Рыжая Соня и Владыка падших
Шрифт:
— Но почему?!
— Ты, кажется, говорил о какой-то организации?— Он судорожно кивнул.— И забыл об одной мелочи — даже глава ее не свободен.— Она подождала, пока смысл сказанного дойдет до него, и продолжила: — Ты никогда не задумывался над тем, как устроена жизнь? Нет? А вот я задумывалась.
— Ну и?..
— Интересно получается. Чем беднее и бесправней человек, тем он свободней, хотя бы потому, что ему нечего терять. И наоборот, чем он богаче и чем большей властью облечен, тем более несвободен он в своих поступках.
— Послушать тебя,— иронично усмехнулся Ханторек,—
— Верно,— кивнула девушка— Так оно и есть, И скажу тебе честно: я не согласилась бы стать королевой,—она смочила губы в вине,—хотя бы той же Заморы, где мы сейчас находимся. Понимаешь, это как маятник: те, кто пребывает на нижнем его конце,— самые свободные, но они в самом низу. Тот же, кто неподвижно замер в верхней точке, связан по рукам и ногам, хотя и богат, и знатен.
— А самые свободные, значит,— гнул свое Ханторек,—нищие, потому что им вообще нечего терять И они вольны идти куда заблагорассудится и делать все, что пожелают?
— Правильно,— согласилась Соня.— Хотя ты, наверное, скажешь, что такая свобода не слишком привлекательна?
— Конечно, скажу!
— Именно поэтому я и выбрала такую жизнь, которая соединяет в себе преимущества обоих концов маятника — и свободу, и богатство.
— И все-таки ты забыла кое о чем,— прошептал Ханторек, и его бегающие глазки загорелись торжеством.
— Что же это?
— Власть! — выкрикнул он.— Власть над людьми, над их. жизнью и смертью... Более того, власть над душами. —О, да!— выдохнул он.— Что может быть упоительней власти? Когда одним движением руки решается жизнь человека, одним росчерком пера — судьба страны! Разве нет?!
Он торжествующе посмотрел на девушку, но мгновением раньше она с отвращением отвернулась.
— Да, власть,— задумчиво повторила она.— Власть пьянит сильней вина, и достоин ее не всякий. Но ведь и власть бывает разной.
— Что ты имеешь в виду?
— Что? — Она усмехнулась.— Ты можешь взять женщину силой, можешь добиться своего угрозами, можешь купить ее любовь за деньги, можешь одурманить сознание и воспользоваться ее беспомощностью, но можешь и пробудить в ней любовь. Что ты предпочтешь?
— Мне все равно,— гордо заявил он.— Главное — добиться цели!
— Прости, но ты напоминаешь мне старого пьяницу,—Соня брезгливо поморщилась,—готового пить и тонкое вино,— она посмотрела на своего собеседника через хрустальные грани бокала,— и пойло, в котором растворяются копыта — все без разбора, лишь бы одурманить свой разум!
Ханторек побагровел от ярости:
— Ты забыла еще кое о чем — тебя могут сцапать на месте!
— Всюду есть свои подводные камни, но, выражаясь языком моряков, опытный шкипер знает их наперечет и не посадит корабль на мель.
Впрочем, ты вовремя вспомнил о деле. Где искать твой кинжал?
— Я знаю только,— вздохнул Ханторек и отвел глаза,— что он находится в святилище храма Белой Волчицы.
Соня стояла у дверей духана и задумчиво смотрела вслед удалявшемуся к центру города паланкину. Заправленные свежим маслом лампы на стенах домов освещали опустевшую улицу. Близилась полночь, и лишь редкие прохожие,
Когда паланкин скрылся в переулке, девушка взглянула на узкий серп молодого месяца, который только начал свой длинный путь, и вернулась в духан.
— Моя комната свободна? — спросила она у Саиба.
— Конечно, Соня! — Круглое лицо духанщика расплылось в слащавой улыбке. И без того узкие глазки толстяка превратились в две тоненькие щелочки.— Ту комнатку, что тебе приглянулась, я никому не сдаю.— Он улыбнулся еще шире, хотя, казалось/ это уже невозможно.— Все надеюсь, что когда-нибудь ты почтишь ее своим божественным присутствием!
Девушка не смогла удержаться и улыбнулась в ответ. Пару лет назад она помогла Саибу перебраться из Пустыньки сюда, где посетители богаче, а значит, и прибыль выше. Она использовала для этого свои связи и деньги, став таким образом совладелицей заведения. Поначалу Саиба попытались выжить: кому-то из местных воротил не понравилось, что доходное место досталось не своему, а выходцу с окраины.
Соня и тут помогла духанщику. Она выяснила, что Ваир-Хан, владелец дюжины самых прибыльных заведений Шадизара, сам имел виды на выгодно расположенный духан, а упустив его, не оставил надежды прибрать к рукам. Остальное оказалось просто. Теперь уже у Ваир-Хана начались неприятности. Один за другим четыре его каравана не добрались до Шадизара, а самая большая таверна, расположенная в центре города, сгорела. Вскоре выяснилось, что кто-то откупорил его тщательно спрятанную кубышку и выпотрошил ее До дна. Злосчастный скряга принялся ездить по Шадизару, выжимая слезы и деньги из друзей, число которых вдруг резко сократилось. В отличие от не слишком умного Ваир-Хана все понимали причину его бед. Наконец нашелся доброжелатель, который посоветовал ему оставить Саиба в покое, объяснив, что выходец из Пустыньки — не та рыбка, которую можно слопать и не подавиться.
У бедолаги хватило ума последовать совету, и его неприятности тут же закончились. Соня же заработала на этом изрядную сумму, еще больше упрочила свой авторитет и обрела пожизненную признательность Саиба. Именно поэтому она могла ему доверять.
— Хорошо,— кивнула девушка,— тогда вели отнести туда вина и фруктов. Мне надо хорошо отдохнуть и кое о чем подумать.
— Что-нибудь еще?
— Да. Завтра в полдень у меня встреча здесь же. Разбуди меня так, чтобы я успела не торопясь позавтракать.
— Ты встречаешься с теми же людьми, что приходили сегодня?
— Да, но почему ты спрашиваешь?
— О-о-о! Не подумай, что я любопытен! — воскликнул Саиб, выставив перед собой пухлые ручки.— Я ничего не хочу сказать о твоих друзьях, которые мне хорошо знакомы, но вот чужак в залитом вином камзоле...
— Что чужак? — Соня насторожилась.— Если знаешь о нем что-то...— Она понизила голос, но неожиданно оборвала сама себя!— Впрочем, мне нет до него дела. Покажи мою комнату.
Саиб понимающе кивнул, позвал жену, стройную черноволосую гирканку лет на десять моложе его и, пятясь и кланяясь, повел гостью наверх.