Рыжая Соня и Владыка падших
Шрифт:
Осторожность, скорее, просто вошла у нее в привычку, потому что бояться ей было вообще-то нечего. Если уж Соня бралась за дело, то делала его чисто, следов не оставляла. Работала она в основном на заказ, а если и случалось совершать кражу для себя, то никогда не брала ничего, что могли бы опознать бывшие владельцы. Ее добычу в основном составляли Деньги, а на них в Шадизаре любой мог купить все что ему заблагорассудится.
Соня поймала взгляд заплывших жиром глаз Саиба и, уловив его едва заметный кивок в сторону задернутой занавеси одного из малых залов, откуда доносились веселые выкрики, кивнула в ответ и направилась
Несколько мгновений она прислушивалась к разговору и, когда узнала знакомые голоса, осторожно отодвинула полог. Движение это оказалось настолько незаметным, что никто из присутствующих не обратил на нее внимания. Собственно, ничего неожиданного она не увидела: бывшие пираты Там и Сям, Сурхан, которого за беззлобный нрав друзья прозвали Малышом, молчун Золо, проныра Альво да балагур аргосец. Всех она давно знала, кроме сидевшего во главе стола молодого мужчины в скромном, хотя и явно дорогом камзоле. Его не лишенное приятности лицо, пожалуй, даже можно было назвать красивым, но у Сони он почему-то с первого взгляда вызвал отвращение. Глаза незнакомца плутовато бегали, а взгляд, которым он время от времени одаривал собеседников, выдавал его коварный и мстительный нрав; В манерах сквозило неприкрытой высокомерие.
Туранец оторвался от бокала, утер губы ладонью и зычно рыгнул, обдав сидевшего справа от него гордеца волной застарелого перегара. Незнакомец брезгливо поморщился, отодвинулся и наконец увидел вошедшую.
Дальше прятаться не имело смысла.
— Привет!
– -- бросила Соня и шагнула внутрь зальчика.
Все обернулись к ней, искренне радуясь старой знакомой и тому, что теперь можно перейти к делу. Даже невозмутимый Золо Кивнул девушке и позволил себе улыбнуться.
— Мы уж тебя заждались! — радостно сообщил Зарус.
— Да я вроде бы и не опоздала,— ответила она и насмешливо посмотрела на незнакомца, который, как и многие до него, застыл с открытым ртом.
Соня и правда была невероятно хороша собой. Вьющиеся мелкими кольцами волосы цвета старой меди свободно разметались по плечам. Пышную прическу удерживал головной обруч черненого серебра с искусной резьбой и тяжелой литой бляхой в середине, которой при случае ничего не стоило проломить противнику голову. Девушка была одета в кожаную набедренную повязку и жилет, открытый настолько, что он лишь едва прикрывал соски тугих грудей. На тонкой талии красовался широкий серебряный с золотой насечкой пояс, украшенный узорной пряжкой. К поясу крепилась кольчуга из пластин все того же черненого серебра, скрепленных между собой коваными кольцами. Она полностью повторяла форму жилета и как бы стекала вниз, защищая живот амазонки. На левом плече прекрасной воительницы висел выполненный в том же стиле маленький щит, не больше локтя в поперечнике. Сильные руки и длинные стройные ноги защищали боевые браслеты и щитки.
Одним словом, в мгновение ока Ханторек оказался подавлен, разбит и пленен еще до начала сражения. Он не мог отвести от девушки зачарованного взгляда, а когда все-таки понял, что неплохо бы что-то и сказать, взглянул в ее серые, как грозовое небо, глаза и вновь потерял дар речи, но поклялся себе, что эта женщина будет
Чтобы хоть как-то скрыть свое состояние, Ханторек жестом предложил ей садиться. Она ответила ему обворожительной улыбкой и невзначай заметила Сурхану:
— Клянусь грудями Иштар, приятель, твоими стараниями здешний повар получит сегодня прибавку!
— Почему это? — перестав жевать, простодушно прогудел туранец и посмотрел на девушку красными от перепоя глазами, что только усилило его сходство с быком.
— Разве ты не знаешь, что Саиб следит, как часто посетители рыгают за столом? — нарочито удивилась она.—Так он выясняет, довольны ли гости стряпней его повара.
— Да что ты говоришь?! — обрадовался верзила и снова старательно рыгнул повару на радость.
Никак не ожидавший этого Ханторек закашлялся, едва не задохнувшись, проклиная в душе и туранца, и повара с его великолепной стряпней, а на душе у Сони стало значительно легче. Там, а может, Сям радостно загоготал, по достоинству оценив славную шутку девушки. Альво промолчал, ехидно посмотрев на своего огромного приятеля.
— Я вижу, вы не теряли времени, дожидаясь меня,— заметила она, убедившись, что лишь фрукты остались нетронутыми.— Думаю, можно начинать. Или мы ждем еще кого-то?
Соня вопросительно посмотрела на Ханторека, но тот отрицательно качнул головой и наконец заговорил. Ему даже удалось взглянуть девушке в глаза и скрыть дрожь в голосе.
— Мне нужна вот эта вещь,— без предисловий сообщил он, поднял лежавший на столе свиток и развернул его, показывая собравшимся.
Соня посмотрела на рисунок и едва сдержалась, чтобы не выругаться: на листе пергамента был нарисован кинжал в ножнах, как две капли воды походивший на тот, что лежал в ее сумке. Свиток пошел по рукам. Приглашенные старательно разглядывали рисунок, в то время как Ханторек продолжал говорить:
— Много раз пытались мы достать его, но ни один из посланцев так и не вернулся. И вот теперь решили отправить за Ним сразу нескольких человек, посчитав, что, быть может, совместными усилиями удастся сделать то, что не удавалось совершить в одиночку.
Свиток дошел до зингарца, и, бросив на него беглый взгляд, он поднял глаза на говорившего:
—В чьем доме находится эта вещица?
— Дело в том, что она не в доме,—теперь Ханторек говорил, тщательно подбирая слова,— а в одном из храмов в Гиперборее.
— Далеко,— заметил Эингарец.
— Что поделаешь,— сокрушенно вздохнул Ханторек.
— Меня это не интересует,— равнодушно произнес Золо и поднялся, недвусмысленно показывая, что вовсе не шутит, а и в самом деле намерен уйти.
— Вознаграждение соответствует усилиям й риску,— растерянно пролепетал чужак.
— А я задешево вообще не работаю,— пожал плечами Золо и скрылся за занавесью.
Соня мысленно поздравила себя с удачным началом разговора: чем больше людей уйдет, тем сговорчивей станет чужак, а значит, оставшимся легче будет вытрясти из него кругленькую сумму. Впрочем, главное заключалось не в этом. Коли речь шла об уже знакомой ей вещи, не мешало разузнать о ней побольше.
— А каково, кстати, вознаграждение? — поинтересовался аргосец, и Соня еще раз поздравила себя: Зарус никогда и медяка гнутого не упускал, наизнанку выворачиваясь, лишь бы вытряхнуть из нанимателя все возможное.