Рыжая птица удачи
Шрифт:
Босс. Ох, как же она его боялась. Его безупречные манеры, спокойный голос — обман, иллюзия. Он мог бы сломать её жизнь одним щелчком пальцев, одним кивком, если бы захотел. Карина старалась не тревожить его по пустякам, все проблемы решала сама, за что получала одобрение. «Молодец, Кариша, ты умница».
Она не обольщалась. Сегодня этот человек мог погладить по голове, а завтра эту же голову снести. Но сегодня появился тот, кто напугал её ещё больше. Тот красивый парень с жуткими глазами был действительно опасен. Карина чувствовала это. А ещё она чувствовала, что не сможет его увидеть ещё раз, ещё раз услышать его вымораживающий
Карина часто представляла свои чувства воплощёнными в образы. Любовь… Нику она любила, очень. Подруга всегда приходила в образе цветка. Каджерианская королевская лилия. Удлинённые белые лепестки, обрамлённые яркими зелёными краями. Забота… Родители — два гигантских облака, которые проливаются тёплым дождём во время засухи, чтоб обнять, прикоснуться к дочери. Страсть… Он сначала ей виделся большим огненным тигром, благородным и величественным. С самыми синими глазами на свете. Теперь это была птица… Феникс. Только, наверное, это не её он прикрывал своим огромным крылом, не её обдавал жаром. Страх… Босс — бездонная пропасть, куда Карина падала с диким криком в своих кошмарах. И вот теперь этот хищник. Красивый, очень красивый, глаза серые…. Сталь. Лезвие. Он как кинжал — обдает её металлическим холодом и медленно, с удовольствием, располосовывает её кожу, мышцы, нервы…
Карина неосознанно схватилась за горло. Хватит! Пусть Босс решит эту проблему и освободит её.
— Привет, Кариша.
Босс появился бесшумно. Карина давно перестала удивляться этой его способности. Спокоен, как всегда спокоен. И ты спокойна. Расскажи ему всё, что знаешь, пусть сделает так, чтобы кошмар ушёл, исчез.
— Мне показалось, я должна предупредить вас, побоялась говорить по связи. Наверное, вы знаете, что к нам в город приехали двое, по приглашению доктора Аристова…
Когда она закончила и замолчала, Босс несколько минут сидел неподвижно, глядя в огонь камина, как будто вовсе забыл, что не один в комнате. Карина боялась пошевелиться. Наконец он усмехнулся чему-то своему и посмотрел на неё:
— Хорошо, можешь больше не беспокоиться, я обо всём позабочусь.
— Я боюсь…
— Бояться, моя милая, тебе следует только меня. Всё остальное не твои проблемы. Главное — не болтать.
Взгляд в упор заставил Карину поёжиться, сердце застучало быстрее.
— Ведь ты не болтала?
— Нет, кому я расскажу? Даже Нике не могу.
Неожиданный смех заставил Карину вздрогнуть — его смех пугал не меньше его гнева.
— Особенно Нике, милая, особенно.
Смех прекратился так же внезапно, как и начался.
— Потому что если она узнает хоть что-то, ты пожалеешь о том, что тебя не придушил Крымов. Поверь мне на слово.
Она и так верила, ему не обязательно было уточнять.
По дороге домой начался дождь. Скутер фыркнул пару раз, будто насмехаясь, и заглох намертво. Карина попыталась завести его снова, но ничего не вышло. Дождь усилился, словно только и поджидал этого момента. Ждать на дороге было бессмысленно, поэтому она взялась за руль и медленно пошла пешком, ведя скутер рядом. И тут на неё накатило, прорвало безудержными слезами под давлением страха, тревоги и одиночества, душивших её с утра.
Она никому не нужна, никому! Никто не защитит, не придёт на помощь. Она устала бояться всех и каждого… Крымов — что Крымов?! Если она не ошибается в своих подозрениях, то Крымов всего лишь ищет справедливости, и конечно, он своего добьётся. Босс ей не поможет, он сам готов стереть её в пыль, если что. Ника… ох, Ника. Она вообще ничего не знает, но даже если бы и знала, если б Карина открыла ей правду, что это она отправила на верную смерть её Феникса, не спасла, не уберегла, не предупредила… что бы она сказала тогда? А он сам? Для него она была лишь ночным приключением, забавой перед смертельной опасностью. Он бы тоже ничего не сказал и не протянул бы руки. Побрезговал бы.
Карина, наконец, подошла к дому. Она промокла до нитки, но ей не было холодно, она вообще ничего не чувствовала, кроме дикой усталости, и хотелось только одного — упасть на кровать и провалиться в сон. Поднявшись на первую ступеньку, девушка с досадой отметила, что сегодня весь мир против неё, даже собственный дом — свет на террасе не включился. Она сильней стукнула каблучком — не помогло. Стучать больше не было смысла и сил, но в темноте она тут же ошиблась в наборе кода дверного замка. Так, ещё раз… И вдруг за спиной послышался еле различимый в шуме дождя смешок, явно мужской. Карина резко развернулась и оцепенела от ужаса.
Внизу, у самой нижней ступеньки, стоял он. Девушка узнала эту высокую стройную фигуру, чёткое очертание скул, немигающие, как у ящера, глаза — даже сквозь плотную дождевую завесу. Он смотрел в упор и молчал. И улыбался. Так не улыбаются, а скалятся, но он улыбался. Скрещенные на груди руки, вода льётся по короткому ежику волос… Крымов! Карина зажмурилась. Уйди, пожалуйста, уйди! Ей казалось, что если сейчас она распахнёт глаза, он окажется совсем рядом, обдаст взглядом серого холода, коснется лица.
— А ты лгунья…
Девушка вздрогнула и всё-таки открыла глаза, не вынеся неизвестности. Крымов исчез. Она постояла ещё немного, не в состоянии пошевелиться. Потом всё же вошла в дом. Ноги отказывались держать, и Карина сползла на пол, прислонившись спиной к двери, совершенно опустошённая, не в силах больше бояться и даже плакать. И только просидев так с полчаса, она начала сомневаться — а был там Крымов или это галлюцинация, порождение дождя?
Или не дождя, а её нечистой совести?..
Этот странный дождь начался внезапно и полил стеной. Впрочем, ничего странного в нём самом не было, дождь в этих джунглях всегда начинается внезапно. Странно то, что его — «Ти-Рекса из камня», как называли его ребята на «Киплинге», — этот ливень застал в саду, за прогулкой в одиночестве. Ти-Рекс из камня… Те золотые времена на носителе ушли безвозвратно, хотя ещё совсем недавно всё было иначе. Солдаты боготворили своих командиров, гордились ими. Великолепная троица — часто повторял Старик. Ти-Рекс из камня, Феникс из стали и Балу из плюша. Ребята шутили, пока сержанты отворачивали смеющиеся лица. Шутили по-доброму, без злобы. И Тони никогда не обижался за «плюшевого мишку». Все прекрасно знали, что на заданиях Балу меньше всего напоминал добродушного медведя из русских сказок. Это был гризли. Самый натуральный, ни в чём не уступающий ни ему, Киру, ни Пашке. Хотя разница между ними всё же была. Одна единственная отличительная черта — инстинкты убийц. И те же солдаты любили повторять это, когда думали, что никто их не слышит.