чисто условны и характеризуют некий общий уровень состояния). На севере же Руси все было иначе. Говорить о каком-то достаточно сложившемся государственном образовании, даже называя его «конфедерацией племен», здесь не приходится. И тем более невозможно сравнивать это племенное объединение с западноевропейскими королевствами той поры. Таким образом, соглашение с Рюриком было соглашением между «равными», то есть между системами и народами, находившимися на примерно одинаковом уровне цивилизационного развития. Такое соглашение, опиравшееся на традиционное, «обычное» право, не могло носить того четко структурированного, документально оформленного характера, который был присущ западноевропейским договорам. По-видимому, это устное соглашение касалось лишь самых общих, немногочисленных вопросов, договоренность по которым могла скрепляться, например, взаимной клятвой. Однако считать древнерусскую «дипломатию» того времени хотя бы приближающейся по своему уровню к западноевропейской или византийской вряд ли возможно. В любом случае речь идет об условиях и нормах, преломленных через правовые положения XI–XII веков — времени работы летописцев.
Итак,
«В год 40-й царствования Хлотаря (то есть 623/624 год, время правления франкского короля Лотаря II. — Е. П.) человек по имени Само, по рождению франк, из округа Сансского (к юго-востоку от Парижа. — Е. П.), увлек с собой многих купцов [и] отправился торговать к славянам, прозываемым винидами. Славяне уже начали восставать против аваров, прозываемых гуннами, и царя их хагана. (Далее описываются притеснения аварами славян, память о которых отразилась и в древнерусских летописях, где авары именуются обрами. — Е. П.)… Когда виниды пошли походом против гуннов, купец Само… отправился с ними в поход; и там столь большая доблесть проявилась в нем против гуннов, что было удивительно, и огромное множество их было уничтожено мечом винидов. Узнав доблесть Само, виниды избрали его над собой королем; там он и царствовал благополучно 30 и 5 лет. Во многие битвы вступали против гуннов виниды в его царствование; благодаря его совету и доблести виниды всегда одерживали над гуннами верх. Было у Само 12 жен из рода славян; от них он имел 22 сына и 15 дочерей» [377] .
377
Свод древнейших письменных известий о славянах. Т. II (VII–IX вв.). М., 1995. С. 367, см. также с. 374–388 (пер. и коммент. В. К. Ронина).
Итак, «королем» славян стал иноземец — франк Само, причем имя Само — вероятно, кельтского происхождения. По всей видимости, Само был торговцем оружием, как-то знакомым с военным делом. Славянская «держава Само», хотя и была временным союзом (в исторической науке ее тоже называют «конфедерацией») славянских племен, охватывала значительную территорию — Чехию, Южную Моравию, Юго-Западную Словакию и другие земли. Основой этого объединения была борьба с внешним врагом — аварами. Именно в процессе этой борьбы славяне и избрали Само своим правителем. Разумеется, сложно видеть в истории Само прямые аналогии с летописным рассказом о призвании варягов. Однако некоторые факты схожи — это борьба против притеснителей (восстание западных славян против аваров и изгнание племенами Северной Руси варягов «за море») и иноземное происхождение правителя. Это сопоставление, уже отмечавшееся в науке, привело даже к мысли о том, что на Руси на самом деле произошло не призвание варяжских князей (и тем более не варяжское завоевание), а именно их избрание. При этом этническая принадлежность «избранного» значения не имела [378] .
378
Свердлов М. Б.Домонгольская Русь… С. 108.
В то же время племена Северной Руси обратились не просто к каким-то иноземцам, а к самим же варягам. Призываемые варяги должны были защитить земли славян и финно-угров от нападений других варяжских отрядов. Что, по всей видимости, и произошло — во всяком случае, до конца X века в источниках не имеется никаких упоминаний о скандинавских нападениях на север Руси [379] . Более чем вероятно, что эти варяги, а вернее, их предводители, принадлежали к другой «категории» норманнов, нежели те, кто собирал дань на севере Руси ранее. Изгнанными «за море» варягами были, вероятно, шведы. Призвание же князя из Ютландии, дана по происхождению, каким был Рорик Ютландский, выглядит в этом отношении вполне логичным [380] . Это действительно была третья или даже четвертая (если считать славян, финно-угров и варягов из Швеции) нейтральная сила, которая могла выглядеть независимой от предшествующих событий, развернувшихся на севере Руси. Еще раз хочется подчеркнуть, что происхождение правящей династии никоим образом нельзя напрямую связывать с происхождением самого государства. Как писал академик Д. С. Лихачев, «Русское государство могло возникнуть под влиянием внутренних потребностей в нем, а династия Рюриковичей, тем не менее, явиться извне. Династии большинства западноевропейских государств имели иноземное происхождение, но это не побуждало историков сомневаться в том, что государственные образования Западной Европы имели автохтонное происхождение» [381] .
379
Мельникова Е. А., Петрухин В. Я.«Ряд» легенды… С. 228.
380
Янин В. Л.О начале Новгорода. С. 209.
381
Цит. по: Кирпичников А. Н.Сказание о призвании варягов: Легенды и действительность// Викинги и славяне. СПб., 1998. С. 36.
Иноземное происхождение правящего рода могло иметь и определенный символический смысл. Сам факт появления династии да и правящей элиты (братья-варяги пришли «с роды своими») извне уже являлся существенным фактором легитимации. Князья и их приближенные происходят, таким образом, не из местной, «своей» среды; они — принципиально «иные», как бы из другой системы, другого мира — и уже этим оправдывается их высокое положение. Иностранное происхождение отнюдь не лишало династию и элиту их прав, а, напротив, оправдывало их власть и ведущее положение в обществе. Происхождение правителя извне, из другой культурной или этнической традиции могло способствовать укреплению прав его потомков на власть, а добровольное призвание такого правителя только подтверждало законность этой династии. Полагаю, что именно в этом контексте можно рассматривать и генеалогические легенды русской аристократии. Это тоже своего рода «переселенческие» сказания, хотя и появившиеся значительно позднее, но по сути обнаруживающие сходство с легендой о Рюрике. Как основатель главной, первой династии правителей Руси оказался иноземцем, так и другие роды в позднее Средневековье стали фиксировать тот же мотив иноземного прародителя. Вероятно, именно по этому типу и возникали впоследствии многочисленные дворянские легенды (к XVIII веку выродившиеся в откровенные басни) «о выездах» родоначальников из других земель. Своеобразное этническое дистанцирование элиты ставило ее как бы над остальным обществом и тем самым оправдывало ее руководящее социальное положение.