Рыжее братство. Трилогия
Шрифт:
Мостовая сделалась заметно чище, дома крупнее. В два– три этажа, каменные, с широкими дверями и окнами, открытыми верандами, балконами, с которых, зазывая клиентов, свешивались ярко раскрашенные, броско одетые (вернее, раздетые!) девицы и парни. Здесь царил вечный карнавал. Пестрая, яркая и веселая, на улицы выплескивалась ночь. Может быть, даже и искусственно веселая. Но кто в ночной темени, придя сюда в поисках удовольствий, будет разбирать этакие нюансы? Фаль рассиялся и порхал вокруг нас так резво, словно пытался успеть рассмотреть каждую деталь веселого квартала. Ну, конечно, сильфу было безумно любопытно, ведь он никогда не видал
Двигались мы довольно быстро, не столько потому, что торопились, сколько для того, чтобы избежать настойчивых нескромных предложений, сыпавшихся в изрядном изобилии. Пока удавалось отмахиваться и отшучиваться без проблем. Лакса, кстати, в веселом квартале знали неплохо. Время от времени какаянибудь шлюха (не в оскорбление, но обозначая профессию, будет сказано), а то и дветри, вешались моему приятелю на шею, чтобы залепить сочный поцелуй и лукаво спросить, когда же он, мерзавец, придет их навестить?
Лакс делал вид, что ему неудобно от такой популярности, но по поблескивающим глазам и самодовольной ухмылочке я поняла, что парень собой весьма гордится. Всетаки мужики неисправимые павлины!
– Ты не сердишься? – улучил минутку, чтобы бросить вопрос.
– С чего бы? – мило улыбнулась приятелю. – Они ведь нас не задерживают. Наоборот, интересно, я никогда раньше столько шлюх сразу вблизи не видела.
– А? Ага, – кивнул Лакс и отвернулся, кажется, капельку разочарованный.
А чего он хотел? Чтобы я заявила, будто желаю выцарапать глаза каждой из этих разрисованных кукол? Ну желаю, только не скажу и не покажу вида. Не магевское это дело, друзей к шлюхам ревновать. А так хочется врезать нахалкам!..
– Эй, красавица, не хочешь позабавиться? – наконец, не убоявшись магевского звания, окликнул меня какойто весьма мускулистый высокий парень в совершенно непотребным образом облегающих все хозяйство черных кожаных штанах и распахнутой на груди белой рубашке. Я даже приостановилась, соображая, а не подкладывает ли он чего в свои штаны для большей рельефности.
– Магева спешит, – неожиданно резко и почти злобно ответил Лакс и буквально потащил в открывшийся между домов проулок. – В этой толкотне мы еще долго пробираться будем, – поспешно объяснил поступок вор. – Я тут одну дорожку знаю, вмиг к «Трем сапогам» попадем.
– А? Ага, – скопировала я фразочку Лакса и сделала вид, что оглядываюсь в сторону улицы, на которой остался «хозяйственный» парень, сделавший мне нескромное предложение.
Вор скрипнул зубами и надолго замолчал. Урааа! Сработало! Вот такто! Съел, дружок? Не будешь мне своих девочек демонстрировать! Я так увлеклась самодовольным обдумыванием собственной выходки и ее последствий, что почти перестала смотреть по сторонам, тем паче что задворки веселого квартала были куда менее привлекательны, чем его парадный фасад. Чемто это походило на перевязь Портоса – спереди позолота, а сзади… На что хватило денег, на то хватило, нечего придираться. Люди сюда не за эстетическими переживаниями ходят.
Дальше мы двигались уже спокойнее, шум веселья слышался глуше, гдето чуть в стороне, и люди стали попадаться значительно реже, к тому же никакого особого интереса к нам не проявляли. Фаль, наслаждавшийся яркой суматохой, даже капельку заскучал. Внезапно Лакс споткнулся на ровном месте и, выпрямляясь, грязно выругался.
– Ты чего? – опешила я.
– За нами идут, – очень тихо шепнул вор и тут же, громко икнув, принялся с пьяными завываниями расписывать красоту ночи и, что удивительно, мои прелести.
– И что с того? Ограбить, что ли, хотят? – поинтересовалась я, стараясь не обращать внимания на сочные комплименты, от которых краснели даже уши и както подозрительно теплело в груди.
– Хотели б, давно бы ограбили, как бы нас до засады не вели, их четверо, под гуляк запоздалых косят, – одними губами промолвил рыжий конспиратор и по совместительству знаток уникальной непотребщины. – Ну ничего, я тут одну тропинку знаю, с виду глухой тупик. Так что иди спокойно, будто и не заметила ничего. Пусть думают, что мы у них в руках.
Будто я чтото и в самом деле заметила? Не скажи мне Лакс, так ничего и не узнала бы. До Штирлица мне далеко, я даже на пастора Шлага не претендую, а перед всякими Зорге и Лазо могу только уважительно склонять голову, но в последователи их не стремлюсь. Кончина в печке не по мне.
Если кто развеселился от вестей о слежке, так это Фаль. Сильф тут же принялся крутиться у меня на плече, высматривая засады, ловушки и прочие восхитительно интересные вещи. Я в общемто тоже не особенно беспокоилась, считая, что Лакс малость перебарщивает. Коль идут за нами какието мерзавцы, так пусть себе идут, может, тут у них гнездо. А кроме шуток, когда подберутся поближе да разглядят, что я магева, так сами деру дадут. Авторитет, наработанный моими коллегами, – отличная мера защиты. Пока же решила потрафить мании преследования Лакса и увлеклась, разыгрывая сценку: «пьяный спутник заигрывает с магевой», тем более что рука вора, уверенно обвившаяся вокруг моей талии, оказалась приятным дополнением к спектаклю. Давненько я вот так с парнями не ходила. Не приняты у нас больше такие нежности, а ведь жаль, ейбогу, жаль!
– Проулок рядом, слева. Готовься, Оса, чуток пробежаться, – предупредил в скором времени Лакс, нагнувшись к моему ушку и усиленно делая вид, будто шепчет милые непристойности.
– Как скажешь, милый. – Я усиленно захлопала ресницами и почти повисла у вора на шее, впрочем, целовать не стала, дабы не дезориентировать если не Лакса, то уж точно саму себя.
Парень прижал меня сильнее и, сделав вид, что теряет терпение, дернул в сторону совершенно сплошной на первый взгляд, чернеющей перед нами стены. Мы провалились в проулок, освещенный лишь искорками звезд да парой жалких лучиков, сочащихся изпод закрытых ставень довольно высоко вверху, этаже на третьем или очень высоком втором. Под ногами шуршало и чутьчуть поскрипывало. Мощенная булыжником площадка местами была покрыта шелухой от семечек и орехов, похоже, ктото очень любил лузгать их у окошка и сплевывать вниз. Карлсон, что ли, в Патере завелся?
Изза небольшой тучки проглянула луна. Она ярко осветила место, куда продолжал усиленно тянуть меня вор: дворколодец, дома с трех сторон, четвертая – высокая стена. Нога наступила на чтото небольшое, но угловатоострое. Я машинально глянула вниз и встала, как лошадь, которой скомандовали «тпру». Под ногой у меня был черепок от кувшина. Еще несколько, в том числе и один довольно крупный, будто нарочно заточенный, вроде розочки от бутылки, обожаемой хулиганами, сочно поблескивали острыми краями в паре шагов слева. Тот самый черепок, который я видела при гадании в деревенской светелке! Узнавание пронзило как острая игла. Я прошептала: