Рыжая-бесстыжая
Шрифт:
— Конечно, лейтенант. — Полник энергично закивал. — Вам еще не удалось отыскать эту даму Вуаянт?
Я секунду оторопело смотрел на него, потом вспомнил.
— Еще нет, сержант, — произнес я доверительно, — но я продолжаю работать в этом направлении.
— Мне бы очень хотелось познакомиться с ней. — Он глубоко вздохнул.
Часы показывали без четверти двенадцать, когда я нажал на кнопку звонка квартиры Моны Грей. Возможно, это было поздновато для визита без предварительной договоренности, но я чувствовал, что мне необходимо расслабиться, а где еще я мог получить то, что требовалось? Мне пришлось нажать на звонок еще три раза подряд, прежде чем дверь отворилась.
Мона стояла с трудом сдерживая зевоту и протирая глаза. Она была в самой потрясающей пижаме, которую я когда-либо видел. Подобие пончо из нежно-розового плотного нейлона с квадратным вырезом для головы, посредине достигающее диафрагмы и спускающееся с двух боков много ниже в виде перевернутого «V». Коротенькие широкие рукавчики были оторочены лентой с замысловатой вышивкой. Плотно облегающие штанишки такого же розового цвета доходили до колен и заканчивались тоже вышитой оборкой. Все вместе производило не меньшее впечатление, чем немыслимые туалеты девиц, исполняющих канкан в ночных клубах.
— Эй, торо! — прошептал я.
Она прекратила протирать глаза.
— Вы? Мне следовало бы сразу сообразить!
— Вам следовало бы сказать, что у вас сегодня намечается «пижама-парти», тогда бы я оделся иначе.
— Кто вообще говорил о каких-то вечеринках? — Она жалобно простонала, когда я прошел в квартиру, и тут же поспешно закрыла за мною дверь.
— Мне не хотелось, чтобы это случилось, когда я рядом. Вот и вошел — и сразу вечеринка!
Еще не окончательно проснувшаяся Мона, спотыкаясь, прошла в гостиную, я от нее не отставал.
— Чего вы хотите в такое время? — простонала она. — Нет! Может быть, вам лучше на это не отвечать!
— Я пойду и приготовлю нам выпить. Мне кажется, что подобные пижамы заставляют незваных гостей нервничать.
— Когда я ее приобретала, мне и в голову не приходило, что в мою квартиру среди ночи ворвется незваный гость и начнет нервничать! — рассудительно ответила Мона. — Ну да ладно, прощай, моя спокойная ночь, сегодня я пораньше легла, чтобы хорошенько выспаться…
Она преувеличенно тяжко вздохнула и плюхнулась на кушетку.
Я отыскал скотч на кухне, приготовил пару богатырских напитков и понес их обратно в гостиную. У Моны были плотно зажмурены глаза, поэтому я наклонился и пощекотал ее под перевернутым «V» пижамы-пончо. Она истерично захихикала, открыла глаза и посмотрела на меня каким-то мучительно-терпеливым взглядом.
— Какого черта? — приглушенно не то пожаловалась, не то возмутилась она. — Если я вызову полицию, вы же снова явитесь сюда?
Я уселся рядом с нею на кушетке, она взяла у меня бокал, осторожно попробовала содержимое, потом подняла на меня удивленные глаза:
— Это еще один из ваших экзотических напитков, Эл Уилер?
— Просто скотч.
Я сделал несколько глотков и как-то сразу расслабился, почувствовав, как у меня разливается живительное тепло по жилам.
— У меня был бесконечно длинный утомительный день, а вечер оказался еще хуже, — сообщил я со вздохом. — Мне необходим был человек, к которому я мог бы прийти домой. К примеру, сероглазая рыжеволосая ирландка с поразительной фигурой и чувствительным сердцем.
— Ну и могу ли я получить эту роль?
— Условие о чувствительном сердце пройдет?
— Только не в моем театре! — отрезала она.
— Я сегодня застрелил одного типа, в противном случае он бы убил меня, — сообщил я со вздохом. — А потом чуть не заработал язвенную болезнь, доказывая, что это был акт самообороны. Что вы на это скажете?
— Если у вас появилась язва желудка, откажитесь раз и навсегда от скотча, — бросила она, — от этого, возможно, несколько утихомирится ваше воображение.
— Этот недотепа Киркленд, — продолжал я тем же ровным голосом, — он покончил с собой вчера ночью, мы обнаружили его тело сегодня утром в его квартире.
На этот раз она резко повернула голову и взглянула на меня широко раскрытыми глазами.
— Это честно? Без обмана?
— Конечно, — горестно вздохнул я. — Так же, как и мои слова о вынужденной самообороне.
— Кто это был? — спросила она, сразу всполошившись.
— Шейфер.
— Расскажите мне все.
Я рассказал все подробно. Возможно, конечно, я кое-что сократил в самом начале повествования, понимая, что ее ни капельки не заинтересуют подробности описания пеньюара Гейл Миллер.
— Господи! Я страшно сожалею, Эл! — тепло заговорила Мона, когда я закончил. — Я-то решила, что вы явились сюда потому, что не нашли ничего более привлекательного, и страшно обозлилась на вас за это. Потому что это нельзя было бы посчитать за комплимент мне. Позвольте приготовить вам еще выпить.
Она выхватила у меня из рук пустой бокал и исчезла на кухне.
Быстренько вернувшись, она сунула новый бокал мне в руки и уселась рядом, прижавшись теплым бедром.
— Я вела себя подло, Эл! — Она нежно поцеловала меня в губы. — Позволь мне загладить свою вину!
— Ты же знаешь, что я не злопамятный, я уже улыбаюсь во весь рот и ни в чем не могу отказать молодым девушкам. — К счастью, я вовремя заметил нехороший огонек в ее глазах. — Я имею в виду тебя, моя прелесть! — торопливо добавил я.
— Придерживайся этой линии! Ты на самом деле думаешь, что именно Киркленд убил мистера Миллера и эту бедняжку Кейли?
— Нет, но в данный момент у меня нет другого кандидата на данную должность, и это начинает меня тревожить.
— Что в отношении жены Миллера, его вдовы, я хочу сказать?