Рыжая на откуп
Шрифт:
— Неправда! — падаю на спину и в ужасе отползаю от стола. — Мы все космическая пыль! Перерождения душ не существует!
— Я же говорила. Удовлетворительного результата не гарантирую, — фыркает Мария и обиженно прячет шар под стол.
— Твой шар врет!
Меня почему-то одолевает злоба и неприязнь к куску стекла, который посмел заявить, что я, пастушка Жули, старуха Агатеса и все другие приятные и неприятные личности — одна душа. Я согласна быть актрисой, которую любила публика, но убийцей? Или тупым первобытным охотником или нарциссом-бородачом, соблазняющим деревенских
— Платить ты, я так понимаю, не собираешься? — тоскливо интересуется Мария.
— А сколько? — передергиваюсь от пристального взгляда ведьмы.
Женщина называет сумму, которая равна моей стипендии, и я истерично хихикаю. Чувствую себя нищенкой и подлой обманщицей.
— Иди, — разочарованно машет рукой Мария.
— Ваш бизнес такими темпами прогорит, — шмыгаю и торопливо поднимаюсь на ноги.
Копаюсь в карманах и складываю на стол все мятые купюры и монетки, что нахожу. Женщина с медлительностью бегемота пересчитывает пухлыми пальцами мои гроши и смотрит на меня исподлобья:
— Это всё?
— А можно я частями расплачусь?
Ведьма хмыкает и громогласно хохочет, хлопая ладонью по столу. Не совсем понимаю, что конкретно развеселило Марию, и терпеливо жду утвердительного или отрицательного ответа. Неожиданно женщина замолкает, прислушивается к тишине и улыбается:
— Моя мертвая бабуля говорит, что оплата справедлива.
— А я не согласна с вашей бабулей, — скрещиваю руки на груди. — Конечно, нам стоило оговорить цену до того, как вы мне мультики сомнительного содержания показали, но я придерживаюсь мнения, что каждый труд должен быть оплачен по названной цене.
— Дура, что ли? — брови ведьмы ползут вверх. — Иди. Иначе я тебя отсюда веником прогоню.
— А еще вам стоит поработать над сервисом и клиентоориентированностью, — строго отвечаю я и капризно веду плечиком.
В меня летит рыбья голова, и я визгом выскакиваю в коридор под смех чокнутой стервы. В гневе спускаюсь в парикмахерскую и приглаживаю волосы вспотевшими ладошками.
— Нагадала чего? — интересуется дама с бигудями на голове.
— Нагадала, — кусаю губы и зло вышагиваю к двери.
— Мне тоже нагадала эта юродивая дерьма всякого, — бурчит женщина и утыкается в журнал.
— Так и мне ничего хорошего не показала, — оглядываюсь. — Шарлатанка.
— Она та еще сука, но не шарлатанка, — отвечает печальная и болезненно тощая женщина в углу. — Будь она шарлатанкой, то клиентов у нее было бы намного больше. Мы готовы платить за ложь, а не за правду.
В растрепанных чувствах выскакиваю на улицу и бегу мимо ничего не подозревающих прохожих. Больше к гадалкам ни ногой. Есть вещи, о которых лучше не знать. Ноа был прав, груз прошлых жизней обязательно отравит настоящее презрением к себе. Ну не могла я в одной из реинкарнаций отрастить бороду и каждое утро смазывать ее свиным жиром!
Глава 22. Любовь Жули
Чудны дела твои, Вселенная. Два дурака, страдающие по возлюбленным из прошлого, во-первых, были
С другой стороны, я действительно другой человек, и прошлые жизни меня не должны беспокоить, но я злюсь. Так злюсь, что решаю не говорить Карну и Агатесу о том, что их заложница и Обещанное Дитя — привет из прошлого. Пусть дальше страдают. Я хочу, чтобы любили и боготворили меня — Венди. Венди Бэлл с улицы Риз, а не пастушку Жули и вредную старуху. Я ведь такая замечательная и интересная личность.
Несколько минут рассматриваю в зеркале отражение и прикидываю в уме, как бы я выглядела с бородой и мускулами, и печалюсь, что некоторыми прошлыми жизнями совсем не горжусь. Честное слово, лучше бы люди после смерти обращались в прах и воссоединялись с бесконечной Вселенной. Страшно подумать, кем я буду в следующем перерождении.
Сердито умываюсь. И уже не мучит меня тоска по Карну и Агатесу, потому что они жуткие эгоисты, зацикленные на себе и душевных терзаниях. Нравится им быть особенными, вечно влюбленным и несчастными.
— Рыжая, какого хрена ты не сказала, что нашла Первого?! — дверь в ванную комнату распахивается и на пороге стоит оскорбленный Агатес.
— А ты не спрашивал, — невозмутимо промакиваю лицо пушистым полотенцем.
— Ты должна была…
— Ничего я тебе не должна, — поворачиваюсь к гостю и затягиваю пояс на халате. — Ты, как и твой дружок, бесполезный… — подбираю емкое слово и устало говорю, — дурак.
Агатес удивленно хлопает глазками и кривится:
— Ты охренела?
— Да, — киваю. — Охренела. Это все, что ты хотел сказать?
Колдун обескуражен, и мне нравится его недоумение и растерянность. Вместо того чтобы поблагодарить меня за услугу, он решил в очередной раз меня обвинить и никак не ожидал, что влюбленная идиотка покажет зубки. Да, мой милый старичок, я умею быть стервой. Как тебе? Не нравится?
— А чего ты так осмелела? Да я тебя…
— Что? — делаю шаг к Агатесу и заглядываю в глаза. — Чарами своими очаруешь, рот заткнешь, а потом отымеешь у раковины, чтобы неповадно было перечить?
Колдун медленно моргает, обдумывая мои слова, и тихо отвечает:
— Я, в принципе, не против…
— Я против, — щелкаю гостя по носу.
— Ну да, — ухмыляется Колдун, и его лицо оказывается в сантиметре от моего, — ты же только по большой любви, — тыкает пальцем в амулет и шипит разъяренной гадюкой. — Вот и развлекайся с этим огрызком. В мире полно более сговорчивых шлюх.
— Да вот только такой, как я больше нет, — хлестко бью по ладони Агатеса. — Я как снежинка, уникальна. Просто ты тупой и старый маразматик. Проваливай! Еще сдохнешь здесь от сердечного приступа.